Ночь была туманной. Призрачный туман окутал всё вокруг и прилип, влажный и холодный, к моим щекам. Мы свернули на улицу Лагранжа. Это была не лучшая часть города. Здания были обветшалыми, усталыми на вид, как будто им давно было всё равно. Мы прошли мимо рядов мусорных баков, стен, покрытых граффити, и убогого вида стрип-клуба. Окурки и пустые пивные банки валялись на тротуаре. Единственными людьми, вышедшими так поздно, были разнообразные банды и проститутки.

Я крепко держала свою спортивную сумку, вцепившись в ручку, и посмотрела на двух женщин в облегающих чёрных брюках, которые стояли на другой стороне улицы.

— Ты хочешь поразвлечься? — одна говорила по телефону. — У меня есть то, что тебе нужно!

Я бросила на отца разочарованный взгляд.

— Где именно живут Лечиминанты?

— Не волнуйся, — сказал папа. — Они живут в хорошем районе.

— Тогда почему ты не попросил такси высадить нас поближе к нему?

— Это было бы небезопасно.

— А это?

Ничто так не говорит о “лёгкой цели”, как три человека, тащившие чемоданы по тротуару.

Рорк шёл рядом со мной своей обычной походкой.

— Ничего плохого с тобой не случится, пока ты с нами.

Группа головорезов в дверном проёме прекратила разговор и открыто смерила нас враждебным взглядом. Когда мы оказались вне пределов слышимости, я сказала:

— Держу пари, что у каждого человека, мимо которого мы проходим, есть оружие.

Рорк ухмыльнулся и согнул одну из своих рук, как культурист, демонстрирующий себя.

— Не то, что эти пушки. У нас есть мышцы, которые меняют расклад сил.

— У меня нет.

— Конечно же, есть, — папа продолжал идти тем же неторопливым шагом. — Ты просто не осознаешь этого, потому что тебя никогда не подвергали испытанию.

Я придвинулась ближе к отцу. Я не хотела такого рода испытаний сегодня вечером, особенно когда я не была уверена, что пройду их. У Хорусиан тоже были мускулы, меняющие расклад сил?

Рорк понизил голос.

— Кроме того, мы можем оглушать людей.

Это напоминание заставило меня почувствовать себя лишь немного лучше.

— Что, если они не будут смотреть тебе в глаза?

Я оглянулась назад. Туман скрывал всё. Мусорный бак исчез, поглощенный туманом. Мужчины могли бы остаться там, где были. Или они могут преследовать нас.

— Они всегда смотрят тебе в лицо, — сказал Рорк. — Никто не целится из пистолета, глядя на твои колени.

Перед нами пара мужчин прислонилась к зданию. На щеке одного парня красовалась большая чёрная татуировка. У другого было так много пирсинга в бровях, носу, ушах и губах, что он выглядел так, словно на него напали рыболовные крючки. Мы перестали разговаривать.

Когда мы приблизились на расстояние слышимости, татуированный парень крикнул:

— Вы, кучка мамаш, заблудились. Ты где-то свернул не туда, папаша?

Парень с пирсингом рассмеялся. В этом звуке было что-то уродливое и угрожающее.

Отец тронул меня за локоть.

— Продолжай идти.

Парень с татуировками сделал пару шагов в нашу сторону.

— Может быть, они тестируют девушку, — он злобно посмотрел на меня. — Сколько ты берёшь, чувак? Я заключу сделку и даже позволю тебе оставить свой багаж.

Мне хотелось убежать. Я сохраняла непринуждённую, беззаботную походку, но мои ладони вспотели на ремне спортивной сумки. Рорк уставился на них, прищурив глаза.

Парни неторопливо направились к нам. Тот, что с татуировкой, взмахнул руками вверх в каком-то бандитском жесте.

— Если ты...

Вызов замер на его губах. Оба парня стояли неподвижно, как манекены.

Рорк отпустил свой чемодан и шагнул к ним.

— Оставь их, — сказал папа. Не сбавляя шага, он взялся за ручку чемодана Рорка и потянул его за собой.

Рорк взглянул на меня, затем продолжил идти с нами по тротуару, засунув руки в карманы куртки.

— Как долго они будут оставаться в таком состоянии? — спросила я.

— Минуту. Может быть, две.

Рорк огляделся и расправил плечи.

— Мне нравится этот туман. Это идеальная ночь.

Мы спасались бегством, спасая свои жизни, в плохой части незнакомого города. Рорк, очевидно, получал слишком много удовольствия от ошеломления людей.

— Что происходит, когда они просыпаются? — спросила я. — Не покажется ли им странным, что их случайно парализовало?

Папа покачал головой.

— Они не вспомнят ни об этом, ни о нас. Это будет один из тех случаев, когда они подумают: ”Что я говорил? " или "Зачем я сюда пришёл?"

— Подождите, — сказала я, почти останавливаясь. — У меня всё время бывают такие моменты. Вы с Рорком ошеломляли меня?

Рорк рассмеялся.

— Нет, ты просто от природы пришибленная.

Папа ускорил шаг.

