— Я здесь, детка, — рычит он, приподнимая меня. Обхватываю ногами его бедра, и он разворачивает меня спиной к стене, вжимаясь в меня, твердая выпуклость его эрекции ударяет прямо между ног.

— Да, — громко стону, когда Остин склоняет голову и зубами прикусывает мой сосок через ткань рубашки и лифчик. Мои руки перемещаются с его плеч в волосы, дергая их.

— Нам надо притормозить.

— Да, — соглашаюсь, прижимаясь к его губам, кусаю его нижнюю губу и с силой тяну.

А потом Остин исчезает. Прислонившись спиной к стене, пару раз моргаю и пытаюсь отдышаться, обнаруживая его в нескольких футах от себя, он дышит так же, как и я — в попытке отдышаться его грудь вздымается.

— Черт, — стонет он, накрывая ладонью ширинку джинсов и усмиряя эрекцию. — Детка, иди на кухню. Я не могу смотреть на тебя такую, поэтому мне нужно, чтобы ты пошла на кухню и дала мне пять минут, чтобы взять себя в руки.

Сглотнув, снова опускаю глаза на его выпуклость, и его рычание эхом разносится по комнате, заставляя меня подпрыгнуть и выскочить через дверной проем на кухню. Прижимаюсь спиной к стене, закрываю глаза, желая, чтобы тело успокоилось, и, к счастью, когда пять минут спустя Остин входит в кухню, мы оба достаточно пришли в себя, чтобы сидеть вместе, спокойно поужинать, прежде чем перейти на диван и посмотреть фильм.

Я не прошу Остина остаться на ночь, но и не жалуюсь, когда он укладывает меня в постель и забирается ко мне.

***

Просыпаюсь от того, что дыхание Остина касается моего уха, его рука накрыла мою грудь, наши ноги переплелись. Кен никогда не обнимал меня ночью, даже после секса. Он перекатывался на бок и засыпал. Никогда не обнимался, если только не в форме прелюдии, поэтому, просыпаясь в объятиях Остина два дня подряд, я мельком вижу, какой была бы моя жизнь, если бы все пошло по-другому.

Обхватив его руку, пытаюсь ее приподнять, чтобы одернуть майку, но от этого он лишь сжимает меня, заставляя все ниже пояса напрячься.

— Засыпай. — Его слова касаются моего уха, заставляя соски под его ладонью превратиться в острые пики, а мои губы приоткрываются в судорожном вздохе.

Услышав этот звук, его дыхание меняется, становится глубже, Остин стягивает мою майку через голову. Затем его большой палец скользит по моему соску, заставляя меня выгнуться, а его бедра прижаться к моему боку, где я чувствую его эрекцию.

— Остин, — выдыхаю я.

Он хмыкает, проводя ладонью по соску, прежде чем медленно скользнуть рукой вверх, обхватывая мое горло, затем вниз, накрывая другую грудь и нежно потянув за сосок. Шершавость его ладони, скользящей вниз по животу, заставляет мышцы сокращаться, а ногти впиваться в его руку.

— Дай мне свой рот.

Я откидываю голову назад, ловя его рот своим. Его язык проникает между губ, переплетаясь с моим языком, а пальцы скользят за пояс моих пижамных штанов, затем по лобку, один палец кружит по клитору, вытягивая из моего горла мяуканье.

— Ты промокла, ягненочек, — хмыкает он, входя в меня одним пальцем, заставляя стонать и приподнять бедра.

Его рот покидает меня, и, не прерывая со мной зрительного контакта, Остин пальцем распределяет влагу по клитору, кружа по нему. Мое дыхание меняется, грудь вздымается, с глубин начинают подниматься невероятные ощущения.

