Папа закончил с Рорком и перешёл к Биллу. Рорк стянул рубашку через голову и снова надел куртку.

— Как люди избавились от скарабеев в прошлый раз?

Люсинда беспокойно расхаживала по комнате, её ботинки стучали по ледяному полу.

— Мы с твоим отцом обсуждали это, когда на нас напали. Мы можем закончить разговор об этом, когда вокруг не будет посторонних, — она многозначительно посмотрела на меня. — Ты дрожишь, Эйслинн. Тебе холодно?

Папа положил мазь в свою сумку.

— Она через многое прошла. Она, наверное, в шоке, — он взял мои перчатки с кофейного столика и протянул их мне. Я не могла их надеть. Мои пальцы были слишком негнущимися.

— Рорк, — сказал папа. — Возьми спальный мешок, чтобы завернуть Эйслинн, а затем отведи её в палатку, чтобы наблюдать за самолётами. Если вы увидите кого-нибудь, спуститесь и убедитесь, что вы заперли за собой двери.

Папа пытался избавиться от меня, чтобы другие могли поговорить. Мне было всё равно. Мне всё равно хотелось поскорее выбраться из этой мрачной, полутёмной комнаты. Не говоря больше ни слова, мы с Рорком поднялись по лестнице и вошли в палатку.

Мы нашли пару складных стульев и вытащили их наружу. Как только я завернулась в спальный мешок и села на солнышке, меня перестало трясти. Рорк только что получил больше травм, чем я, но он не дрожал. Я поплотнее закуталась в спальный мешок.

— Означает ли тот факт, что я замерзаю, а остальные нет, что я не Сетит?

Рорк откинулся на спинку стула.

— Не позволяй Люсинде добраться до тебя. Она всегда была ведьмой.

Я медленно выдохнула, белое облачко воздуха улетучилось.

— Что если я не Сетит?

— Сетит. Папа проверил твои зубы.

— Мои зубы?

— У Сетитов есть дополнительный набор, который появляется в подростковом возрасте.

— Это зубы мудрости. У всех есть они.

Рорк усмехнулся и покачал головой.

— У нас всё по-другому.

Мне показалось странным, что у нас с Рорком зубы мудрости выросли рано и без каких-либо проблем. Папа всегда шутил, что это потому, что мы были всезнайками. Я провела языком по зубам. Я не могла отличить свои зубы мудрости от других. Я не была уверена, что Рорк был прав, но я не стала ему противоречить. Может быть, я хотела ему поверить.

— Что ещё со мной случится? Какие ещё изменения произойдут?

Мгновение Рорк ничего не говорил.

— Папа хочет сам поговорить с тобой об этом.

— Ну, он этого не сделал, — огрызнулась я. — И я хочу знать.

Рорк оглянулся через полог палатки на лестницу, чтобы убедиться, что вокруг никого нет, затем понизил голос.

— Сначала ты почувствуешь прилив сил. Я заметил, что их больше, потому что занимался футболом. Ты должна будешь быть осторожна, чтобы обуздать это и не сломать что-нибудь. Я думаю, что у тебя, возможно, это уже началось.

— Нет, это не так.

— Ты только что тащила тяжелый рюкзак больше часа и не отставала от остальных. Мы прошли больше двадцати миль.

Я позволила этой мысли поселиться у себя в голове. Поход не казался таким уж дальним, а рюкзак — таким тяжёлым. Может быть, я была Сетитом. Но, с другой стороны, у Хорусиан тоже была дополнительная сила.

— Твои мышцы станут плотнее, компактнее, так что у тебя будет дополнительная защита от огнестрельного оружия и ножевых ранений, от подобных вещей.

Бицепсы Рорка были огромными. Я всегда предполагала, что это потому, что он так много тренировался.

— Я буду выглядеть как какой-нибудь бодибилдер?

— Нет, ты будешь выглядеть так же. Ты просто будешь более защищена от ударов, — он коснулся одного из рубцов на своём лице. — Я хотел бы, чтобы наша кожа была сильнее. Она немного толще, но недостаточно, так что тебе нужно быть осторожной, чтобы не порезаться во время сражения.

Во время сражения. Ещё одно напоминание о том, что меня призвали на эту войну, хотела я того или нет.

— Твои глаза будут ощущаться по-другому, — он наклонился ближе. — Это самая крутая вещь. Когда обычный человек смотрит нам в глаза, мы можем послать импульс в его мозг, который временно оглушает его. Они даже не понимают, что происходит. Они просто стоят там, загипнотизированные, — Рорк снова откинулся назад. — Это самый быстрый способ обезоружить кого-нибудь. Хотя на Хорусиан это не действует.

Я попыталась представить, как сражаюсь с Дейном, но видела только его красивое лицо. Его голубые глаза, его загорелую кожу, его губы, когда он наклонялся, чтобы поцеловать меня. Я прогнала эти воспоминания и уставилась на след из примятого снега, который вёл к палатке Люсинды.

— У тебя тоже появится тяга к еде, — сказал Рорк почти шёпотом. — Жажда того, чего ты никогда раньше не хотела. — Он ничего не добавил к этому описанию.

— Например, что? Я захочу съесть мыло или что-нибудь в этом роде?

— Нет, — он тщательно подбирал слова. — Ты узнаешь, когда это произойдет. Тогда мы с папой сможем тебе помочь.

Он пытался успокоить меня, а не встревожить, и, вероятно, поэтому я была встревожена. Так много плохого случилось. Что должно было произойти дальше?