ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ Себастьян

“Что, черт возьми, с тобой случилось?” - Спрашивает Тео, как только я, спотыкаясь, вхожу в его гостиную, выглядя как гребаный бродяга.

“Попал в шторм”.

“О, я не знал, что идет дождь из грязи”. Он выгибает бровь.

“Не будь гребаным умником. Это тебе не идет”.

“Не будь злым, брат. Мы оба знаем, что моя задница намного умнее твоей”.

Я отшвыриваю его, когда иду в мокрых, грязных ботинках по его драгоценным деревянным полам на кухню.

“Ты, блядь, не против?” он лает позади меня.

“Ни разу”.

Открыв верхний шкаф, я достаю бутылку Джека, которую мы держим на всякий случай.

Я чертовски ненавижу все это, но когда у тебя была такая ночь, как у меня, это необходимость.

“Вау, у тебя, должно быть, был действительно хороший вечер”, - шутит он, когда я подношу бутылку к губам и делаю глоток за глотком. глоток за глотком. Мое горло горит, как в аду, но в ту секунду, когда тепло достигает моего живота, и я получаю первый признак того, что оно сделает свое дело, я продолжаю.

“Вау, Себ. Тренер оторвет твои яйца утром, если он обнаружит, что болтаешься в своей заднице. Ты был в центре внимания всю неделю”

“Это удивительно?” Я лаю, наконец, вытаскиваю бутылку из губ и вытираю рот тыльной стороной ладони, борясь с желанием выблевать все обратно.

Оставив свой ноутбук на журнальном столике, он сползает на край дивана.

“Ты был с ней, не так ли?”

Поставив бутылку на стойку, я опускаю на нее руки и опускаю голову.

“Черт возьми, Себ. Она тебя облажает ”.

Поднимая голову, я нахожу его глаза.

“Больше, чем я уже есть?”

Он качает головой, явно не желая погружаться в мой испорченный мозг.

Подойдя, он берет бутылку сбоку и делает свой собственный глоток. Он морщится после того, как проглотил, и ставит его обратно.

“Ты снова трахнул ее?” - спрашивает он, его взгляд опускается на мои покрытые грязью руки.

“Не-а. Не доставил ей такого удовольствия ”.

На его губах появляется понимающая ухмылка.

“Ты играешь с огнем. Надеюсь, ты это знаешь. “

“Иначе было бы не весело”.

Запрыгнув на стойку, он делает еще один глоток. “Она не такая, как другие”.

“Ты, блядь, говоришь мне. У суки все еще мой нож “.

“Да, об этом. Почему ты даже не позволяешь мне прикоснуться к нему, а она получила его за сколько? Двенадцать часов?”

“Она лучшая любовница, чем ты”, - невозмутимо говорю я.

“Забавно, потому что я не уверен, что когда-либо был твоей маленькой сучкой”.

“Я также не хочу убивать тебя этим. Я позволю ей оставить это на некоторое время, если это позволит ей думать, что она одержала верх. Но я получу его обратно, и на нем будет ее кровь ”.

Если он шокирован моими словами, он этого не показывает.

“Достаточно справедливо. Просто не делай этого здесь. Я не собираюсь разбираться с этим беспорядком “.

“Я посмотрю, что я могу сделать. Я иду в душ.”

“И вот я подумал, что ты хочешь сохранить доказательства сегодняшнего вечера при себе”.

Образ моей спермы, покрывающей ее грудь, всплывает в моей голове.

“Единственная, у кого есть доказательства того, что произошло сегодня вечером, - это наша маленькая принцесса”.

Мой телефон, черт возьми, почти прожигает дыру в моем кармане. Моя потребность вытащить это и посмотреть на тот образ, которым я ей угрожал, почти невыносима, чтобы отрицать это.

“Что означает этот взгляд?” Спрашивает Тео. Мы росли как братья с пеленок. Он может читать меня едва ли не лучше, чем я сам.

“Ничего такого, чем я, блядь, делюсь с тобой”.

“Мы посмотрим на это. Я случайно подумал, что наша принцесса будет чертовски хорошо смотреться между нами двумя, не так ли? ”

Волна непреодолимого собственничества накатывает на меня из ниоткуда. Мысль о том, что Тео прикасается к тому, что принадлежит мне, заставляет меня хотеть вытащить нож обратно.

Я скриплю зубами, когда мы смотрим друг на друга, он ждет словесного ответа — не то чтобы я думал, что он нуждается в нем хоть на секунду.

“Тронь ее, и я убью тебя”.

“Ты скажешь мне, что влюбляешься в нее и собираешься надеть на нее кольцо в следующий раз”.

Рычание вырывается из моего горла при его словах, но все, что он делает, это запрокидывает голову и заливается смехом.

“Я буду в своей комнате, если я тебе понадоблюсь. Проспись, чтобы мне не пришлось иметь дело с тренером”, - говорит он, указывая на уже наполовину пустую бутылку, прежде чем схватить свой ноутбук и бутылку кока-колы и исчезнуть в коридоре.

Я приветствую его удаляющуюся спину, прежде чем проигнорировать его просьбу и, взяв бутылку с собой, направляюсь в свою спальню.

Я клянусь Богом, что этот гостевой дом был спроектирован с учетом нас двоих много лет назад. Это большое кирпичное здание, примыкающее к дому семьи Тео. Под нами не только четыре гаража для наших любимых малышей, но и в каждой спальне есть двуспальная кровать с ванной комнатой. Жилая площадь достаточно велика для нескольких убийственных вечеринок, и, что самое приятное, мы находимся достаточно далеко от главного дома, чтобы ни мама, ни папа Тео, ни младшие братья и сестры понятия не имели, что мы делаем внутри.

