Из дома Шилов вышел первым. Стоял, ждал остальных. Разглядывая порванное плечо своей куртки. Где мог зацепить? Только когда Пистона валял по коридору. Сплошные убытки. И материальные, и... На душе-то от разговора с убноновцем Глотовым как-то паскудно. Хотя ни на что новое Глотов глаза не раскрыл, и ничего сверхъестественного сделать не предложил. Обычный торг, без которого в оперативной работе не обойтись. И в Европе полицейские так торгуются. И в Австралии...

Вышли ребята. Даже у Соловьева, лицо которого редко покидала улыбка, вид был смурной.

– Там была куча доз, – сказал он.

– Ерунда, у нас другая тактическая задача, – деланно бодро ответил Роман. – Поймать Чибиса.

– Какой ценой?

– А какой? Еще парочки трупов?

– Ты не прав, ты увлекаешься.

– Еще скажи, что мне это дело Моцарт проплатил. – Шилов бросил сигарету и пошел к машине.

– Психованный шеф даже хуже, чем взяточник, – пошутил Соловьев, безуспешно пытаясь поднять всем настроение.

– Ты сегодня так рано пришел... – Не всегда же работать сутками и без выходных.

– У вас что-то случилось?

– С чего ты решила?

– Не знаю. Мне кажется. И куртка опять порванная.

Роман и Юля лежали в кровати, обнявшись. Она сильнее прижалась к нему:

– От тебя приятно пахнет.

– Это одеколон после бритья.

– Нет, от тебя пахнет чем-то родным.

– Просто у тебя сохранился инстинкт предков, и ты своих узнаешь по запаху.

– Если бы я тебя тогда не узнала, я бы ни за что не осталась.

– Да? А я-то думал, ты запала на мою неземную красоту.

Она поцеловала его. Он чуть отстранился, сделал строгое лицо.

– Что? – Она замерла.

– Ты меня сейчас напугала.

– Чем?

– Представляешь, если бы в тот вечер у тебя был насморк.

– Ах ты, гад!

Юля схватила подушку и, смеясь, принялась лупить Романа по голове...

Шилов и Скрябин снова ждали, стоя на лестнице. Только теперь это была лестница не пистоновского дома, а соседнего, из которого можно было наблюдать и за окнами квартиры барыги, и за дверью подъезда.

– Ты бы хоть лимон съел, что ли, – сказал Стас. – Второй час рот до ушей. Приятные воспоминания или мысли о будущем?

– В окошко смотри, клиентку пропустишь.

Из дома Пистона вышел парень типично наркотского вида. Стас встрепенулся:

– Что за парень, не наш?

Шилов отлепился от стены, посмотрел. Парень, держа одну руку в кармане, быстро удалялся, безостановочно вертя башкой по сторонам.

– Пистон говорил, что от Катьки подруга прийти должна, – Шилов встал на прежнее место.

– А не переиграют?

Вместо ответа Шилов указал на забранное решеткой окно квартиры Пистона. Занавеска задернута, рама закрыта: значит, клиент не тот.

– Не думаешь, что он может подставить?

– Лысый обещал...

– Им верить!

– Стас, это ведь наши коллеги.

– Тамбовский волк им коллега... Смотри!

Из подъезда вышла черноволосая девушка в расстегнутой куртке и с рюкзачком на плече. Когда-то она могла называться красивой, но героин уже оставил на ее внешности отпечаток, проступающий даже из-под толстого слоя кричащей косметики.

В окне квартиры показался Пистон. Отодвинул занавеску, открыл форточку. Посмотрел вниз, словно ожидая, что клиентку станут вязать прямо под окнами.

– Есть! – Скрябин ударил себя кулаком по раскрытой ладони. – Запускай «наружку».

– Не кричи, уже... – Шилов убрал телефон, по которому связывался со старшим группы наружного наблюдения. – Ну все, поехали.

– На базу?

– А куда еще? За «наружкой» таскаться – только засветимся. Так что теперь только ждать и догонять.

Они начали спускаться по лестнице.

...А в эфире неслось:

– «Шестой» – «Первому»: объект получил.

– Пошло движение...

– Объект садится в маршрутку.

– Продолжаем слежение...

10

– Понял, спасибо, – Скрябин положил трубку и посмотрел на Шилова и Соловьева. – ОМОНа не будет, все на панк-рок-фестивале.

