XI

В начале рабочей недели Майк просыпается с мыслью о горах. Правда, ничего конкретного. Но первая мысль, когда он открывает глаза горы, он чистит зубы и думает: «Горы». Он думает о предстоящей неделе, и, как обычно, о Шоне. Но потом появляется мысль горы, а следом Мы можем. Теперь я это понимаю, Майки. Мы можем подняться в горы.

Непонятно, откуда это взялось.

Он сам не знает, почему так много думает о горах.

Но они не покидают мысли, пока он моется в душе, и пока одевается. Они в голове, когда он насыпает ровно одну чашку корма для Мартина, который смотрит на него с безразличием, помахивая хвостом из стороны в сторону. И когда убирает бумажник в задний карман джинсов, он все еще не может избавиться от этих мыслей.

Может, прошлой ночью ему снились горы?

Если так, то он не помнит этого сна.

Но это нормально. Он вообще редко помнит свои сны.

Майк качает головой, закрывая входную дверь. Возможно, сегодня просто понедельник: как известно, день тяжелый.

Но он смотрит на горы, когда идет по улице. Отвлекается на них, когда горожане, как обычно, весело и жизнерадостно с ним здороваются. Они говорят: «Доброе утро, Майк!» и «Держу пари, сегодня будет жарко». А он смотрит на горы вокруг Амории так, будто видит их впервые. Они возвышаются над маленьким городком, словно заключая его в клетку. И они, как всегда, живописные, отвесные и заснеженные. Майк отвечает на приветствия: «Рад вас видеть» и «Похоже на то», но думает в этот момент совсем о другом: «Ну, может, самому к ним пойти?»

***

Обычное будничное утро в закусочной: шумно, и Уолтер заразительно смеется на кухне, выкрикивая «Заказ готов! Заказ готов!», и ударяя в маленький колокольчик лопаткой, которой он нарезает мясо. Одна из официанток пробирается между столиками, держа поднос высоко над головой. Другая стоит за стойкой и разливает кофе. По понедельникам закусочная всегда заполнена людьми, и по утрам они привлекают дополнительных сотрудников, так как Шон не может справиться с наплывом посетителей в одиночку. На самом деле, по мнению Майка, он, скорее всего, управился бы и самостоятельно, но Уолтеру не хотелось подвергать его таким нагрузкам.

Ладно, может, утро и не совсем обычное, ведь сейчас напротив него Шон. На стене над ними висит фотография, где они сидят на причале. Не совсем обычное, потому что Шон переплел свои ноги с ногами Майка, и Майку это очень нравится, хоть он и пытается сохранить на лице серьезное выражение. Он взрослый мужчина, играющий ногами под столом. Внутри он умирает со стыда, но не останавливается. Наверное, потому что у Шона такая глупая улыбка, что Майку отчаянно хочется ее поцеловать.

Шон знает, на какие кнопки нужно давить. Определенно. Наверное, пытается понять, как далеко может зайти и как много этому маленькому засранцу может сойти с рук. Он сидит, обхватив руками чашку с кофе, в уголках его глаз появились морщинки. Похоже, его не обмануло невозмутимое выражение лица Майка.

Все не так, как раньше. Обычно они не прикасаются друг к другу, не так, как сейчас. Но Майк знает, что сейчас все меняется, они двигаются вперед вместо странного застоя, в котором он находился в течение многих лет. Конечно, он насторожен, и немного взволнован, но это просто его переживания. Он не сомневается в их с Шоном отношениях. Он никогда не будет сомневаться в Шоне. Иногда он думает, что Шон еще слишком молод, что у них слишком большая разница в возрасте. Но мысль о Шоне с кем-то другим вызывает у него желание ударить по чему-нибудь изо всех сил. Любые страхи, которые у него возникают, не сравнятся с трепетом от того, что между ними сейчас происходит.

Все не как обычно.

Но это хорошо.

— Я тут вообще-то пытаюсь поесть, — говорит Майк, пытаясь соблюдать приличия, хотя знает, что это бесполезно.

— Конечно, здоровяк, — отвечает Шон, потягивая кофе и не отрывая взгляда от Майка. И это вызывает вспышку жара во всем теле.

Кажется, он становится лучше в этих… отношениях, потому что он прижимается ногой к ноге Шона, и не думает о том, какого оттенка красного сейчас его шея или о своих слегка дрожащих руках.

Теперь это можно делать. Можно прикасаться друг к другу.

Когда пойду в горы, надо будет взять его с собой.

Майк замирает, не донеся вилку с яичницей до рта.

Он хмурится.

Потому что не знает, откуда взялась эта мысль.

Конечно, он много думал о горах этим утром, но идти туда? С Шоном? Да это же просто безумие. Не так ли?

Правда же?

Яркая вспышка боли, быстрая и острая, пронзает голову, отчего сводит желудок. Яичница падает с вилки, и он думает: «Мы должны подняться в горы».

Шон спрашивает:

— Эй, ты в порядке?

И, прежде чем Майк успевает ответить (да или нет, или я думаю, что что-то не так, потому что мы точно должны подняться в горы!), позади раздаются громкие голоса и грохот.

— Вот черт, — Шон подрывается с места, резко ставя чашку, отчего она падает и кофе разливается по столу. Шон вскакивает с места еще до того, как Майк кладет вилку.

