ГЛАВА 12

Лечеминанты жили в трёхэтажном таунхаусе из красного кирпича, зажатом между почти такими же таунхаусами из красного кирпича. У них были чёрные ставни и чёрная дверь. Неподалёку два больших дерева подняли свои ветви в туманной темноте, их листья были кроваво-красного цвета осени. Мы подняли наш багаж по лестнице, и папа позвонил в дверь.

— Этот дом датируется 1899 годом, — сказал он.

Я ничего не сказала. Было почти половина двенадцатого. Не время для вежливых гостей. Может быть, Лечеминанты уже легли спать.

Дверь открылась почти сразу, обнаружив за собой привлекательную блондинку. У неё были идеально уложенные волосы, большие голубые глаза и клюквенная помада, которая точно соответствовала оттенку её шёлковой рубашки. На ней были джинсы, дорогие, неудобные, и жемчужное ожерелье.

Она тепло улыбнулась моему отцу.

— Конрад, посмотри на себя! Прошло слишком много времени, — она наклонилась и быстро поцеловала его в щёку в голливудском стиле.

Он обнял её в ответ.

— Ты не выглядишь ни на день старше.

На вид ей было чуть за тридцать, она была недостаточно взрослой, чтобы иметь детей-подростков. Вероятно, одна из тех женщин, над которой работали дорогие пластические хирурги. Она рассмеялась над комментарием моего отца, а затем повернулась, чтобы осмотреть меня. Она продолжала улыбаться, хотя весёлость в её голосе казалась вымученной.

— А это дочь Рейчел. Я узнала бы её где угодно.

Это не было комплиментом. Я слабо улыбнулась миссис Лечеминант.

Отец с гордостью похлопал меня по плечу.

— Да, она такая же хорошенькая, как и её мама.

Миссис Лечеминант отступила в сторону и жестом пригласила нас войти.

— Где Рорк?

Мой отец вошёл внутрь, и я последовала за ним.

— Он скоро будет здесь, — сказал папа. — Ему нужно было кое о чём, гм, позаботиться.

— А, — сказала миссис Лечеминант, как будто поняла. Это навело меня на мысль, что Рорк ушёл, чтобы сделать что-то секретное, о чём мне никто не говорил.

Я пристально посмотрела на отца. Я была сыта по горло секретами.

Миссис Лечеминант закрыла за нами дверь, заперев её на засов.

Комната выглядела как репродукция какого-то более раннего периода. На стенах были синие обои с рядами крошечных печатных цветов. Несколько больших овальных рамок содержали чёрно-белые фотографии девушек в развевающихся белых платьях и мужчин с закрученными усами. Мебель, от люстры Тиффани до дивана королевы Анны, выглядела как антиквариат. На деревянном полу лежал тканый ковёр.

Я так пристально разглядывала обстановку, что чуть не пропустила девочку и мальчика подростков, сидящих в креслах с откидными спинками в другом конце комнаты.

Корделия была хорошенькой блондинкой, более молодой версией своей матери. Её волосы струились по плечам, а ясные голубые глаза смотрели на меня с весельем. Джон Марк был красив по-элигантному, с тёмными пронзительными глазами и каштановыми волосами, которые идеально лежали на своем месте. Даже когда он сидел, я догадывалась, что он был высоким, с худощавым телосложением баскетболиста. Он тоже наблюдал за мной и не пытался скрыть этот факт. Выражение его лица было сосредоточенным, серьёзным, как будто, возможно, он думал, что для меня быть здесь было плохой идеей. Я надеялась, что мне не придётся иметь дело с другой Люсиндой. Какие бы это были весёлые несколько недель.

Что ещё хуже, что, если бы я была Хорусианкой, и Джон Марк понял это? Однажды мои глаза могут случайно загореться зелёным. Что бы случилось, если бы моего отца не было здесь, чтобы защитить меня?

Я почувствовала, как холодный пот выступил у меня на шее, а внутри всё сжалось от паники, а затем вспомнила о Рорке. Он защитил бы меня, даже если бы я была Хорусианкой.

Если бы только он пришёл, чтобы я могла перестать беспокоиться о нём.

Корделия улыбнулась мне, и я заставила себя улыбнуться в ответ.

— Где мои манеры? — спросила миссис Лечеминант. — Я должна была представить молодых людей, — её взгляд скользнул в мою сторону. — Эйслинн, это мои дети, Джон Марк и Корделия. В последнее время у Джона Марка появилось прозвище, как оно звучит? — спросила она его.

— Джек, — терпеливо сказал он. — Я использую его в течение последних двух лет.

Миссис Лечеминант пренебрежительно махнула на него рукой.

— Дети и их причуды. Для меня он всегда будет Джоном Марком, — она указала на мой багаж. — Будь джентльменом, дорогой, и помоги Эйслинн с вещами. Корделия, почему бы тебе не показать нашей гостье дом и не принести ей что-нибудь поесть? Тогда вы трое сможете поболтать, пока будете ждать прихода Рорка, — она просунула свою руку под руку моего отца. — Нам с Конрадом нужно немного поговорить с твоим отцом.

Я потащила свой чемодан дальше в комнату. Джек встал и неторопливо подошёл. Я правильно угадала его рост. Он был высоким, с плавной, уверенной походкой.