– Ничего, попросим Иваныча, – сказал Шилов, и Серега Соловьев подхватил:

– Точно, пусть собров подтянет. У него ведь свой интерес Чибиса навернуть.

Они сидели в кабинете и ждали сообщений от «наружки». Девушка-посредница не торопилась осчастливить подругу. Немного прокатившись на маршрутке, она уже полчаса сидела в забегаловке возле метро.

– Чего она телится? – вздохнул Соловьев.

– Может, сигнала от Катьки ждет? – предположил Шилов. – Я ведь так понимаю, что Чибис не в курсе их торгово-закупочных операций. Может, Катька тянет, пока Чибис из дома уйдет?

– Или он вообще ее сто лет назад бросил, и мы тянем пустышку, – завершил Стас обмен мнениями.

Пока все сидели, то и дело поглядывая на телефон. Он молчал, но стоило заняться приготовлением кофе, как раздался звонок. Ответил Шилов.

– Девушка зашла: Саблинская, десять, квартира шесть, – доложил диспетчер «наружки». – Перед этим проверялась. В адресе пробыла пять минут. Держать ее дальше?

– Да, береженого Бог бережет.

– Там третий этаж, окна во двор. Удачи!

– Спасибо. – Шилов набрал номер Карташова: – Иваныч?

– Да.

– Есть новый адрес Чибиса. С СОБРом поможешь?

– Сейчас будем. Куда подъезжать?

– Саблинская, десять. Встань где-нибудь на подходе. Там... Шестая квартира, окна во двор.

– Понял. Выдвигаемся. До встречи.

– Угу... – Шилов положил трубку. – Чего ж эта зараза круги нарезала? От Пистона до Саблинской – десять минут пешим ходом... Ладно, по коням!

В это же время с Виноградовым связался диспетчер «прослушки», контролирующей служебные телефоны убойщиков:

– Они вычислили адрес Чибиса. Сейчас едут брать.

– Спасибо...

Чибис смотрел телевизор. Шли новости. Молодая девушка-диктор сообщала криминальную сводку:

– Налетчики были задержаны прямо в магазине нарядом вневедомственной охраны.

Чибис рассмеялся:

– Идиоты! – и крикнул: – Катюша! Кать, чайку притарань.

Катя не отвечала. Чибис насторожился. Встал, прошел на кухню. Катя – растрепанная, дрожащая, какой-то грязной тряпкой перетягивала левую руку, чтобы сделать укол. Заправленный шприц лежал перед ней на столе.

– Ты где взяла?

– Ленка принесла. Плохо мне.

– Когда принесла? Куда?

– Только что, сюда.

– Ну и дура ты!

Чибис быстро прошел в комнату, встал у окна. Узкий двор был пустынен и хорошо освещен закрепленными на стенах домов фонарями. Кажется, никого. Но все равно надо уносить ноги: эта чертова Ленка могла кого угодно у себя на хвосте привести. Как он проворонил, что она приходила? Не иначе, Катька выбрала момент, когда он закрылся в дальней комнате, чтобы поговорить по телефону.

Чибис продолжал стоять у окна и прикидывал, на какой новый адрес податься – в запасе было несколько штук в разных районах, когда на улице, прямо у подворотни, развернулась машина, и ее фары обозначили тени стоящих под аркой людей. Их было несколько человек, и они были вооружены автоматами – даже по отбрасываемым теням, Чибис опознал «калаши» с характерно изогнутыми магазинами.

Он отшатнулся от окна, и в тот же момент автоматчик, притаившийся на крыше противоположного дома, открыл стрельбу. Пули ударили в паркет у ног Чибиса, зацепили пружинный диван. Осыпалось оконное стекло. Чибис полетел на пол, закрывая голову руками. Заорал:

– Катька, ложись! – и шустро пополз в коридор, вздрагивая каждый раз, когда пуля дырявила паркет рядом с ним, и ожидая, что следующий выстрел окажется более точным.

Пронесло, а как только Чибис добрался до коридора, стрельба прекратилась.

Он вскочил на ноги, заглянул в кухню. Окно целое, значит, сюда не стреляли. Катька сидела на полу, привалившись спиной к ножке стола, и с отрешенным видом целилась иглой в вену.