ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Кейд

The Lighthouse by Halsey

Разорвав комнату на части, я почти наугад запихиваю одежду в сумку. Я не обращаю внимания на смерч разрушения вокруг меня, выдвинутые ящики и перевернутые стопки книг.

Последние несколько месяцев были адом. Чистый, незапятнанный ад. Я не думал, что может быть хуже. Затем поступил звонок, Сеси кричала и плакала в трубку, крича мне, чтобы я убрал свою задницу отсюда.

Я чертов идиот.

Я никогда не принадлежал Блэквуду.

Дверь в спальню распахивается, и Хадсон врывается, шатаясь на ногах. Он едва одет, на нем все еще больничный жетон и бинты, но он полон решимости остановить меня.

— Я слышал, как ты разговаривал по телефону, — рычит он.

— Господи, Хад. Возвращайся в постель.

Перебежав через комнату, он пытается вырвать сумку из моих рук. — Ты не уйдешь. Мы понятия не имеем, где находится Бруклин, дерьмо творится, и здесь твоё место.

— Отвали. Я не могу остаться, и ты это знаешь.

Он толкает меня в стену с удивительной силой, учитывая, что шел за мной всю дорогу от медицинского крыла, где находится уже больше недели. Я ответил на звонок в углу комнаты, думая, что он спит. Понятно, я дебил.

Хадсон сверлит взглядом, бледный, как привидение. — Ты нужен нам здесь.

Я горько смеюсь, покончив со всем.

— Почему? Бритт мертва, Бруклин больше нет. Феникс и Илай вне опасности. Ты жив. Я нужен в другом месте прямо сейчас, и ты не можешь помешать мне уйти.

Хадсон спотыкается, когда я отталкиваю его, подавляя его в его ослабленном состоянии. Моя настоящая семья нуждается во мне сейчас. Я знал, что оставлять маму было плохо, но я никогда не думал, что угроза будет исходить от нее. Она всегда была такой сильной.

— Что случилось? — требует он.

Опускаясь на кровать, я закрываю лицо руками. — Мама приняла передозировку. Сеси с ней в больнице, но она напугана и одинока. Папа уехал на деловое мероприятие, но когда он вернется…

Я замолкаю, мне не нужно заполнять пробелы. Несомненно, нашу мать ждет дальнейшее наказание.

— Блядь! Она… в порядке?

Я тупо пожимаю плечами. — Я понятия не имею. Я должен идти.

— Ты не можешь уйти. — Хадсон качает головой. — Они оставят Бруклин гнить в дыре, если мы ничего не предпримем. Ты единственный, кто может вытащить ее, Кейд. Не отказывайся от нее.

— Она без сожаления перерезала Бритт горло на глазах у свидетелей. Я ни хрена с этим не поделаю.

— Фигня! — кричит Феникс, вбегая вслед за Илаем.

Дверь захлопывается за ними, и они оба смотрят на нас с одинаковым выражением усталости.

— Весь институт считает, что Бритт перевели, — спешит объяснить Феникс. — Мы все знаем, что руководство скрыло это. Джек тоже ушел. Черт, они даже разорвали проклятый ковер. Она в чистоте.

— Я, блядь, сказал тебе, — шипит Хадсон. — Джек и Бритт работали на Огастуса, как и Рио. Они все замешаны в этом, поэтому это было скрыто. Он сумасшедший, и наша девушка в его лапах.

— Ты был полумертвым от потери крови и в бреду! — Я настаиваю.

Это место может задеть вас и заставить усомниться во всем, но весь институт не может быть ложью. Я не могу этого принять. В конце концов, я отказался от того, чтобы быть здесь, рядом с ним. Вся моя жизнь была поставлена на паузу. Я отказываюсь верить, что все это было зря.

— Открой свои гребаные глаза, — кричит Хадсон.

Не обращая на него внимания, я запихиваю свои последние вещи в сумку. Старый «я» бросился бы на самое дно, уладил бы это для них и принял бы все соответствующие подтверждения. Все ради шанса найти хоть немного самоуважения. “Жалкий.”

Я уже не тот человек с тех пор, как Хадсон заставил меня осознать, насколько поверхностным я был. Последние два года были огромной тратой времени; Я так же бесполезен, как и прежде, а люди, о которых я забочусь, тем временем пострадали.

— Подожди, — умоляет Феникс, загораживая дверной проем. — Мы нашли кое-что, что вам обоим нужно увидеть. — Он бросает на Илая неуверенный взгляд. — В лесу.

— У меня нет времени на это! — восклицаю я.

— Поверь мне, найди время. Серьезно.

С раздражением я жестом приглашаю его взять на себя инициативу. Хадсон все еще сердито смотрит на мой багаж, но даже он не может меня переубедить. Я пытался исправить самых сломленных людей, пренебрегая теми самыми людьми, которые больше всего во мне нуждались. Я задолбался.

Мы следуем за Фениксом на свежий утренний воздух, минуя толпу, идущую на завтрак, и направляемся к периметру. Когда мы крадемся по территории, я понимаю, куда мы направляемся, и останавливаюсь.

— Я уже видел эту чертову часовню. Ты тратишь мое время.

— Это не часовня, — бормочет Феникс.

Мы направляемся к свободному участку забора и все проскальзываем под ним один за другим, по очереди остерегаясь патрулирующих охранников, прежде чем слиться с зеленью.

Я колеблюсь, когда мы проходим мимо часовни, направляясь в пустыню за ней. Это слишком далеко, чтобы быть в безопасности. Если нас поймают здесь, это будет конец. Попытки побега приравниваются к самым серьезным правонарушениям.

