Глава 39 Кейд

3 месяца спустя

Ночь темна и зловеща. Моя жена мирно спит в нашей постели, не предвидя, что я собираюсь с ней сделать. Теперь, когда Тео в безопасности с нашей няней, у меня есть вся ночь, чтобы делать с Джун все, что я, черт возьми, захочу. Зловещая улыбка приподнимает уголки моих губ. Я так долго ждал, чтобы сделать это. Джун все умоляла и умоляла меня об этом, но я продолжал говорить ей "нет", думая, что она еще не готова. Но прошло уже три месяца с тех пор, как все произошло на Гавайях. Я думаю, она готова. Я знаю, что это так.

Я встаю с нашей кровати в два часа ночи, а Джун не шевелится. Вернувшись через полчаса, я тихо запираю за собой дверь, чтобы убедиться, что нас никто не потревожит. Я ставлю свою сумку на пол и подхожу к своей жене, которая все еще крепко спит. Лунный свет льется через окна, освещая ее бледное тело, и у меня текут слюнки. Сегодня я хочу ее больше, чем всегда… В эту ночь все ее кошмары становятся явью.

Прежде чем я успеваю передумать, я зажимаю ей рот рукой. Ее глаза распахиваются, наполняясь мгновенным ужасом, когда она видит черную маску на моем лице. Она сопротивляется, но я сдерживаю ее. Понимание вспыхивает в ее глазах, и она на секунду замирает. Я прижимаю свободную руку к ее груди, чувствуя учащенное биение ее сердца. Она такая красивая, когда так напугана. Мой член становится твердым, когда я вижу ее такой.

— Ты готова, Бабочка? — Спрашиваю я ее, и она может только кивнуть в ответ в руку, которой я все еще зажимаю ей рот. — Тогда поднимайся к чертовой матери.

Я убираю руку и смотрю, как она поднимается с кровати. На ней нет ничего, кроме розовой шелковой сорочки, ткань которой блестит в ночи, как жидкость. Я вытаскиваю нож, и глаза моей жены блестят от предвкушения, когда я уничтожаю ночную рубашку, позволяя ей упасть клочьями к ее ногам. Ее испуганные глаза встречаются с моими, и я ухмыляюсь ей.

— Ты боишься? — Она просто кивает. — Лучше бы так и было, черт возьми. — Моя рука находит путь между ее ног, обхватывая ее голодную маленькую киску.

— Пожалуйста, — шепчет она. — Не делай мне больно.

Я громко смеюсь.

— Немного поздновато для этого, тебе не кажется? Ты сказала мне, что хочешь этого. Теперь тебе просто придется, черт возьми, страдать из-за этого.

Я подношу нож к ее горлу, сталь блестит в лунном свете. Мы устали бороться со своими желаниями, но мне похуй, потому что мой член тверже, чем когда-либо, и просит внимания, натягивая ткань моих джинсов.

— Ты хочешь, чтобы тебе причинили боль, не так ли? — Тихо спрашиваю я Джун.

Нож находится так близко к ее коже, что я легко могу порезать ее. Но я осторожен. Я не хочу оставлять неизгладимые следы. Я просто хочу напугать ее. Я питаюсь ее страхом. От чистой, нефильтрованной похоти, которая смешивается с этим в ее красивых глазах.

— Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я причинил тебе боль.

— Сделай мне больно, — выдыхает она, и мой член вытягивается по стойке смирно.

— С помощью ножа? — Спрашиваю я.

— Своим членом.

Черт возьми, она само совершенство. Нож прижимается к ее коже. Я держу кончик прямо у впадинки ее горла, и я смотрю, как она глотает, зная, что могу проткнуть ее кожу одним неверным гребаным движением. Эта мысль заводит меня.

— На колени, — приказываю я, и она повинуется.

Я держу свой нож перед ней, дразня ее им, когда расстегиваю джинсы и вытаскиваю свой член. Глаза Джун расширяются при виде этого, впитывая меня, глядя на меня умоляющими глазами. Она хочет взять его в свой хорошенький ротик… Но я хочу подразнить ее еще больше. Я прижимаюсь к кончику ее губ и поднимаю нож, когда она пытается всосать его.

