Никто, кроме дяди Эйба, не обладал способностью контролировать его мать. Дядя был единственным, кого она слушалась, но он умер два года назад, и она вышла из-под контроля еще сильнее, чем когда-либо.

- Ты не можешь никому рассказать.

Мать пристально посмотрела Шону в глаза и ткнула в него пальцем.

- Почему тебя это так заботит? Она не твоя девушка. Ты сказал, что не крал ее у Пита. – Она прищурилась, как будто искала причину назвать его лгуном. – Вы встретились только прошлой ночью.

Шон нахмурился, глаза заболели. И снова он представил, как стоит между двумя женщинами в нелепых шляпах под прицелами телекамер и фотовспышками. Весь его мозг сжало, когда он заставил себя сказать:

- Ладно. Ты была права. Я украл ее у Пита.

- Ха. Подожди, пока я расскажу это Ванде! – взвизгнула его мать, потирая руки. – Это намного лучше, чем ее сын, женившийся на Мисс Мэйпл Лиф две тысячи двенадцатого года. Она хвастается этим уже пять лет.

Твою ж мать! Шон не знал, что причиняло большую боль, пульсация в голове или в глазах. Боже, каким образом маленькая забава прошлой ночи превратилась в полноценный секрет.

- Ты не можешь никому рассказать. Ни Ходе, ни Венди, ни Ванде. – Его голова. Его голова определенно заболела еще сильнее. – Мы не можем навлечь на себя такое внимание прямо сейчас.

- Хм-м-м. – Мать скрестила руки, явно разочарованная, что не может похвастаться Ванде такими новостями. – А что твой тренер думает обо всем этом? Один из его игроков украл его дочь на национальном телевидении?

Как, черт возьми, все это произошло?

- Он еще не знает. – Шон не был лжецом. – Лекси тоже еще не знает.

- Лекси не знает, что ты украл ее у Пита? – Мать посмотрела на Шона, как будто это он был ненормальным. – Ничего не понимаю.

И не она одна.

- Конечно Лекси знает это. – Шон не любил секреты так же сильно, как не любил ложь. В основном потому, что отстойно справлялся и с тем и с другим, и вот где в итоге оказался: прямо в середине и того и другого. – Ковальски не знает, что Лекси со мной. А Лекси не знает, что я играю в хоккей за «Чинуков». – Всегда проще говорить правду, и все сказанное только что было правдой. – И ты не можешь рассказывать об этом.

- Ты в порядке, сынок? – Мать положила ладонь ему на колено. – Ты получил удар по голове без шлема?

Похоже на то. Как будто его ударили битой по лбу.

- Тебе нужен «ксанакс».

Великолепно. Мать прописывает ему лекарства.

- Или, может быть, мне нужен «ксанакс». Я в замешательстве. – Она потянулась за пузырьком с таблетками, стоявшем рядом на подставке для телевизора. – Как она может не знать, что ты играешь в хоккей за «Чинуков»?

- Когда меня купили, ее не было в городе из-за съемок в этом дурацком шоу. – Шон пожал плечами. – Может быть, потому что я играл за «Питтсбург», а она не обращала особого внимания на игроков из других команд. Может быть, без шлема я выгляжу иначе. Я не знаю точно, но, кажется, она даже не знала мое имя. – Но даже правда вызывала хаос. – Ковальски не очень-то меня любит. – Мать все еще выглядела сомневающейся, так что Шон добавил: - Лекси не очень умна. У нее много хороших качеств, но с головой проблемы.

- Бог вознаграждает особенных людей. – Мать улыбнулась, как будто внезапная романтическая вспышка согрела ее изнутри. – Ты, должно быть, по-настоящему любишь ее.

Шон избегал хаоса. Он ненавидел неразбериху. И теперь нес ответственность, что создал и то и другое. Он не совсем понимал, как это случилось или как это остановить.

- Ты похитил ее у Пита и прямо из-под носа у ее отца.

Похитил? Любит ее? Из-под носа у ее отца?

Джеральдина вздохнула.

- Она, должно быть, твоя вторая половинка.

