Глава 42

Анна

Чернота плывет перед моими глазами, и мое тело словно вращается, подвешенное в тумане оцепенения, скромно, но верно, мое осознание обостряется, превращая туман в боль, которая расцветает по всему моему телу. Все, что я чувствую на вкус и запах, это кровь, и даже приподнимание языка, чтобы проверить, целы ли мои зубы, требует слишком больших усилий. Отплевываясь, я наполовину кашляю, наполовину захлебываюсь оставшейся во рту кровью, слишком быстро поднимая голову и возвращая головокружение.

Быстро ложась на спину, я жду, пока боль утихнет, прежде чем открыть глаза. Знакомый потолок моей камеры приветствует меня, и, не поворачивая головы, я знаю, что я одна. Слеза капает из одного глаза, цепляясь за порез на моей щеке.

Я закрываю глаза и вспоминаю, что мне удалось уложить двух охранников, прежде чем Дик приставил лезвие к горлу Сэмми, эффективно остановив мое неистовство. Я тоже могла бы убрать лезвие. Я знаю много таких удобных трюков. Но прежде чем у меня появился шанс, подошел другой и вырубил меня. Последнее, что я помню, это ноги и кулаки, обрушивающиеся на меня, и голос Сэмми, кричащий вдалеке.

Закрыв глаза, я делаю глубокий вдох, прежде чем дюйм за дюймом подталкиваю себя в сидячее положение. Мне приходится сдерживать стон, когда я двигаюсь, моим ребрам не нравятся определенные углы. Я не думаю, что они сломаны, но определенно в синяках или трещинах.

Как только я прислоняюсь к стене, я провожу инвентаризацию остального, начиная с того, чтобы убедиться, что у меня есть все зубы. Слава богу, что они на месте, но у меня во рту несколько неприятных порезов, из которых медленно сочится кровь и вызывает у меня тошноту. Моя губа разбита еще сильнее, чем раньше, а один глаз почти заплыл. Я почти уверена, что мой нос сломан; я чувствую липкую запекшуюся кровь, и теперь, когда я сижу, она течет. Все мое лицо чертовски опухло, и я не могу не задаться вопросом, насколько хреново я сейчас выгляжу. Именно тогда я понимаю, что какая-то определенная часть меня не болит. Если только это не было сделано самым крошечным членом в мире, меня не изнасиловали. Я не чувствую себя здесь так плохо, и я болезненно задаюсь вопросом, нужно ли благодарить за это мое испорченное лицо. Мое сердце болит из-за того, что я представляю, через что сейчас проходит Сэмми.

В тюрьме что-то происходило, а дым внутри каменных стен никогда не бывает к добру. Я помню, как он рассказывал мне о том, как они с Итаном в детстве жгли дерьмо и как дым заполнял тюрьму. Если будет пожар… Но нет, я не могу справиться даже с четырьмя охранниками. Даже не успела нанести ни одного удара по Дику. Я снова сплевываю, на этот раз чуть более горько. Я знаю, что не должна винить себя, но это так. Акс может быть ранен прямо сейчас. Черт, он, наверное, все еще думает, что я его предала.

Я действительно надеюсь, что у меня будет шанс оторвать член Дика, прежде чем я умру. Оглядевшись, я не вижу ни одного из наших обычных бурдюков с водой и понимаю, что на какое-то время меня оставят на произвол судьбы. Осторожно, чтобы не вывихнуть ребра, я ложусь обратно лицом к двери и закрываю глаза, молясь, чтобы уснуть и увидеть во сне выход из этой передряги.