Глава 15 Дав

Когда я просыпаюсь утром, Робин уже ушёл. Мне грустно, что он ушел, не попрощавшись, и я не могу не чувствовать себя виноватой из-за этого, поэтому я звоню ему на мобильный, но оператор говорит мне, что его номер недоступен.

Застонав, я вешаю трубку.

Я стараюсь заниматься своими делами, направляясь в питомник растений, где я остаюсь в задней части, перемещаю товары, подметаю полы и убираю полки, все, что я могу сделать, чтобы мне не приходилось иметь дело с клиентами. Сегодня у меня нет сил общаться с людьми.

Я звоню Робину три раза за день, и каждый раз получаю страшное сообщение "Недоступно". Его телефон наверно выключен… Но Робин никогда не выключает свой телефон. Он всегда говорит мне, что я могу позвонить ему в любое время. Наконец, я решаю стиснуть зубы и позвонить Элизе. Может быть, она знает, в чем дело.

— В чем дело? — Отвечает она после четвертого гудка.

— Привет, Элиза. — Черт, я уже кажусь запаниковавшей. — Ты не знаешь где Робин?

— Я думала, он с тобой? — У меня сжимается сердце, когда она это говорит. — Он должен был позвонить мне сегодня утром, но так и не позвонил.

— Ты уверена?

— Конечно, я уверена, — бормочет она. — Ты думаешь, что-то не так?

Я колеблюсь, не зная, что ей сказать.

— Мы можем встретиться в его квартире через час?

— Конечно, — говорит Элиза, и это звучит более обеспокоенно, чем мне бы хотелось. Я хотела, чтобы она помогла мне почувствовать себя лучше, утешила меня, но звонок сделал прямо противоположное.

Тридцать минут спустя я покидаю питомник растений и направляюсь в квартиру Робина в центре города. Элиза уже ждет, и я с облегчением вижу, что ее тявкающего пса с ней нет. Мы используем ключи Элизы, чтобы войти. Квартира пуста. Следов его присутствия тоже нет.

— Это странно, — говорю я. — Не так ли?

— Я.. Я так думаю, — справляется Элиза, вытирая глаза. Она уже плачет. Так много для того, чтобы не паниковать.

— Мы должны пойти в полицию, — говорю я ей.

— Но они ничего не сделают. Во всех телешоу говорят, что нужно ждать двадцать четыре часа, прежде чем заявить о чьей-то пропаже, не так ли?

— Мне все равно. Ты идешь со мной или нет? — Она молча кивает.

Мы садимся в ее машину и едем в ближайший полицейский участок в тишине, наполненной беспокойством. Я чувствую тошноту в животе. Инстинктивно я чувствую, что что-то не так. Робин никогда бы не исчез, не сказав мне, куда он направляется. Случилось что-то плохое.

Мы обе даем показания в полицейском участке. Элиза была права, пока не истекут двадцать четыре часа, мы ничего не сможем сделать. Прошло всего семнадцать часов с тех пор, как я в последний раз видела, как он ложился спать в моей гостиной. С тревогой я жду, когда пройдет время, выпивая кофе с Элизой в хипстерском кафе неподалеку, оно приправлено чем-то нелепым, вроде цветка апельсина, но я едва замечаю аромат. Я обжигаю язык горячим напитком, выпивая его быстрыми глотками, которые никак не успокаивают меня.

— Мне скоро нужно идти, — извиняющимся тоном бормочет Элиза. — Пеппер одна дома… Мне нужно выгулять её.

— Хорошо.

— С тобой все будет в порядке?

— Должно быть, — бормочу я. — Я скоро вернусь в полицию, через пару часов. Тогда они должны начать поиск.

Она берет свою сумочку и кладет немного денег за наши напитки.

— Дав, я знаю, что это не мое дело, но… Пожалуйста, съешь что-нибудь.

Мои глаза вспыхивают, и мы смотрим друг на друга.

— Ты выглядишь очень худой, — тихо говорит она. — Болезненно худой. Пожалуйста, ешь. Это то, чего хотел бы Робин.

Я киваю. Я не доверяю себе, чтобы сказать что-то путное прямо сейчас.

Когда Элиза уходит, я заказываю кусочек орехового пирога. Он прибывает, красиво разложенный на тарелке с рисунком, и я смотрю на него, ковыряя корж десертной вилкой, в то время как мой желудок громко урчит.

Я голодна. Очень голодна. Так почему мысль о еде заставляет меня чувствовать себя еще хуже?

Мой телефон звонит. Это сообщение от аккаунта который, прокомментировал мой Instagram на днях. Кто-то прислал фотографию, брошенную чашку кофе с помадой на ободке. Нет слов. Изображение черно-белое, за исключением ярко-розовой помады. Мне удается выдавить дрожащую улыбку.

Я отвечаю, только для того, чтобы отвлечься от неизбежной правды моей реальности, что Робин пропал. Моя интуиция так говорит, а моя интуиция никогда не ошибается.

«Хороший кадр».

«Спасибо, маленькая птичка».

«Теперь у тебя есть для меня ник»?

«Тебе это не нравится»?

Это опасно близко к флирту, и я ловлю себя на том, что виновато думаю о Рафаэле. Я не отвечала на его сообщения и звонки с сегодняшнего утра, но у меня есть время поболтать с этим незнакомцем.

Вместо ответа я заставляю себя встать, брошенная тарелка напоминает мне о том, насколько я слаба и как разочарован был бы Робин. Я оставляю деньги Элизы на столе и направляюсь в участок.