Боже милосердный! Вторая половинка? Шон попытался заговорить, но не смог найти слов. Он не знал Лекси. И даже не был уверен, нравится ли она ему.

- Ага. Точно, - соврал он.

- Тогда я не стану звонить Венди и ни словечка не скажу Ванде. – Мать воображаемым ключом закрыла свой рот на замок. – Пока, - сказала она уголком губ. – Хоть и готова взорваться.

Шон не был уверен, что мать не взорвется в тот же момент, как он повернется к ней спиной. Не тогда, когда перед ней подобно соблазнительной болезни маячил шанс попасть на шоу Венди и получить внимание всей страны.

- Наверное, нужно помочь Лекси, - выдавил Шон, вставая. Он боролся с желанием побежать. Чтобы выбраться из сумасшедшего дома матери. – Крикни, если что-то понадобится, - бросил он через плечо, выходя из комнаты.

Только он не мог сбежать от сумасшествия, которое принес в этот дом с собой.

Лекси стояла у раковины. И если бы она не подняла глаза и не улыбнулась, Шон, возможно, вскочил бы на паром «Принц Руперт». А оттуда нашел самолет до Сиэтла или Питсбурга. Команда сейчас была на выездных играх, и Шон бы лучше получил шайбой в ракушку, чем оказался где-нибудь поблизости от Сэндспита.

На улице яркое солнце отражалось от снега, проложив слепящую дорожку через оконное стекло и запутавшись в волосах Лекси. «Рыбная» шляпа лежала на столешнице. Лекси снова вернулась к мясу, которое положила на горячую сковороду, стоявшую на плите.

- Я нашла в холодильнике свиную вырезку и готовлю ее по-азиатски. Она будет такой вкусной, что Джеральдина даже не поймет, что ест здоровую пищу, - сказала Лекси, накрывая сковороду крышкой. - Я сделаю простой соевый соус и вкуснейший огуречный салат.

Шон оглянулся через плечо на мать и ее высоко поднятые брови. Несмотря на невидимый замок и ключ, она нуждалась в подтверждении. Он забрал из рук Лекси терку для сыра и бросил ее на стол.

- Почему ты это сделал? – Она повернулась к нему и подняла глаза, нахмурившись в замешательстве.

- Это ненормально.

- Я знаю! Мне нужно натереть огурец.

Шон скользнул рукой по ее талии и положил ладонь на поясницу.

- Если не хочешь, чтобы моя мать позвонила в «Шоу Венди Уильямс» ради шанса получить своей мечты, постарайся, чтобы это выглядело правдоподобно.

- Что?

- Это. – Шон притянул Лекси к своей груди и медленно наклонил голову к ней. – Поцелуй меня так, как будто это на самом деле, Лекси, - прошептал он прямо ей в губы.

Лекси втянула воздух.

- И Венди тоже?

- И Венди тоже.

Он легонько коснулся поцелуем ее губ, вызывая ответную реакцию. Глаза Лекси расширились, но она не оттолкнула его. Мягкая грудь прижалась к груди Шона, вызывая в его теле пожар. Шон поцеловал Лекси, чтобы спасти ее от Венди и себя от хаоса, которые всегда создавала мать. Это было единственной причиной. Так он говорил себе. Роскошные губы Лекси приоткрылись, и боль в животе Шона переместилась куда-то между ног. Он пытался сохранить поцелуй легким, хотя жаждал большего. Даже когда желание вдарило ему в грудь и в низ живота, словно чья-то голова. Шон полностью все контролировал. Контроль над хаосом, который делал Шона твердым, вопреки мягким прикосновениям губ к губам Лекси. Затем она скользнула ладонями вверх по его груди, плечам, к затылку. Запустила пальцы ему в волосы, и в теле Шона зародилась дрожь, пробежавшая по всему позвоночнику от затылка до ягодиц. Какой соблазн. Чертовский соблазн скользнуть языком ей в рот, а руками на ее задницу, притягивая к своему твердому члену.

- Все на борт! – Грудь Лекси завибрировала у его груди. – Я, я, я, я…

Шон опустил руки и сделал глубокий вдох, который прочистил ему мозги. В последнюю секунду спасенный Оззи Осборном.