Нависнув надо мной, он опускает голову и захватывает ртом сосок, глубоко втягивая, его пальцы скользят ниже, он вводит в меня один, затем второй палец. Мое тело и каждый мускул напряжены, его рот покидает сосок, только чтобы подуть на него, прежде чем перейти к другому полушарию груди, языком прокладывая себе путь, отчего мои стенки сжимают его пальцы. Остин кружит большим пальцем по клитору, я убираю руки с его бицепсов, одной — погружаясь в его волосы, а другой — спускаясь вниз по его груди в боксеры, накрываю его ладонью, чувствуя за шелковистой тканью стальной стержень, и дважды двигаю рукой вверх и вниз.

Оставив мою грудь, Остин встречается со мной взглядом. Я так близко, что зажмуриваюсь, глубоко внизу живота медленно разгорается огонь и искрами разлетается по телу.

— Посмотри на меня. — Я приоткрываю веки, и наши глаза встречаются, его взгляд путешествует по моему лицу, груди, животу, а затем снова встречается с моим взглядом. — Ты такая красивая. — Остин стонет, когда я большим пальцем скольжу по головке члена. — Сейчас ты еще красивее, чем пятнадцать лет назад.

— Остин, — стону я, его пальцы движутся быстрее, превращая медленно тлеющий огонь в адское пламя. Выгибаю спину, и мои стенки вокруг его пальцев начинают конвульсивно сжиматься. Накрыв мой рот своим, он издает гортанный стон. Когда оргазм, волна за волной, захватывает мое тело, стискиваю пальцами его волосы, а рука застывает на члене.

Приходя в себя, вижу, что наши губы все еще сомкнуты, моя рука по-прежнему обхватывает член, а его пальцы все также медленно входят и выходят из меня.

У меня было много оргазмов, но я никогда не испытывала такого, как тот, что только что пронзил меня, разбудив каждую клеточку в теле.

Оторвавшись от его губ, втягиваю воздух, затем всхлипываю, когда его пальцы покидают меня, и он кладет их в рот, слизывая влагу, затем обводит языком мои губы, и я чувствую свой вкус. Я начинаю двигать рукой на члене вверх и вниз, водя большим пальцем по головке. Остин обхватывает мою руку, отнимает ее от себя и подносит к губам, целуя мои пальцы.

— Я... — начинаю жаловаться, но он меня обрывает:

— В первый раз, когда я кончу с тобой, я сделаю это глубоко внутри тебя, а не в твою руку.

— Ох, — шепчу я, его губы подрагивают в улыбке, и он наклоняется, целуя меня еще раз, прежде чем упереться локтем в кровать рядом с моей головой.

— Ты в порядке?

Мой недавний оргазм, его ласковый голос и пальцы, скользящие по моему лицу, расслабляют меня.

— Да, а ты? — Я поднимаю руку, убирая с его лба волосы.

— О да. — Наклонившись, Остин прижимается еще одним поцелуем к моим губам, прежде чем снова откинуться назад. — Хочешь сегодня переночевать у меня?

— На лодке?

— Нет, сегодня в дом доставят кровать. Кухню только что закончили, так что я хочу провести ночь с тобой.

— Не знаю, — бормочу, испытывая противоречивые чувства, задаваясь вопросом, не притормозить ли нам немного. Мы столько всего еще не обсудили, и я чувствую, как это витает между нами, словно свернувшаяся кольцами змея, которая в любой момент может нанести удар, разрушая то, что мы создаем.

— Я хочу, чтобы сегодня ты осталась со мной. Хочу проснуться с тобой утром. Мы ничего не должны делать, Лея. Мне просто нужно знать, что ты рядом, — говорит он, и под его взглядом я таю.

— Хорошо, — соглашаюсь, приподнимаясь и прижимаясь губами к его губам в быстром поцелуе.

— Ты будешь в порядке сегодня, когда я выйду на лодке?

— Да, мне нужно кое-что здесь сделать, а потом поговорить с банком о ссуде на офис.

— Я рад, что ты дома, ягненочек.

Дома. Даже без мамы, с Остином я ощущаю себя как дома. Я просто надеюсь, что, когда придет время, смогу противостоять чувствам, растущим глубоко внутри.