26. Элис

Наконец-то у меня появилось свободное пространство в комнате для отдыха и у меня закончились оправдания. Мне нужно было открыть пакет с уликами, в котором находились вещи Гарета.

Я сидела на своей койке, скрестив ноги и смотрела на него, как на тикающую бомбу, которая только и ждет, чтобы взорваться.

Я даже не знала, почему было так трудно его открыть. Я собрала вещи в его старой комнате дома, перебрала коробки, которые прислали из академии, когда освобождали его койку. И все же было что-то в одежде, которую он выбрал в день своей смерти, что заставило меня насторожиться.

Зная, что это был последний наряд, который он когда-либо надевал... некоторые из последних небольших решений, которые он когда-либо принимал. Эти вещи были рядом в его последние минуты, когда меня не было...

Я испустила долгий вздох и сорвала печать на верхней части черного пакета.

Я нерешительно просунула пальцы внутрь и вытащила его любимые кроссовки. На протекторе еще оставалось немного грязи, а неоновые оранжевые шнурки заставили меня на мгновение улыбнуться, когда я вспомнила, что говорила ему, что он выглядит как яркий придурок. Пара черных носков была свернута в клубок в одном ботинке, а его боксеры были в другом.

С моих губ сорвался смешок. Я только что провела несколько недель, мучаясь над эмоциями, которые я могла бы пробудить открыв этот пакет. И теперь обнаружила, что отшатнулась от нижнего белья моего брата. Если бы он мог видеть меня сейчас, он бы смеялся надо мной за то, что я такая слабачка.

Затем я достала пару черных джинсов, на всякий случай заглянула в карманы, но ничего там не обнаружила.

Синюю футболку было сложнее пропустить, когда на меня полился аромат его одеколона. На мгновение я снова перенеслась в его объятия и закрыла глаза, прижимая футболку к лицу, впитывая мимолетное ощущение его близости.

Сердце заколотилось, и я закусила губу, борясь со слезами, которые могли появиться. В этом месте уединение никогда не длилось долго. Я не хотела, чтобы кто-нибудь из моих соседей по общежитию обнаружил меня рыдающей над старой футболкой

Я аккуратно сложила футболку и положила ее на колени, а затем достала его бумажник.

Он был из выцветшей коричневой кожи, тот самый, который был у него много лет. Открыв его, я обнаружила банковские карты, восемнадцать аур, удостоверение личности с фотографией, от которой у меня сжалось сердце и несколько палочек жвачки. Не вишневой. Я запустила пальцы в задний карман и вытащила несколько потрепанных фотографий. На одной из них мы с ним были на пляже около четырех лет назад. Мы пошли праздновать его появление на свет в качестве Пегаса. Он летал со мной туда и обратно на своих блестящих черных крыльях, и я улыбалась весь день, пока мы плавали в море и ели столько мороженого, что нас чуть не стошнило. Тогда-то мы и решили, что однажды поселимся поближе к воде. Как только мы покинем Алестрию, банды, стрип-клуб и все то, что сделало это место чужим для нас.

Я улыбнулась воспоминаниям, борясь с желанием отвернуться от них, пытаясь просто оценить их и отогнать печаль. Я не хотела, чтобы боль от его потери мешала мне вспомнить радость от того, что он у меня был. Я должна была быть в состоянии вспомнить все хорошее, что у меня было с ним и не разваливаться на части каждый раз, когда я пыталась это сделать. Я должна была уметь улыбаться им, а не оплакивать их потерю.

Я подняла сумку, чтобы убедиться, что ничего не пропустила, и в мою руку упал сверкающий белый кристалл. От него исходило теплое чувство, шепчущее обещания на ухо и заставляющее меня прижимать его все ближе и ближе к сердцу.

— Значит, ты открыла его? — голос Габриэля заставил меня подпрыгнуть и я сжала кулак, повернувшись, чтобы посмотреть на него через плечо. Открытое окно было явным признаком того, как он проник внутрь и моя челюсть сжалась, так как ему удалось разрушить тот маленький момент покоя, который я обрела.

— Ну, я думала, что у меня есть немного времени побыть одной, чтобы разобраться с этим, — огрызнулась я.

— Ты хочешь, чтобы я ушел?

Я не потрудилась ответить ему, поспешно укладывая одежду Гарета в пакет для улик. Я снова закрепила печать, но она уже не держалась как раньше.

Бумажник и кристалл я убрала, сунув их в карман школьной сумки вместе с дневником Гарета.

Я соскочила со своей койки и прошла через всю комнату, чтобы положить пакет с уликами на дно своей половины шкафа. Это была всего лишь одежда, и я не понимала, зачем кому-то может понадобиться лезть в это. Единственный, кто мог бы это сделать, был Габриэль и я мало что могла сделать, чтобы остановить его, если бы он решил это провернуть.

— Ты в порядке? — спросил Габриэль, когда я обернулась лицом к комнате.

— Ты готов перестать врать мне о той ночи, когда умер Гарет? — спросила я в ответ, мой тон был ледяным.

В глазах Габриэля промелькнуло чувство вины и он медленно покачал головой.

— Тогда мне нечего тебе сказать.

— Подожди, — позвал он, и я не знаю почему, но я остановилась в дверях и нахмурилась на него.