Меня знакомят с детективом Голдином, который будет вести расследование. Он говорит мне чушь, в которую я не верю, например, что Робин, вероятно, ударился в запой или хотел сбежать на несколько дней. Я никогда ни на что из этого не куплюсь, поэтому возвращаюсь домой с тяжелым чувством, что он ушел.

Навсегда.

***

Каким-то образом проходят две недели. Я уклонялась от звонков Рафаэля, кроме того, когда рассказала ему, что Робин пропал. У меня просто нет сил, показывать свой страх кому-то другому. Потому что в глубине души я уже смирилась с тем, что он не вернется.

Сестра просто знает.

Элиза тоже действует мне на нервы. Она не желает признавать, что Робин пропал, и продолжает настаивать на деталях, как будто я волшебным образом вспомню что-то, что просмотрела. Конечно, я ничего нового не вспомню. Я хорошо помню ту ночь, я прокручивала ее в уме тысячу раз.

В этот вечер я навещаю Сэма с коробкой печенья и бумажным стаканчиком теплого супа. Он знает все об исчезновении Робина и был моей единственной сияющей звездой с тех пор, как пропал мой брат.

— Есть новости? — Кричит он, когда видит, что я приближаюсь.

— Ничего, — бормочу я, передавая ему чашку. Он начинает потягивать куриный суп с лапшой, пока я вздыхаю, сворачиваясь на одеяле рядом с ним. — Я просто хочу, чтобы они нашли… что-нибудь.

— Ты смирилась с тем, что он ушел.

— Я не хочу, — бормочу я. — Я просто чувствую это. Я знаю, что он мертв.

Он качает головой.

— Прости, голубка. Ты звонила своей матери?

— Вчера.

Звонок был чертовски болезненным. Мама была неловкой и холодной, как всегда, хотя, по крайней мере, она немного расчувствовалась, когда речь зашла о Робине. Он всегда нравился ей больше, чем я. Но она была такого же мнения, как и все остальные, относительно его местонахождения.

— Никаких новостей? — Сэм удивляется, и я качаю головой.

Он похлопывает меня по руке, и я благодарна, что он не попытался назвать мне какую-то дерьмовую причину, по которой Робин ушёл. Он принимает мое горе, не подвергает сомнению тот факт, что я знаю, что он ушел, как это делает Элиза.

Я остаюсь с Сэмом, пока он не доедает суп, оставляя ему печенье на потом. Он говорит мне прийти снова, и я обещаю, что приду, возвращаюсь домой, и вижу знакомое лицо на пороге.

— Рафаэль?

— Привет. — Он улыбается, протягивая мне букет желтых роз. — Я подумал, что они могут тебя подбодрить.

Я слабо улыбаюсь, принимая букет с мягким "спасибо", когда впускаю его в дом. Я не говорю ему, что не люблю срезанные цветы и не объясняю, что они напоминают мне о неизбежном конце.

Мы садимся в гостиной, ведем светскую беседу и избегаем темы Робина. Я одновременно и благодарна, и обижена, что он не спрашивает о моем брате, и мои собственные запутанные чувства скручивают мой желудок в тысячу узлов.

— Мне жаль, что я просто ворвался сюда без приглашения, — наконец говорит он. — Я действительно беспокоился о тебе. Ты что-нибудь ешь?

Я уклончиво пожимаю плечами. Робин был единственным человеком в моей жизни, помимо Сэма, которого это волновало.

— Хочешь, чтобы я что-нибудь заказал?

По правде говоря, я не могу вспомнить, когда в последний раз ела. Вообще не помню, как ела. Мои глаза впервые за несколько дней наполняются слезами. Я голодна. Я благодарно киваю идеи Рафаэля, и он быстро делает заказ в такерии в центре города.

— Дав.

Я не могу заставить себя взглянуть на него. Если я это сделаю, он увидит печаль и отчаяние в моих глазах, а я не хочу, чтобы он видел это прямо сейчас.

— Дав, я думаю, нам нужно напиться.

— Что? — Мои глаза вспыхивают, потому что я шокирована его предложением. — Как это поможет?

— Забудешься, — говорит он. — По крайней мере, на некоторое время.

Почему-то сейчас забвение кажется хорошим вариантом.

Мы находим в моей кладовой какой-то давно забытый коктейль "Маргарита", вероятно, оставшийся после одного из визитов Робина. Рафаэль смешивает лед и добавляет туда текилу, подавая нам ледяные напитки в высоких стеклянных стаканах.

Вскоре после этого прибывает наша еда. Мы сидим за кофейным столиком, листаем Netflix, наедаемся до отвала и напиваемся "маргаритой". Я рада, что он пришел.

Время идет, я чувствую приятное опьянение и продолжаю поглядывать на свой телефон. Я переписываюсь с человеком, я знаю теперь, что это мужчина который прокомментировал мой профиль в Instagram. Мы не говорим о моей реальной жизни, и это долгожданное облегчение, не нужно обсуждать Робина или одиночество, расстройство пищевого поведения, очевидную депрессию. Но сообщений от таинственного человека нет, и Рафаэль наверняка уже заметил, что я продолжаю пялиться на свой телефон, поэтому я убираю его.

Мне даже удается смеяться во время нашего ужина, хотя это едва ли смешок. В течение двух часов мы оба напиваемся в стельку.

— Ты не можешь уйти в таком состоянии, — говорю я.

— Я могу вызвать Uber.

— Не надо. — Я удивляю себя не меньше, чем Рафаэля. — Останься на ночь. Ты можешь… Ты можешь спать на диване.

— Ты уверена?