“Работа Эмбер, - сказал Пенрод с мрачной гордостью.

- Возможно, - ответил Райдер. - Но это лишило нас элемента внезапности.”

“Вовсе нет, - сказал Пенрод, вынимая револьвер из кобуры и проверяя его. “Она убежит. Они будут преследовать ее. Это значит, что они разбегутся и будут слишком заняты ее поисками, чтобы понять, что мы убираем их одного за другим. Это идеальное развлечение.”

“Она не пойдет по главной дороге, - проворчал Райдер.

“Нет, - ответил Пенрод, - а это значит, что она может оказаться в тупике. Я предлагаю пройти через лагерь и пойти по ее следу. Цель состоит в том, чтобы следовать за ней, а не тратить время на убийство бандитов, все еще находящихся в лагере. Так что мы двигаемся быстро, добавляя путаницы и продолжая идти, пока не достигнем ее.”

- Согласен!- Сказал Райдер, и они побежали вверх по крутому склону.

•••

Любому другому, кроме Эмбер, это показалось бы самоубийством. Амба, казалось, уходила вниз под убийственными углами с главной тропой, обеспечивающей единственно возможный путь к вершине и обратно, но Эмбер уже много лет охотилась и исследовала землю вокруг лагеря Кортни. Она узнала, что горы Тирея были более снисходительны к тем, кто хорошо их знал: скалы были тайными ступенями, истертый камень выветрился в тысячу опор для рук, всегда можно было найти выступы, увитые виноградными лозами, и гладкие, неглубокие углы, где человек мог отдохнуть, поднимаясь или замедляя свой спуск. Главное было оставаться на низком уровне, близко к скрытым шансам, доверять себе, чтобы найти их, и никогда, никогда не смотреть вниз.

Эмбер заскользила и кувыркнулась на тридцать футов вниз по склону, прежде чем смогла остановить свой спуск, а затем начала двигаться боком так быстро, как только могла. Она нашла фрагменты старой тропы, большей частью размытой почти в ничто, какой-то древний путь, вырезанный забытым отшельником, но для нее этого было достаточно. Она слышала, как голос Кендала выкрикивает над ней приказы, требуя веревки и винтовку. Она надеялась, что ему очень больно. Это звучало так, как будто он был там. Она продолжала свой полуправляемый спуск, стараясь не обращать внимания на звуки погони позади себя. Дорожка здесь полностью исчезла, и ее снова потянуло вбок, по искривленной дождем гладкости камня. Ее правая нога нашла расщелину, но когда она искала другую левой, носок туфельки зацепился за камень и упал с ее ноги. Прежде чем она смогла остановить себя, она повернула голову, чтобы посмотреть, как он падает. Он исчез вниз на сотню футов, подпрыгивая и вращаясь от отвесных стен, пока не превратился в мерцающий красный огонек, а затем полностью исчез из виду. Она почувствовала, как ее сердце забилось быстрее, а пальцы вспотели и свело судорогой. Она должна была двигаться, должна была откуда-то найти волю. Она снова услышала голос Кендала, выкрикивающего команды на своем ужасном амхарском языке. Она тихонько вдохнула и выдохнула, словно собираясь выстрелить из ружья, затем отпустила левую руку, потянувшись за новой рукояткой. Она нашла один из них, твердый под ее рукой, и подтянулась, затем начала двигаться вперед и вверх, сначала медленно, затем с возрастающей уверенностью и скоростью, когда боль и паника исчезли, пока она не пересекла гладкий утес и не упала на другой остаток тропы. Теперь она могла стоять прямо, не цепляясь за стену. Она остановилась на мгновение, позволив своему сердцу замедлиться. Над собой она услышала быстрые хлопки выстрелов, их рябь, но слишком далекие, чтобы стрелять в нее.

•••

Пенрод и Райдер едва не столкнулись с тремя бандитами, которых послали вниз по главной дороге. Шифта были одеты в смесь традиционной одежды с куртками военного образца, винтовками за плечами и большими ножами за поясом. Они провели свой последний миг на земле, ошеломленно глядя на этих двух белых людей, несущихся по тропе, где они не имели права находиться. Один был широкоплеч, как молодой бык, другой-гибок и грациозен, как гепард.

Райдер и Пенрод выстрелили дважды, и все три шифты упали навзничь в пыль, оставив аккуратную дыру в центре лба, их кровь и мозговое вещество забрызгали дорожку позади них. Человек в центре умер с двумя пулями в голове.

К тому времени, когда они добрались до него, в лагере царил хаос. Одна из рабынь увидела их и закричала. Пенрод и Райдер снова подняли револьверы и обрушили их на бойцов, стоявших по обе стороны от нее. Двое других, укрытые тенями, отбрасываемыми хижинами и брезентовыми палатками, сумели сделать по одному выстрелу, прежде чем нырнуть в укрытие. Один выстрел прошел мимо, и Райдер почувствовал, как вторая пуля задела его шею-острая царапина, но он мог сказать, что выстрел не причинил серьезного вреда. Он даже не поднял руки, чтобы коснуться раны.

- Смотри!- Крикнул Пенрод, указывая на край плато, где в землю были вбиты колья, обвязанные веревкой. Он уже бежал к ним навстречу. Райдер сунул револьвер в кобуру и последовал за ним.

