Багровый цвет хлынул из моей хватки, окрашивая ковер в красный цвет. У меня кружится голова от потери крови, я не могу пошевелиться или защитить Бруклин от удара, который Джек наносит ей в висок, в результате чего она падает без сознания на лестнице.
— Бритт, п-пожалуйста, — говорю я, поднимая окровавленную руку.
Она проводит лезвием прямо по моей ладони, разрезая так глубоко, что оно царапает кость, и я почти теряю содержимое желудка.
— Ты недооценил меня, Хадсон. Другие видят мой потенциал. Когда они подошли ко мне, я знала, что это будет моей местью. Я не могла сказать нет.
Ее тело сталкивается с моим, нависая надо мной с безумной улыбкой. Бритт снова замахивается лезвием, готовясь к смертельному удару. Я полностью разоблачен и не могу защитить себя.
— Все, что мне нужно было делать, это играть в игру, выполнять приказы. Очень просто.
Целуя кончики пальцев и прижимая их к моим губам, она улыбается.
— До свидания, Хадсон.
Застряв под ней, ожидая последнего удара ножа, я начинаю терять сознание. Я не вижу Бритт. Я не вижу знакомых стен Блэквуда. Я не вижу мокнущих ран, изнуряющих меня. Один навязчивый образ занимает центральное место.
“Бруклин.”
Она вскакивает на ноги, неустойчивая и слабая, ее лоб кровоточит от недавнего удара. Она хватает ближайший огнетушитель и умудряется поднять его высоко, испуская крик, прежде чем он попадает в голову ничего не подозревающего Джека.
Мир снова расплывается, быстро исчезая.
Следующее, что я помню, — брызги горячей крови на моем лице.
Я моргаю сквозь красную завесу, задыхаясь от медно-красной смерти. Там, где всего несколько секунд назад стояла Бритт, вместо этого меня ждет ужас. Она смотрит на меня пустыми глазами, пока Бруклин заканчивает водить ножом по ее горлу, соединительной ткани и мышцам, обнаженным от разреза.
Бритт падает в замедленной съемке, рухнув на пустую лестницу с окончательным стуком. Бруклин все еще сжимает окровавленный нож, тяжело дыша. Вытирая покрасневшие руки о джинсы, она решительно кивает мне.
— Ты был прав. Давай сожжем весь гребаный мир.