— Пока нет. Понаблюдайте за ним. Посмотри на него. Скажи мне, как отчаянно ты его хочешь.

— Пожалуйста, К-Кейд, — шепчет она. — Скорми его мне… Накорми меня своим членом, пожалуйста.

— Что ты сделаешь для этого? — Я провожу головкой члена по ее губам, оставляя предварительную сперму на ее нетерпеливом ротике. — Как далеко ты зайдешь, чтобы заполучить его себе в глотку, Бабочка?

— Я сделаю все, что угодно. — Сейчас она действительно в отчаянии, и это прекрасно. — Все, что ты захочешь, Кейд… Все, что ты попросишь, пожалуйста, я сделаю все, что угодно!

— Покажи мне, — приказываю я ей, и она дрожит, сжимая свои сиськи вместе, когда ее глаза встречаются с моими. — Еще.

Она вставляет мой член себе между сисек, трахая его, быстро двигаясь вверх и вниз. Это чертовски потрясающе, и я стону, когда еще одна капля предварительной спермы срывается с моего кончика, скользя по ее бледной коже. Снова поднимая нож, я приказываю ей лечь на кровать. Джун ложится на спину, широко раскрыв глаза, когда я оказываюсь на ней сверху. Я вытаскиваю черный кожаный ремень из штанов и использую его как импровизированный ошейник и поводок для нее. От лязга пряжки волосы на руках Джун встают дыбом, и я ухмыляюсь ей.

— Ты такая больная маленькая девочка, — говорю я ей. — Ты живешь ради этого… Быть униженной…

— Да, — выдыхает она. — Пожалуйста, я хочу этого. Кейд, дай это мне…

Держа нож у ее горла одной рукой, я располагаю свой член у ее входа.

— Умоляй.

— Пожалуйста, пожалуйста, ты можешь взять все, что угодно… Я позволю тебе взять все, что угодно.

— Ты позволишь мне взять твою киску? — Она нетерпеливо кивает. — Ты позволишь мне вложить в него свое семя? — Еще больше кивков. — Ты позволишь мне обрюхатить тебя?

На этот раз она колеблется, и я прижимаю нож ближе к ее коже, заставляя ее извиваться подо мной, когда она шепчет:

— Пожалуйста, не надо…

— Нет, — шиплю я. — Скажи мне. Это то, чего я, черт возьми, хочу. Еще одного моего ребёнка в твоем животе. Скажи мне, что ты этого тоже хочешь. Скажи мне, что ты родишь его мне. Скажи мне, что я могу получить от тебя все, что захочу, Бабочка.

— Ты… — Она ахает, когда самый кончик ножа прижимается к ее коже. Страх делает ее глаза шире, чем когда-либо, зрачки настолько расширены, что я едва могу разглядеть ее радужки в лунном свете, освещающем комнату. — Я позволю тебе это сделать.

Сейчас внутри нее что-то сломалось, и она в еще большем отчаянии. Она хватает меня за запястье, держащее нож, и толкает. Я разрываю кожу. На ее горле появляется крошечная капелька крови. Я отбрасываю нож в сторону и швыряю ее на кровать.

— Ты что, блядь, с ума сошла?

— Сними маску, — выдыхает она.

— Что? Ты сумасшедшая?

— Я хочу посмотреть на тебя. — Она сама снимает маску с моего лица, и мы смотрим друг на друга, глубоко вдыхая. — Кейд…

— Ты, безумна, — шиплю я на нее. — Это полный пиздец.

Я отстраняюсь от нее, потому что мне невыносимо смотреть, как капля крови скатывается между ее полных, дерзких сисек. Но через секунду она уже на мне, обвивается вокруг моего тела и тащит меня обратно в постель.

— Ты хочешь, чтобы это было так, — шепчет она мне на ухо. — Прекрати, блядь, бороться с этим, Кейд.

Она права.