Небеса.

Единственное время, когда это лучше, - это когда у меня есть компания в моей огромной кровати.

Я бросаю взгляд на свои черные простыни, мое воображение разыгрывается, когда образ Стеллы, корчащейся на них, всплывает в моей голове. Ее сиськи обнажены, ее соски твердые и просят моего рта, точно так же, как они были сегодня вечером.

Протягивая руку вниз, я протираю свою длину через штаны.

К черту наказывать ее. Я должен был трахнуть ее сегодня вечером. Моя собственная рука завела меня так далеко.

Я падаю в постель голым после долгого душа, который, возможно, и смыл грязь с моего тела, но мало что сделал для прояснения моей головы.

Раньше я думал, что месть - это плохо, но теперь, когда она здесь, моя голова кружится быстрее, чем я могу контролировать.

Мысли о мести были на переднем плане моего сознания с того дня, как я узнал правду. Я всегда думал, что это было чем-то вроде несбыточной мечты, фантазии. Но теперь это прямо здесь. Все, о чем я думал, все, чего так долго жаждал, находится — было — прямо у меня под руками.

У меня есть сила причинить точно такую же боль, которая была причинена моей семье.

Я мог бы сделать это уже сейчас. Я мог бы сделать это в ту первую ночь.

Пистолет был у меня прямо там.

Я мог бы сделать это сегодня вечером, пока приставлял нож к ее горлу. Я мог бы сделать это и оставить ее там, чтобы ее отец нашел ее через несколько часов или даже через день. Ее безжизненное тело посреди грязного кладбища. Он бы этого не предвидел, потому что думает, что его невинная маленькая принцесса с нами в безопасности. Возможно, босс и отдал нам приказ защищать ее, но он понятия не имеет об идеях, которые годами вертелись у меня в голове, когда речь заходит о самом дорогом человеке в его жизни.

Я лежу там, уставившись в потолок, прокручивая в голове события дня. Каждый мускул в моем теле напряжен, поскольку я продолжаю задаваться вопросом, должен ли я был просто погрузиться в нее, если бы это помогло успокоить что-то внутри меня. Как бы то ни было, я лежу здесь твердый, как гребаный гвоздь, снова и снова прокручивая в голове, как она прижата ко мне.

Я понятия не имею, во сколько я, в конце концов, вырубаюсь, но когда я просыпаюсь на следующее утро, моя голова раскалывается от выпитого натощак и моего прерывистого сна, который был полон извращенных, грязных снов о Стелле на том кладбище.

Протягивая руку к прикроватному столику, я ощупываю его, пока не нащупываю свой телефон.

Разбудив его, я вздрагиваю, глядя на яркий экран, но в ту секунду, когда изображение проясняется, я резко выпрямляюсь, мое сердце подпрыгивает к горлу.

“Срань господня”, - выдыхаю я, мои глаза прикованы к лицу Стеллы.

В ярком свете дня ее образ, который я сделал, выглядит совершенно по-другому.

Черт, она прекрасна.

Ее кисти и предплечья почти полностью погружены в воду. Ее лицо забрызгано грязью, макияж размазан по лицу, губы полные, как будто мы только что целовались последние полчаса. Прикусываю нижнюю губу, мой рот наполняется слюной, когда я вспоминаю, каково это было - делать именно это.

Падая обратно на кровать, я держу изображение перед собой, обхватывая пальцами свою длину.

Звук ее стона, когда я дразнил ее своим ножом и втягивал ее сосок в рот, наполняет мои уши, когда я дрочу, чертовски желая еще раз кончить на ее идеальные сиськи.

Не сводя глаз со второй по значимости вещи, я стону, когда мое освобождение настигает меня за смущающе короткие минуты.

“Себ, поднимай свою задницу с кровати. У нас тренировка, ” кричит Тео, колотя кулаком в мою дверь и пугая меня до чертиков.

“Отвали”, - рявкаю я, вжимая голову обратно в подушку.

“Нет, не могу. У тебя есть десять минут, или я пойду за детьми.”

Я стону. Это был бы не первый раз, когда Тео впускал сюда своих младших брата и сестру, чтобы наброситься на меня, пока у меня не останется другого выбора, кроме как встать с постели, если я когда-нибудь захочу иметь собственных детей. Я не могу себе представить, что он сказал им приходить сюда и наступать на мое барахло при каждом удобном случае, но в значительной степени так оно и было.

“Ты бы не хотел, чтобы они видели меня прямо сейчас”.

“Прекрати дрочить, Себ. В конце концов он отвалится.”

Его шаги раздаются, когда он оставляет меня наедине с этим. “Нужен один, чтобы узнать другого, придурок”, - кричу я достаточно громко, чтобы убедиться, что он это слышит.

Я привожу себя в порядок, прежде чем натянуть пару спортивных штанов и футболку Найтс-Ридж, беру свои сумки сбоку и распахиваю дверь.

“Тогда пошли”, - требую я, проходя через дом. “Ты должен мне кофе по дороге”.

“Как ты это додумался?” - бормочет он, беря свои сумки и направляясь к двери.

“Ты заблокировал мне член”.

“Это не считается, если это сделано твоей собственной рукой, придурок”.