Не в этот раз.

Нокс промывает мой порез антисептиком и закрывает его повязкой. Закончив, он аккуратно завязывает мне глаза, выводит меня в другую комнату и оставляет ждать, все еще не прикованную.

Я знаю, что здесь есть ковер, потому что я чувствую его под ногами. Там должны быть окна, я чувствую, как проникает воздух и свет согревает мою кожу. Я поворачиваю лицо к солнечному свету, наслаждаясь им.

Когда Нокс снимает повязку с моих глаз, я не ожидаю, что он выполнит свое обещание. Зная его, что-то приятное могло бы стать новой игрушкой, чтобы помучить меня. Но нет. Он привел меня в красивый гостиничный номер с примыкающей ванной комнатой и настоящей ванной. Комната наполнена цветами. Они увяли. Почти погибли. Я смотрю на него с непроницаемым выражением лица.

— Что это такое?

— Твоя награда. — Он указывает на мою лодыжку. — И цепи больше нет.

— Потому что я поранилась?

— Потому что ты показала мне и себе, какая ты хорошая девочка, — рычит он. — Я слышал, что ты любишь цветы. И мы заключим сделку.

— Сделку?

— Ага, — ухмыляется Нокс. — Ты же не думала, что обойдётся без сделки, верно?

Я пристально смотрю на него, а он смеется, прежде чем продолжить.

— Когда первое растение прорастет новым листом, я снова прикоснусь к тебе. До тех пор поливай их. Береги себя. Балуй себя. Все, что ты захочешь, что я смогу принести сюда, я дам тебе. Еда, напитки. Все, что угодно, Голубка.

— Зачем ты это делаешь? — Спрашиваю я.

— Балую тебя?

— Пытаешь меня, — шиплю я.

— Потому что тебе это чертовски нравится и тебе это нужно. Теперь слушай внимательно. Я собираюсь ограничить свое время с тобой, потому что тебе нужно научиться заботиться о себе. У тебя будут игрушки. Ты можешь играть сама с собой.

— Как просто, — усмехаюсь я.

— Но тебе следует знать, что в этой комнате есть камеры, — продолжает Нокс. — И я намерен посмотреть маленькое шоу, которое ты собираешься устроить для меня.

— Мечтай дальше.

— Посмотрим. — Он ухмыляется. — Но знай, все, что ты здесь делаешь, я буду смотреть. Каждый вечер клади под дверь список того, чего ты хочешь. Не делай никаких глупостей и наслаждайся шоу.

— Наслаждаться? — Я смотрю на него с чистой, неразбавленной ненавистью. — Как я могу наслаждаться тем, что я гребаная пленница?

— Ты бы удивилась… Хорошо, маленькая птичка, я оставлю тебя в покое. — Он делает движение, чтобы уйти, но я дергаю его за рукав, оттаскивая назад. — В чем дело?

— Я здесь сойду с ума от одиночества, — говорю я. — Могу ли я хотя бы видеть тебя?

— Нет, — ворчит он. — Я буду слишком возбуждён, и я не смогу прикасаться к тебе какое-то время. Показывай мне растения каждый день. Здесь есть телефон, на нем ничего не работает, кроме записи с камеры, которая передается мне, чтобы я мог ее смотреть. Покажи мне, как они выздоравливают. Покажи мне себя. Заставь меня гордиться, маленькая птичка.

— Останься со мной, — шепчу я, мое сердце бешено колотится, когда я понимаю, насколько я в отчаянии. — С тобой мне лучше.

Он берет мои плечи в свои руки и смотрит глубоко в мои глаза.

— Я не могу. На этот раз, Голубка, все зависит от тебя. Я делаю все, что в моих силах, чтобы помочь. Теперь мне нужно идти. Это уже чертовски тяжело, и я ненавижу прощания.

— Хорошо. — Я отталкиваю его, свирепо глядя на него. — Тогда уходи. Как и все остальные.

— Дело не в том, что я ухожу, — шипит Нокс. — Дело в том, чтобы научить тебя пережить мое отсутствие. Прощай, голубка.

Я бегу к двери, но слишком поздно. Он уже захлопнул ее.

Поворачиваясь лицом к полумертвым растениям в комнате, я замечаю несколько камер, расставленных по всему номеру. Я разбрасываю их все.