ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Бруклин

Through Ash by Moon Tooth

“Тьма. Крик. Страх.

Наша ночная рутина ужаса начинается.

— Ш-ш-ш, все в порядке. Я понял тебя.

— Я б-боюсь, — хнычу я, прижимая к себе своего кролика.

— Не надо, я здесь. Я всегда буду здесь. Закрой глаза и послушай мой голос. Ничего больше.

Успокаивающий вес моего брата опускается позади меня на кровать, его руки обнимают мое тело. Он гладит мои потные волосы, напевая себе под нос. Я уверена, что ни один восемнадцатилетний парень не захочет провести вечер пятницы в постели со своей младшей сестренкой, но он все равно делает это.

— Я все еще слышу ее, — признаюсь я.

— Она не тронет тебя, я не позволю ей. Попробуй заснуть.

— Как?

— Считай овец, помнишь? Давай сделаем это вместе.

Ее яростный крик продолжается, пока мы вместе приглушенным голосом считаем воображаемых овец, едва помещающихся в моей двуспальной кровати с детскими розовыми простынями. Мама вернулась домой пару недель назад.

Сейчас она снова болеет.

Хуже, чем когда-либо прежде.

Мы сбежали наверх, когда она начала крушить все фотографии, обвиняя нас в ужасных вещах. Она думает, что мы украли ее детей и заняли их место. Я спряталась под кухонным столом, когда она второй раз за неделю разбила мне губу кулаком.

— Я думала, доктор собирается сделать ее лучше, — кричу я.

— Я тоже, детка. Может быть, это займет какое-то время.

— Но она ушла навсегда. Почему это не сработало?

Сжимая меня в объятиях, я слышу, как мой брат вздыхает. — Постарайся не волноваться. Все будет хорошо. В конце концов, она вернется к нам.

Это не мешает течь слезам. Горя и боли, ужаса и неуверенности. Что будет, когда он уедет в колледж? Кто меня тогда защитит? Я так боюсь остаться с ней наедине в этом доме. Мама ушла, возможно навсегда. Я не знаю, кто этот оставшийся человек.

— Она когда-нибудь поправится?

— Не знаю, Брук. Но что бы ни случилось, мы остаемся семьей. Мы всегда будем такими, несмотря ни на что. — Его дыхание шевелит мои волосы, смешанные с запахом мармеладок, которые он курит из окна своей спальни.

— Что произойдет, когда ты уйдешь?

— Не думай об этом.

Почему-то мои веки тяжелеют. Благодаря силе и защите моего брата, оберегающего меня, я могу осмелиться заснуть. Он не позволит ей снова добраться до меня, по крайней мере, сегодня вечером. Пока он у меня есть, все будет хорошо.

Я не могу представить мир без него в нем.

*

Мечта и реальность стали одним целым.

После бесчисленных сеансов этой пытки неумолимый стук шланга перестает звучать. Вода замерзает, обрушивается на меня с такой яростью, что крадет все разумные мысли и оставляет меня в оцепенении. Я не могу вспомнить, когда в последний раз чувствовала свое тело.

Поначалу я с готовностью приняла свою судьбу — чистую агонию быть приклеенной к стене безжалостными брызгами воды, пока охранники смеются. Я впала в полубессознательное состояние, терзаема снами и раскопанными воспоминаниями. Было облегчением мысленно проверить.

— Достаточно, Джефферсон.

— Сэр?

— Выключи это. Мы хотим, чтобы она была в сознании к этому вечеру.

Вода резко останавливается, вздутый шланг опускается, когда он опорожняется. Я падаю на ушибленные колени, хватая ртом воздух и выплевывая всю воду, которую проглотила. Мое тело истощается от напряжения бодрствования, несмотря на последнюю жестокую игру Огастуса.

Пара дорогих лоферов подошла ко мне боком, и Огастус опустился на корточки, тонкий палец скользнул мне под подбородок. Он похож на ангела-мстителя, такого красивого и смертоносного одновременно.

— Ты знаешь, за что тебя наказывают, мисс Уэст?

— Да пошел ты, — выплюнул я.

— Посмотри. Неукротимых зверей уничтожают независимо от их ценности.

Отпустив его хватку на моем подбородке, я без костей сползаю на пол. Губы Огастуса скривились, заметив мое ослабленное состояние. Даже когда мое тело подводит меня, мой разум остается сильным. Меня больше не пугают темные углы, я знаю, кем я стала.

Я перерезал Бритт горло и с удовольствием купалась в ее крови. Неважно, как долго он мучает меня за то, что я сделала это и рискнула всем, я отказываюсь извиняться за то, что стала монстром, которого он создал.

— Наша работа здесь важна, но не менее важен и контроль. Ты нарушила правила, — сообщает он мне.

— В этом месте есть еще много отчаянных шлюх, которых ты можешь завербовать в свой садистский режим. — Я убираю с лица мокрые волосы. — Еще много марионеток, верно? У тебя есть выбор слабых и уязвимых, чтобы манипулировать ими.

— Не у всех есть соответствующая… стойкость, чтобы противостоять правде.

Я смеюсь, мое горло першит и болит.

— И что это за правда?

Огастус какое-то время смотрит на меня, по обыкновению теребя свои бриллиантовые запонки. Я понимаю, что у самого доктора есть тревожная привычка, не зависящая от него. Мы все рабы своего разума, даже он.