— Я могу нести его, — сказала я ему. — Он не тяжёлый.

В Калифорнии я не покупала много одежды.

Джек всё равно взял чемодан.

— Правила дома, — сказал он с лёгкой усмешкой. — Я всё ещё должен быть джентльменом, — не дожидаясь дальнейших протестов, он вышел из комнаты.

Корделия плавной походкой подошла ко мне.

— Твоя комната на втором этаже, — сказала она мелодичным, счастливым голосом. — В доме много спален, но не так много ванных комнат, так что тебе придётся делить одну с Джеком, Рорком и мной, если только ты не хочешь спуститься вниз, чтобы воспользоваться той, что на этом этаже.

Я кивнула, слишком уставшая, чтобы обращать на это внимание.

Она направилась в коридор, и я последовала за ней. Нашей первой остановкой была ванная. Там были бордовые обои с рисунком пейсли, раковина, похожая на старомодную миску, и фарфоровая ванна с когтистыми ножками.

— Кабинет наших родителей дальше по коридору, — сказала Корделия, указывая в том направлении. — Кухня находится с другой стороны гостиной... Я отведу тебя в гостиную. Это лучшее место в доме.

Она открыла дверь и направилась вниз. Я последовала за ней в большую комнату, которая была значительно более современной, чем другие, которые я видела. Два огромных кожаных дивана стояли перед развлекательным центром во всю стену с телевизором с большим экраном, стереосистемой и игровой консолью.

Не задерживаясь долго, она повела меня на второй этаж, давая мне инструкции по беспроводному Интернету, где хранились дополнительные полотенца и другие детали, которые было трудно запомнить. Моя спальня была за последней дверью в коридоре. Большая латунная кровать доминировала в комнате, а кружевные занавески складывались вокруг сиденья у окна. В одном углу стоял шкаф вишнёвого дерева, а в другом — письменный стол с богато украшенным креслом. Всё выглядело старинным и дорогим. Мой чемодан стоял в ожидании у двери, выглядя прискорбно неуместно.

— Это красивая комната, — сказала я и поставила свою спортивную сумку на пол.

— Тебе что-нибудь нужно на сегодня? — спросила Корделия. — Зубная щётка, пижама?

— Я в порядке, — я сняла куртку и положила её поверх спортивной сумки. — Хотя в скором времени нужно будет сходить за покупками за новой одеждой.

— Мы можем отвезти тебя.

Она не спросила, почему я приехала с таким небольшим количеством вещей. Мой отец, должно быть, сказал Лечеминантам, что мы бежали из Аризоны, а затем и из Арктики.

— Ты, наверное, умираешь с голоду, — сказала Корделия. — Давай что-нибудь поедим.

Я была слишком напряжена, чтобы быть голодной, но я не хотела ложиться спать, пока не буду уверена, что с Рорком всё в порядке. Я последовала за Корделией вниз по лестнице.

Я ожидала, что пойду на кухню, и уже задалась вопросом, есть ли там старомодные приборы. Корделия провела меня обратно в гостиную, где Джек ставил на кофейный столик поднос, полный крошечных сэндвичей, крекеров и винограда. Рядом с ним был разложен чайный сервиз с розовыми розами. Он выглядел хрупким и деликатным, и мне не хотелось к нему прикасаться.

Джек налил чашку и протянул её мне:

— Это травяная смесь моей матери. Она должно подарить тебе успокаивающий сон.

Я взяла чашку и поблагодарила его, задаваясь вопросом, знал ли он, что я почти не спала последние пару ночей. Было ли эта информацией, которую мой отец передал своим друзьям, или этот чай был не более чем вежливым жестом, потому что мы прибыли так поздно?

Джек наполнил чашки себе и Корделии, и мы все сели. Меня немного нервировало, что Джек и Корделия оба были так хороши собой. Привлекательные люди могут позволить себе быть более критичными по отношению к другим.

— Сэндвичи с огурцом, — сказал Джек. — Маме нравится думать, что она развлекает чопорных британских женщин. Если ты хочешь чего-нибудь ещё, у нас на обед было мясо, арахисовое масло и джем, замороженная пицца...

Он был любезнее, чем я ожидала, и я послала ему искреннюю улыбку облегчения.

— Всё в порядке, спасибо.

Я положила немного винограда и крекеров на свою тарелку, затем откусила сэндвич. Было приятно иметь возможность занять рот едой, так как это означало, что мне не нужно было говорить. Мне не нужно было комментировать тот факт, что мой отец таинственным образом оставил моего брата в незнакомом городе.

— Ты никогда раньше не была в Бостоне? — спросил Джек.

— Нет, — сказала я.

Его пристальный взгляд не отрывался от моего лица.

— Тогда я отведу тебя завтра на осмотр достопримечательностей. У Бостона богатая история.

— С удовольствием, — сказала я.

Корделия задумчиво отхлебнула из своей чашки.

— Есть ли какое-то конкретное место, куда ты хочешь пойти? Всё, что ты захочешь увидеть, любые вопросы, которые ты захочешь задать о Бостоне или о... нас?

— Корделия, — сказал Джек предупреждающим тоном.

— Что? — она невинно посмотрела поверх края своей чашки. — Я думаю, это подло, что ей никто ничего не рассказал. Все знают, кто она такая, кроме неё.