Это билет в одну сторону в соседнюю камеру с Бруклин.

“Если она еще в Блэквуде.”

Эта мысль причиняет мне боль, и я забиваю ее. За этой девушкой гонятся четверо мужчин, и ни к кому из них нет никакого отношения. Как бы мне ни не хотелось это признавать, я больше не могу – быть ее сияющим рыцарем в доспехах. Теперь я знаю правду. Ее нельзя исправить.

— Куда мы идем? — Хадсон рычит.

— Это все частная земля, — отвечает Феникс, ныряя под густую иву. — Прошлой ночью мы были на крыше подышать свежим воздухом и заметили дым вдалеке, едва заметный. Он исходил отсюда, поэтому мы последовали за ним.

— Частная земля, принадлежащая Блэквуду, — добавляю я. — И какого хрена ты здесь шляешься? Ты пытаешься навлечь на себя неприятности?

Оба по-прежнему игнорируют меня, мы выходим на поляну. Едкий запах дыма проникает в мои легкие, и я кашляю, вглядываясь в мутную дымку. Мы окружены таким количеством деревьев, что внешний мир полностью закрыт, что делает его идеальным местом для укрытия. Перед тем, что кажется гаражом, остался пепел того, что, должно быть, было огромным костром.

— Прошлой ночью мы обнаружили здесь охранников, — объясняет Феникс.

— И что они делали?

Его кадык покачивается, когда он жестом показывает мне, чтобы я приблизился к возвышающейся куче пепла и обломков. Я тычу в него ногой, помешивая еще тлеющие угли. В воздухе висит приторно-сладкий, приторный запах, и я не могу понять, что это такое, в отличие от всего, что я когда-либо нюхал раньше.

— Они приехали на фургонах, разгружая эти… сумки. Длинные, толстые сумки. — Феникс вздрагивает, протягивая руку Илаю. — Мы решили, что они просто сжигают мусор. Стандартно, да?

Я уклончиво мычу, а Хадсон молчит. Феникс приседает, роясь в дымящемся пепле. Мы все, кажется, делаем коллективный вдох, когда он обхватывает пальцами длинный изогнутый предмет.

Я понятия не имею, что это такое, пока он не предлагает это мне, мой желудок внезапно скручивается. Хадсон хлопает меня по спине, когда я пытаюсь не блевать, но его реплика обрывается, когда он также смотрит на то, что находится в руке Феникса.

Кости.

Чертова “человеческая кость.”

— Мы видели, кто был в мешке, до того, как его скормили огню.

Никто из нас не говорит несколько секунд, слишком потрясенные.

— Кто? — успеваю спросить.

С мягким хрипом Илай отвечает на мой вопрос. — Л-Леон.

Мир останавливается, когда мы все смотрим на обугленную кость, не находя слов. Хадсон поворачивается и уходит, сжимая волосы в кулаке, прежде чем повернуться лицом к нам. Он кажется совершенно потерянным, не в силах оторвать взгляд от кости, которую Феникс все еще держит.

— Леона перевели.

— Официально, — комментирую я.

— Так же, как и Бритт, — заканчивает он.

На этот раз меня тошнит до тех пор, пока во мне не остаётся ничего, кроме сожаления. Я позволил себе поверить, что Рио работал один, а наркотики ввозились контрабандой, как и везде, по тайным каналам. Не могу признать, что помог отцу инвестировать в заговор, убивающий самых больных людей в обществе за последние два года.

“Чертов дурак.”

— Они убивают пациентов и сжигают тела. Леон задал слишком много вопросов и исчез. Стечение обстоятельств? — Феникс смотрит между всеми нами. — Думаю, нет. Время пробуждения.

Хадсон озвучивает мой худший страх.

— Думаешь… ее убили?

Никто из нас не может ответить на это. Феникс выглядит опустошенным, в то время как руки Илая сжимаются в кулаки, вероятно, ему не терпится порезаться. Хадсон бьет дерево, и я едва держусь за свою чертову голову.

Мы сделали это.

Мы не защитили ее.

— Она жива, — умоляет Феникс вселенную.

— Она должна быть, — добавляет Хадсон.

Прежде чем мы успеваем сойти с ума, тишину нарушает гул приближающегося двигателя. Я тащу Хадсона обратно в лес, а Феникс тащит Илая в безопасное место, и мы вчетвером наблюдаем, как колонна затемненных внедорожников выезжает из грунтовой дороги и останавливается перед гаражом.

Все затаили дыхание, никто из нас не обращает внимания на то, что нас окружает. Щелчок пистолета прямо позади нас звучит как пуля. Я с трудом сглатываю, готовясь атаковать охранника, если потребуется, но вместо этого оборачиваюсь и вижу знакомый хмурый взгляд.

— Кто-нибудь хочет рассказать мне, что вы все здесь делаете?

Сэди взводит курок, еще не опуская его. Одетая в темную незаметную одежду, она ждет нашего ответа, пока я поднимаю руки.

— Хочешь сама ответить на этот вопрос, а?

— Вы те, кто вне границ, — возражает она. — Я имею полное право быть здесь, хотите верьте, хотите нет.

— Ты имеешь право угрожать пациентам этой штукой?

— Тебе не следует быть здесь. — Сэди бросает на меня предупреждающий взгляд. — Это за пределами ваших возможностей. Возвращайся в институт и забудь все, что ты здесь видел. Ты меня слышишь?

— Этого не произойдет. Объяснись, — огрызается Феникс.