— Мне очень жаль, — грубо сказал Габриэль, его темные глаза наполнились болью, но я не могла понять почему. — За то, что солгал о той ночи, когда на тебя напали.

— Почему ты это сделал? — шипела я, и он наклонил голову.

— Я не могу допустить, чтобы ФБР задавали вопросы обо мне. Я же сказал тебе, кто-то хочет найти меня. Я не могу рисковать тем, что мое имя или моя фотография будут связаны с чем-то подобным тому, что произошло в лесу.

— Понятно. Значит, ты бросил меня под автобус, чтобы защитить себя.

— Все не так, — сказал он, подавшись вперед и потянувшись ко мне, как будто думал, что может попытаться утешить меня.

— Только тронь меня, и я оторву твою гребаную руку, — прорычала я.

— Элис, пожалуйста...

— Для человека, который настаивает на том, чтобы я держалась от него подальше, тебе трудно следовать собственным советам. А теперь отпусти меня и держись подальше. И тебе не нужно беспокоиться о том, что я стану твоей Элизианской Парой. Я скорее прыгну с моста, чем буду привязана к такому лживому мудаку, как ты, до конца своих дней.

Что-то дрогнуло в его взгляде, и в течение полусекунды я не хотела уходить от него. Но я не позволю ему остаться безнаказанным.

Я вышла из комнаты, закинув сумку на плечо и помчалась на тренировку по питболу. Я чертовски опаздывала, но мне нужно было воспользоваться шансом открыть сумку с уликами, пока была возможность.

Мое сердце заколотилось, непролитые слезы жгли глаза, но я боролась с ними, не в силах поддаться воюющим эмоциям в моем нутре теперь, когда я снова была в кампусе.

Но теперь, когда все закончилось, я чувствовала себя легче. Все было не так уж плохо. Мне удалось вытащить из памяти несколько счастливых воспоминаний, за которые можно ухватиться, а также тупую боль горя. Она все равно никогда не проходила, так что нести ее было не тяжелее, чем обычно.

Мне хотелось, чтобы Габриэль дал мне еще несколько минут, чтобы привести свои эмоции в порядок, но он, конечно, не дал. Он любил появляться всякий раз, когда я чувствовала себя эмоционально хрупкой, вероятно, надеясь найти трещину в моих стенах, чтобы снова меня обезоружить. Но этого не случилось. Я могла бы поверить, что это не он дал моему брату дозу Киллблейза в ту ночь, но было очевидно, что между ними что-то произошло. И все то время, пока он упорно врал мне об этом, меня больше ничего не интересовало из того, что он мог сказать. Что не должно было его удивлять. Конечно, его видения могли достаточно ясно показать ему мой гнев. Но, видимо, этого было недостаточно, чтобы он вообще не подходил ко мне. Может быть, на этот раз он поймет намек правильно и отступит.

Когда я спускалась к Эмпирейским Полям, и направлялась к полю для питбола, в небе прогремел гром и вскоре в облаках сверкнула молния.

Я ускорила шаг, когда с небес посыпались первые капли дождя, бьющие по щекам и впитывающиеся в волосы. Я помчалась вниз к полю с увеличенной скоростью, надеясь избежать промокания, гадая, заставит ли тренер Марс нас играть дальше под ливнем.

Когда я достигла поля, меня встретили остальные члены команды, которые возвращались назад и ответили на мой вопрос, пока дождь лил в полную силу.

— Виноват! — воскликнул Данте, его извинения сопровождались громогласным смехом, а Леон расхохотался рядом с ним.

— Приятно, что ты появилась, Каллисто, — прокомментировал тренер Марс своим хрипловатым тоном, заметив меня.

Дождь лил все сильнее, толстые капли обрушивались на нас и мочили всех.

Я наложила воздушный щит и заметила, что Данте сделал то же самое для себя и Леона, чтобы уберечь их от дождя.

— Простите, сэр, — сказал я. — У меня возникло кое-что личное и...

— Мы все равно не можем продолжать игру в такую грозу, — прервал он меня. — Так что просто будьте вовремя на завтрашней тренировке и мы сможем сделать вид, что этого никогда не было.

— Конечно, тренер, — легко согласилась я, отсалютовав.

Он удалился вместе с остальными членами команды, направляясь к раздевалкам и в безопасное место от дождя. Харви, как обычно, одарил меня широко распахнутыми глазами, и я подавила желание закатить глаза в ответ на это.

Данте и Леон пихали друг друга туда-сюда, играя в драку, как маленькие дети и я улыбалась, наблюдая за ними.

— Маленький монстр, скажи этому шулеру, что удары в грудь запрещены! — воскликнул Леон, заметив меня и Данте нанес ему еще один игривый удар.

Я рассмеялась над этим детским зрелищем, мне всегда нравилось, когда Данте сбрасывал свою маску и просто позволял себе жить настоящим моментом.

— Это ты вызвал такую плохую погоду, Данте? — спросила я, и он ухмыльнулся, глядя на меня.

— Леон жульничал и это меня разозлило.

Леон зарычал и сумел обхватить Данте за талию, прежде чем повалить его в грязь. Они оба были покрыты грязью и я усмехнулась, наблюдая за их борьбой, не совсем ненавидя то, как они выглядели, покрытые грязью, с их мускулами, напряженными в борьбе за доминирование.