Я снова прижимаю ее к кровати, и ее глаза расширяются от моей внезапной жестокости. Я плюю ей между ног, и она раздвигает их, пока я лихорадочно нахожу ее влагалище. Я начинаю трахать ее дико, грубо, по животному. Мне насрать, если это больно. Все, о чем я думаю, это наполнить ее таким количеством своей спермы, что после этого она наверняка забеременеет.

— Посмотри на меня, — рычу я на нее. — Посмотри мне в глаза. Скажи мне, что ты моя шлюха.

— Я шлюха, — выдыхает она. — Я твоя шлюха.

Тьма снова берет верх. Это всегда происходит, когда я трахаю свою жену, но большую часть времени я успешно борюсь с этим, отказываясь поддаваться её зову сирены. Но не сегодня. Сегодня я, черт возьми, принимаю это.

— Тогда дои мой член своей киской, — приказываю я ей. — Осуши его. Кончай на мой член. Дай мне почувствовать это.

Я нахожу ее клитор и больно сжимаю его, заставляя ее глаза закатиться. Свободной рукой я хватаю ее за волосы и заставляю посмотреть на меня.

— Не смей отводить взгляд. Смотри мне в глаза, когда кончаешь, Бабочка. Я хочу видеть, как ты, блядь, ломаешься…

И брейк, она делает. Черт возьми, какое прекрасное зрелище можно наблюдать. Ее тело сотрясается от взрыва между ног, она выгибается для меня, умоляя быть ближе к моему члену, который пульсирует в ее дырочке. Сейчас она кончает, и это великолепное зрелище видеть, как ее тело поддается удовольствию, которое я ей доставляю.

— Ты хотела этого, — злобно напоминаю я ей. — Ты хотела, чтобы это было грубо… Ты умоляла об этом. Ты сама напросилась на это. Ты не смогла отступить.

— П-пожалуйста, — шепчет она в исступлении. — Давай ещё, я хочу кончить.

— Только не снова, — шиплю я. Мои пальцы находят ее новую царапину, размазывая кровь по ее губам, щекам, лицу. — Попробуй свою кровь. Попробуй то, что ты заставила меня сделать.

Она облизывает, корчит рожицу, потом облизывает еще немного. Тогда я начинаю вколачиваться в неё, подминая ее крошечное тело под себя и вдалбливаясь в нее с такой силой, что удивительно, что я не ломаю чертову кровать.

— Ты хочешь, чтобы тебя наполнили? — Рычу я. — Ты хочешь ребенка, Бабочка? Ты хочешь от меня ещё ребенка?

— Д-да, — шепчет она.

— Ты говоришь недостаточно уверенно. — Теперь мой голос не что иное, как рычание, и я хватаю ее за горло, перекрывая доступ воздуха. — Ты больная маленькая штучка, желающая забеременеть… потому, что тебя заставили…

Это волшебное слово, и мы оба это знаем. Она снова кончает, на этот раз без разрешения, но я даже не могу ясно мыслить, чтобы наказать ее, поэтому я просто продолжаю трахать ее. Мой член растет, болезненно пульсируя внутри нее, пока я не уверен, что вот-вот лопну от того, как ее тугая киска массирует меня своими оргазмами.

— Умоляй о моей сперме.

— Наполни меня, Кейд. Наполни меня своим семенем, дай мне еще одного ребенка…

— Черт возьми, — бормочу я, вгоняя свой член в нее в последний раз. — Вот оно, блядь, начинается, Бабочка. Кончай на мой член снова… Покажи мне, как сильно ты жаждешь этого.

Она распадается на части так же, как и я. Я чувствую, как толстые струйки спермы вырываются из моего члена внутри нее, окрашивая стены ее киски, впитываясь в нее. Я не останавливаюсь, пока мои яйца не опустеют, колотя ее, как гребаный безумец. В тот момент, когда ее оргазм утихает, я вырываюсь и поворачиваю ее, кладя ее ноги на спинку кровати. Джун стонет, когда я привязываю ее на место веревкой.