•••

Этот полуразвалившийся участок пути вел вниз от уступа. В сердце Эмбер вспыхнула надежда. Она сбросила с ног оставшуюся туфлю. На этот раз она не стала ждать, пока он упадет, а побежала вниз по крутой тропинке. Она услышала крик позади себя, крик одного из оборотней, который не смог найти дорогу через эту гладкую часть утеса. Она надеялась, что это был один из тех мужчин, которые насмехались над ней, когда она пыталась убежать в первый раз, и, бросившись вперед, оглянулась через плечо. Ее ведущая нога встретила не твердую землю, а воздух. Даже когда инерция понесла ее вперед, она сильно изогнула верхнюю часть тела и схватилась за какую-то опору, любую опору. Она ухватилась за корни колючего куста и сумела оттащить себя назад. Она тяжело приземлилась и почувствовала острую боль, когда ее лодыжка подломилась. Ошеломленная, она на мгновение прижалась к твердой земле, затем подняла голову и огляделась. Она оказалась на широком гранитном уступе, причудливом геологическом сооружении, которое простиралось примерно на десять футов от края утеса. Камень, за который она цеплялась, был гладко отполирован. Над собой она видела глубокую и узкую расщелину, идущую от вершины амбы, и там, где ее выступ и стена утеса встречались, склон утеса был изрыт в неглубокую чашу. Она поняла, что с приходом дождей расщелина должна была превратиться в водопад, и ее насест был оставлен, как орлиное гнездо, высоким и изолированным, так как более мягкие скалы были стерты вокруг него.

Она выпрямилась, и боль в лодыжке пронзила ее ногу, заставляя задыхаться и хвататься за стену из песчаника рядом с ней. Она посмотрела через край. Гора все-таки решила предать ее. Ни одна скрытая тропа не вела отсюда вниз под приемлемым углом, только отвесный, бескомпромиссный спуск к разбитому камнями дну долины далеко внизу, усеянному огромными каменными глыбами, освобожденными от воздействия ветра и воды.

Если бы у нее было время или даже самая короткая веревка, она могла бы найти путь вниз. Она высунулась чуть дальше в поисках какой - нибудь возможной опоры для рук или ног, и когда она навалилась всем весом на лодыжку, та чуть не подломилась под ней. Это сказало ей все, что ей нужно было знать. У нее не было ни малейшего шанса покинуть этот карниз, разве что вместе с Кендалом, ее похитителем, или прыгнув навстречу своей смерти. Она услышала, как его шаги приближаются по последнему оставшемуся отрезку забытой тропы, прежде чем она полностью исчезла в этом обрыве. "Пусть будет так", - подумала она и, держась одной рукой за стену утеса, чтобы спасти лодыжку, но не чувствуя ничего, кроме прохладного воздуха Тиграя за спиной, стала ждать, когда он найдет ее.

•••

Это была всего лишь минута, но за это время она подумала о Шафран, Райдере и детях, послала им свою любовь и надеялась на их счастье. Она сделала то же самое для Ребекки и ее детей от Османа Аталана. А потом она подумала о Пенроде. Она была рада, что он выжил в этой битве и не будет слишком долго горевать о ней. Несмотря на всю боль, которую она испытала, она никогда не пожалеет о том, что любила его. Она надеялась, что Шафран найдет способ объяснить ему это. При мысли о нем у нее на глаза навернулись слезы, и она сморгнула их, твердо решив прозреть в последние мгновения своей жизни. Она думала о книге, которую написала, и о том, что она сделала для лагеря и беженцев, которые нашли свой путь к ней, голодные, но ушли с новыми силами и надеждой. Она думала о своих садах и о том, как скоро пойдут дожди, и они зацветут, и ее пчелы снова начнут работать, наполняя свои ульи. Она подумала о Хагос и подумала, не растит ли львица где-нибудь своих детенышей. Наконец она вспомнила о своей матери, умершей так давно, что она была всего лишь потерянным, смутным воспоминанием, и об отце. Она была готова присоединиться к ним.

Кендал медленно спустился на последние несколько футов тропинки. Он был совсем один. Его правый глаз был грубо забинтован, а воротник забрызган кровью.

- Мисс Бенбрук, - сказал он и поклонился, как будто они встретились в доме какого-то общего друга, чтобы выпить чаю.

“Ваша светлость, - сказала она.

Он долго смотрел на нее, слегка склонив голову набок. “Значит, ты выбрала ад” - сказал он наконец. “Очень хорошо. А может быть, я возьму тебя прямо здесь и сейчас. Если ты мне понравишься, я могу позволить тебе прожить еще несколько часов. Если вы этого не сделаете, то я сам сброшу вас со скалы, и Пенрод найдет вас там.”

Она не вздрогнула, не покраснела и не отвернулась. - Позвольте мне избавить вас от лишних хлопот, - сказала она вместо этого и сделала шаг назад.

- Нет! - Прошипел Кендал, протягивая руку, и Эмбер увидела, что она дрожит. “Ты умрешь от моей руки! Моей! Убей себя, и я спущу шкуру с детей Райдера и Шафран прямо у них на глазах!”