— Это не работает на Сетитах или Хорусианах.

Что ж, это было приятно знать. Мы прошли ещё один квартал в молчании. За исключением случайной проезжающей машины, ничто не пробивалось сквозь туман, кроме стука колёс наших чемоданов по бетону. Мне было интересно, сколько времени потребуется, чтобы выбраться из района красных фонарей. Наконец я повернулся к отцу.

— Мы будем ходить в школу в Бостоне?

— Нет, — сказал он. — По крайней мере, до тех пор, пока я не буду иметь хоть какое-то представление о том, как долго я пробуду в Европе. Когда я вернусь, мы решим, где будем жить.

— Так чем мы с Рорком собираемся заниматься весь день, пока Джон Марк и Корделия в школе?

— Они закончили школу. Они работают в отелях своих родителей, когда семья не путешествует. Я уверен, что они найдут для тебя какое-нибудь занятие.

Работа в отеле, вероятно, означала уборку номеров. Моё настроение упало. Я не осознавала, как сильно я любила школу, зависела от неё, пока не столкнулась с тем, что не пойду туда. Мне нечему было бы учиться, не на что было бы надеяться, не с кем было бы познакомиться.

Я не утруждала себя жалобами на то, что колледжи будут задаваться вопросом о пробелах в моём обучении. С папиным опытом подделки документов в моих записях не было бы пробелов.

— Сколько лет Джону Марку и Корделии? — спросила я.

Папа сказал, что они были подростками, но, если они оба окончили школу, это казалось маловероятным. Вероятно, это был один из тех случаев, когда родители забыли, сколько прошло времени, а Джон Марк и Корделия были подростками, когда папа в последний раз разговаривал с их родителями десять лет назад.

Папа не ответил. Мы дошли до угла, и пока мы ждали, когда загорится нужный светофор, он отпустил один чемодан и посмотрел на часы. Я вздохнула и повернулась к Рорку.

Только его там больше не было.

Я огляделась по сторонам, описав полный круг. Волна страха накрыла меня.

— Где Рорк? — спросила я.

Папа едва поднял глаза.

— С ним всё в порядке.

Я продолжала искать, напрягаясь, чтобы увидеть что-нибудь в тумане позади нас.

— Рорк!

Папа взял свой чемодан и чемодан Рорка.

— Да ладно тебе. Светофор переключился.

Я не пошевелилась.

— Рорк! — снова закричала я. — Поторопись!

Никто не ответил. Папа жестом велел мне идти вперёд. Я всё ещё не сдвинулась с места.

— Мы не можем оставить его. Где он?

— Рорк знает адрес, и у него есть GPS на телефоне. Он догонит нас.

Я отступила на шаг от обочины, упрямо упираясь ногами.

— Мы должны найти его.

— Мы пропустим зеленый, если ты не поторопишься.

Мой голос взвился вверх, приближаясь к истерике.

— Ты даже не выпускаешь нас из дома, не зная, куда мы направляемся, но ты оставишь Рорка на произвол судьбы в плохой части Бостона? Что с тобой не так?

Знак "Стоп" начал мигать. Папа подхватил чемодан Рорка под мышку, взялся за ручку своего собственного чемодана и свободной рукой решительно вытащил меня на улицу. Разочарование придало его словам отрывистый ритм.

— Перестань. С Рорком всё будет в порядке.

Хватка отца не оставляла мне выбора. Как я раньше не замечала, что у него есть дополнительная сила? Он нёс чемодан Рорка так, словно лишний вес его даже не раздражал.

Я пошла с папой, чувствуя, что бросаю своего брата.

— Рорк думает, что он непобедим, — сказала я, — но это не так. Что, если Хорусиане где-то там?

Мы дошли до другого бордюра, но папа не отпустил мою руку. Он продолжал тащить меня по тротуару.

— Они не знают, где мы находимся. Тебе придётся довериться мне в этом.

Мой желудок сжался в узел.

— Позволь мне хотя бы позвонить ему.

Со вздохом папа отпустил мою руку. Я порылась в своей спортивной сумке и вытащила телефон. Из-за всего, что происходило, я забыла зарядить его прошлой ночью и включила его только на несколько минут этим утром. Теперь батарея разрядилась. Я сунула его в карман.

— Позволь мне воспользоваться твоим телефоном. Мой нужно зарядить.

Папа покачал головой.

— Рорк занят. Он присоединится к нам позже.

Занят? Что он делает? Что бы папа ни знал, он мне не говорил. Он зашагал по тротуару, и я неохотно последовала за ним. Неужели мой отец послал Рорка с каким-то поручением? Мы свернули на Чарльз-Стрит и прошли через Бостон-Коммонс. Из-за темноты и тумана я почти ничего не видела. Я продолжала оглядываться через плечо в поисках Рорка.

Я не спрашивала отца, сколько ещё осталось. Я с ним не разговаривала. Единственное, что я хотела сказать, было: "Если с Рорком что-нибудь случится, я никогда тебя не прощу". Но я была недостаточно зла, чтобы сказать это вслух.