Он оборачивается, и видит Дэниэла Хоула из «Шляпного магазина Хоула» и Джорджа Кеттнера, которых можно назвать местными городскими пьяницами. Они толкают друг друга с перекошенными злобными лицами. Что бы между ними не произошло, их конфликт обострился очень быстро, потому что Майк даже не слышал разговора на повышенных тонах, пока они не начали толкать друг друга. Конечно, он отвлекся. Но для Амории это настолько необычно, что он должен был сразу заметить, как только все началось. Люди здесь не дерутся. Не до такой степени, когда в ход идет насилие.

Шон бежит, готовый встать между бунтарями, и Майку это не нравится, совсем не нравится. Да, он знает, что Шон может о себе позаботиться, что тот может быть очень агрессивным, когда это необходимо. Но эти мужчины рассержены, даже в ярости, и не так уж много нужно, чтобы кто-то из них первый набросился с кулаками, и все вышло из-под контроля.

Майк поднимается с места, готовый положить этому конец, прежде чем все зайдет слишком далеко, но тут Шону прилетает удар локтем в лицо. Это сделано без злого умысла; нет, он уверен, что Дэниел Хоул даже не подозревает, что произошло. Но это происходит, и раздается хруст. Шон стонет, отшатываясь на один или два шага, и поднимает руки, чтобы остановить первые брызги крови.

После этого все меняется.

Потому что теперь Майк зол.

Уолтер уже рядом с Шоном и тянет его назад. Майк проталкивается мимо них. Он добирается до Дэниела Хоула и Джорджа Кеттнера. Джордж отводит руку назад, чтобы нанести первый удар, и в этот момент Майк хватает каждого из них за шею. Джордж вспотел, от него густо пахнет виски, но Майк, крепко впиваясь пальцами, держит его и Дэниэла. Он выше их обоих, и шире в плечах. У него мышцы, а не жирок мужчины средних лет, как у них. Но он никогда не использует это в своих интересах. Никогда не использует свое тело для запугивания людей, потому что хулиган остается хулиганом, независимо от размеров.

Но сейчас он собирается его использовать, и уже использует, потому что на полу яркими пятнами разбрызгана кровь Шона, и это выводит Майка из себя.

Он низко рычит, руки так чешутся столкнуть этих двух идиотов друг с другом, сломать им носы, заставить их почувствовать боль, залить пол их кровью, чтобы она покрыла кровь Шона, и Майку больше не пришлось ее видеть. Он едва может дышать от гнева, когда думает, как это было бы просто, как он зол, и как глупы эти люди.

Он слышит гневный женский голос в голове: «Ты ублюдок, ты гребаный ублюдок, да что с тобой такое, что ты делаешь, что ты делаешь, я тебя убью, я тебя убью, потому что ненавижу тебя». В голове возникает болезненная пульсация, которая его затягивает. Он чувствует, что ускользает куда-то, и он так чертовски зол, когда думает: «Я могу это сделать, я правда могу, я способен сделать это, во мне это есть, только посмотрите, на что я способен».

Но это проходит. Каким-то образом.

В один момент он тонет в ярости, захлестнувшей его с головой, а в другой – словно выдернули пробку, и ярость вытекла, пока внутри ничего не осталось.

Он в закусочной. Два идиота все еще пытаются достать друг друга. Он до сих пор подумывает о том, чтобы столкнуть их лбами, но ему хочется этого уже не так сильно, как раньше. Вместо этого он тянет Джорджа в одну сторону, а Дэниэла в другую. Дэниэл, этот идиот, спотыкается о собственные ноги и падает спиной на ближайшую стену, уронив пару фотографий Уолтера и разбив рамки и стекла.

Джордж тяжело дышит, прислонившись к барной стойке, а он уже не молод. Поэтому Майк смотрит на него, наблюдая, как поднимается и опускается его грудь, убеждаясь, что его дыхание в порядке и старые часики сердца продолжают тикать. Его лицо покраснело, но, возможно, это просто сказывается остаточный гнев вместе с напряжением. Или, может, у него всегда немного покрасневшее лицо, учитывая, сколько он пьет.

— Вилли уже в пути, — шепчет ему Хэппи, и Майк натянуто кивает, сжимая руки в кулаки. Он пытается удержаться от того, чтобы столкнуть пару голов. Полицейский, скорее всего, спал, закинув ноги на стол. Наконец-то старперу есть чем заняться.

Убедившись, что идиоты больше не пытаются добраться друг до друга, Майк снова поворачивается к Шону, который кажется взбешенными. Шон сердито смотрит на Дэниэла и Джорджа. Они выглядят скорее сконфуженными и жалкими, чем разозленными и готовыми к драке. Рукой он зажимает нос, останавливая кровь, и все не так плохо, как вначале показалось Майку. Не похоже, что нос сломан, и, возможно, даже не останется синяков. Кровь идет несильно, и Уолтер говорит ему запрокинуть голову назад, одновременно пытаясь засунуть в нос скрученные салфетки.

Уолтер делает шаг назад, когда Майк встает перед ними. Шон переводит свой свирепый взгляд на Майка, и немного смягчается. Майк протягивает руку и за подбородок приподнимает голову Шона, другой рукой промакивая его рот салфеткой, которую подает Уолтер.