— Для проведения операции такого масштаба требуется помощь на всех уровнях, — отвечает он. — Хотя мои проекты являются моим приоритетом, те, кто обеспечивает бесперебойную работу этого процесса, имеют решающее значение. Придурки отвечают мне. Ты убила одного из моих без разрешения, так что есть последствия.

— Может быть, тогда тебе стоило дать мне разрешение, — возражаю я.

Нанеся стремительный удар слева, глаза Огастуса вспыхивают гневом. Я падаю на спину, истерически смеясь над болью. Это долгожданное утешение после нескольких дней онемения.

— Тебе повезло, что всех не было дома, — рычит он, как будто я должна быть ему благодарна. — Никто не станет искать Бриттани Мэтьюз. Она исчезнет, и ты заплатишь за неудобства, которых мне это стоило.

— Положи это на мой гребаный счет.

Да какая ему еще одна бесполезная марионетка? Есть еще много мест, откуда она пришла. Правда всегда была рядом, просто я не хотела смотреть ей в глаза. Заблокировала, спрятала воспоминания и солгала себе для удобства. Рио был всего лишь пешкой, симптомом сломанной системы. Как и Джек, и Бритт тоже.

Выплевывая кровь, я без страха смотрю на Огастуса. — Почему ты послал Рио убить меня? Он был еще одним из твоих марионеток, как и Лазло. Черт, мудак хвастался своим проклятым повышением.

— Рио сделал, как ему сказали.

Я качаю головой. — Мы оба знаем, что Лазло вышел из строя, стал слишком дерзким. Ты наказал его за это? Досрочный выход на пенсию, моя задница. Продолжайте убивать своих сотрудников, и у вас закончатся верные подданные.

Огастус насмехается надо мной. — С Лазло разобрались за его наглость. С Мисс Уайт тоже, глупая сука. Я не терплю предательства. Тебе было бы лучше усвоить этот урок.

Умудряясь прижать свое изломанное тело к стене, я борюсь с сильной дрожью. Каждая унция тепла высасывается из этой комнаты, лишая всякого чувства комфорта. Это умная игра разума, еще одна тактика.

— Я до сих пор не понимаю, для чего все это.

— Это самая масштабная и сложная научная работа в истории человечества, — хвастается Огастус. — Каждая минута отснятого материала, который мы собираем, имеет решающее значение. Каждый пациент принадлежит мне. Вы живете своей жалкой жизнью, а мы изучаем вас, вмешиваясь, когда это необходимо… подталкивая и поощряя, где это необходимо.

— С какой целью?

Его губы изгибаются в довольной улыбке, как будто он наслаждается тем, как его любимая обезьянка прыгает через обручи и наконец приходит в себя.

— Чтобы найти тех, кто подходит для знакомства с Крылом Z . Устраните бесполезное и найдите потенциал. Мы обязаны предоставить, Блэквуд - это просто система сортировки. Мы даем вам цель, превращаем вас во что-то новое. Ценный товар, за который многие хорошо заплатят.

— Кто? Заплатят за что? — Я требую.

Не обращая на меня внимания, он выходит из комнаты, несмотря на мой крик. Теперь шлюзы открыты, я хочу знать все это. Мы были чертовски глупы. Это было там все время, каждый предупреждающий знак и красный флаг. Ощущение, что что-то невероятно неправильно.

Я просто не понимала, как неправильно.

Рио был прав — все это иллюзия.

— О, мисс Уэст. — Огастус останавливается в дверях. — Сегодня вечером мы будем присутствовать на важном мероприятии. Не подчинишься мне снова, и на этот раз я пролью кровь, хотя я позволю тебе выбрать, какого мальчика сдать мне. Звучит честно?

Я побледнела от его угрозы, и он ухмыльнулся.

— Не подведи меня снова.

Несмотря ни на что, отчаянная, зависимая часть меня хочет доставить ему удовольствие. Он хочет следовать приказам и пожинать плоды. Месяцы тщательного планирования, и он захватил контроль над предательской частью моего разума посредством запугивания и контроля.

Хлопок двери эхом разносится по комнате, и я резко падаю. Все инстинкты хотят бросить вызов Огастусу, но угроза моим парням делает меня незащищенной. Он утверждает, что Хадсон жив, выздоравливает в медицинском крыле. Я хочу ему верить, но этот человек — змея, единственная цель которой — служить себе.

В гнетущей тишине я понимаю, что слышу странный вздох боли. Оглядев пустую комнату, я никого там не нахожу. Даже Логана. Я скучаю по его присутствию, забавным комментариям и его защитному взгляду.

Пока звук не стихает, я ползу по испачканному полу, пока не нахожу крошечную металлическую решетку, встроенную в стену.

— Хей?

Тишина.

— Кто-то там? Пожалуйста… — я замолкаю.

“Мне так чертовски страшно”, я хочу добавить. Я не могу закрыть глаза, не услышав голос брата, весь искривленный комок травмы, поднимающийся на поверхность в моем бесконечном одиночестве.

— Ты должна слушать его. Больше он тебя не предупредит, — шепчет кто-то.

Вцепившись пальцами в ржавый металл, я сильно дергаю, но он не поддается. На другой стороне нет ничего, кроме тьмы, пропитанной резким медным запахом. Свежепролитая кровь.

— Кто ты?

— Ты выбила из меня все дерьмо, так что должна знать.

— Седьмой? — Я задыхаюсь.