Возвращаясь к моему «мужскому» образу, я оставляю странный привкус во рту. Несмотря на то, что я так долго жила. Смогу ли я когда-нибудь снова стать женщиной?

— Ты закончила?

Холодок пробирает меня, когда в поле зрения появляется Кирилл. Исчезли очки и спокойный вид. Теперь он снова превратился в неумолимого капитана со стальными нервами.

— Почти — я опускаю голову, чтобы сосредоточиться на завязывании своих боевых ботинок.

Мое плечо напрягается под таким углом, и я морщусь.

Кирилл приподнимает меня за плечи, так что я стою.

— Я сделаю это.

— Нет никакой необходимости…

— Если ты разорвешь свои швы еще до того, как мы уйдем, мне будет в тягость. Оставайся на месте.

Я прикусываю нижнюю губу, чтобы удержаться от того, чтобы осыпать его проклятиями. Как будто он ставит перед собой задачу выглядеть мудаком. Хотя, вероятно, это происходит естественно.

Эффективно и в рекордно короткие сроки он заканчивает завязывать шнурки и встает во весь рост.

— Я возвращаюсь, — объявляю я.

— Ты — что? — Я не упускаю из виду раздражение в его тоне.

— Я должна попрощаться с Надей и Николаем.

— Какую часть «это приказ» ты не понимаешь, солдат? Мы не собираемся возвращаться, и это окончательно.

— Я их не увижу. Я все равно не могу, когда я в таком виде, но я могу, по крайней мере, передать им записку с благодарностью — я подхожу ближе, держа голову высоко поднятой. — Они помогли не только мне, но и тебе, предложив тебе тепло и укрытие от смертоносной бури. Как ты должен защищать своих солдат, если не можешь выразить благодарность своим благодетелям?

Кирилл поднимает руку.

— Ты, маленькая..

Я закрываю глаза, ожидая, что он ударит меня за дерзость.

Я жду и жду.

И ждать…

Но удара не последовало.

Когда я снова открываю их, он смотрит на меня так, словно хочет перерезать мне горло, но его руки по обе стороны от него.

— Пять минут, а потом мы уходим.

— Хорошо! — я подпрыгиваю, улыбаясь, но это быстро исчезает, когда я сталкиваюсь с его полной апатией.

Чертов тиран.

Я беру свою винтовку и бегу в направлении дома, думая о словах, которые я нацарапаю на записке.

Спасибо вам за все (за исключением иголок). Если у меня будет возможность, я приду снова на эти кулинарные уроки…

Мои ноги останавливаются, когда я оказываюсь на заднем дворе. Тишина.

Долгое, тягостное молчание. Никакой рубки дров. Ни звука голоса Нади.

Это жуткий тип тишины.

Что-то не так.

— Ложись! — Кирилл кричит, когда кто-то открывает огонь в нашу сторону.