Глава 240

Лицо, искаженное болью и покрытое холодным потом. В глазах стоят слезы.

Никогда прежде я не видела Дэррика в таком отчаянии. Немного странное чувство. Как бы сильно я его ни ненавидела, я не могла радоваться его горю от потери члена семьи. В этот миг я поняла, почему он с таким ужасом смотрел, как во время фестиваля меня уносит за толпой.

— Брат! — вылез откуда-то Рейнольд.

Как и сказал Дэррик, вероятно, он отсиделся где-то в безопасном месте. У него в руке висело ожерелье для его младшей сестренки.

— Иво-Ивонна?

Сначала, увидев брата в одиночестве, он пришел в замешательство, однако при взгляде на выражение его лица немедленно все понял и разозлился.

— Придурок! Ты чего столбом встал?! Надо немедленно ее найти!

Волоча Дэррика за руку, Рейнольд сразу же начал действовать.

Лишь тогда Дэррик пришел в себя и тоже приступил к поискам Ивонны.

— Ивонна! Ивонна, где ты?!

Всю ночь они прочесывали ближайшие улицы. Но несмотря на то, что толпа постепенно рассосалась, а выставленные в ряд лавки уже закрылись, им не удалось найти ни единого волоска Ивонны.

— …Что же нам теперь делать? — разрыдался Рейнольд при виде заалевшего рассвета. — Ладно… это я во всем виноват. Я не стал возражать против тайной вылазки без отцовского разрешения.

Мне странно было видеть Рейнольда плачущим.

— Не реви, Рейнольд. Экхарты ни при каких обстоятельствах не показывают слабость, — несмотря на страшную усталость, Дэррик попытался успокоить братишку, как взрослый. — Пошли домой. Если вернемся сюда с рыцарями, в два счета ее найдем.

— Отец изобьет нас до смерти… — ныл Рейнольд, следуя за Дэрриком.

«Должна ли я идти за ними?»

И пока я глядела на удаляющиеся фигурки…

Др-р-р.

Зеркальце вдруг завибрировало у меня в руках, а потом из него полился белый свет. Прямой луч рассек воздух, словно куда-то указывая.

«Ха… Только этого мне не хватало», — вздохнула я из-за сложности ситуации.

Очень жаль, но, даже видя прошлое, ничего сделать я тут не могла. Я пришла, чтобы узнать, жив Уинтер или нет. Но чтобы отсюда выбраться, требовалось найти затянувшую меня сюда Ивонну.

Я направилась в ту сторону, в которую указывал свет.

Сколько я так уже шла? Пока я брела туда, куда меня вело зеркальце, я добралась до темной улочки, еще пока не тронутой лучами рассвета. И там я увидела розововласку, которую отчаянно искали братья Экхарты.

Чавк, хруп.

Сидя на корточках в углу, ребенок ел что-то твердое.

«Ивонна…»

Я подошла ближе и вдруг остановилась, почувствовав, что что-то было не так.

Перед Ивонной лежала не еда, а мужчина.

— Так вкусно! Так вкусно! Именно то что надо! — как безумная, бормотала Ивонна, впиваясь в шею незнакомого мужика.

Хрум. Снова послышались жуткие чавкающие звуки, лежавшее перед ней тело крупного мужчины мало-помалу съеживалось. Маленькая фигурка Ивонны же напитывалась непонятной энергией.

«Безумие…»

От понимания, что это значило, у меня по спине побежали мурашки. Выходит, в то время как братья ее искали, Ивонну уже успела захватить Лейла.

«Остановись!»

Я протянула руку, чтобы не позволить Лейле жадно глодать человека, но та просто прошла сквозь нее. Я ничего не могла тут поделать.

Закончив трапезу, Ивонна встала над высохшим, словно мумия, трупом.

— А… Агх!

И тут она закричала. Словно отрицая, что это она только что поглотила человека.

— Это, что это!.. Брат! Брат Дэррик!

Ивонна пришла в себя. Разрыдавшись, она кинулась искать своих братьев:

— Дэррик! Рейнольд! Есть тут кто-нибудь?

Я удивилась. Я и подумать не могла, что захваченная Лейлой Ивонна могла очнуться. И тут…

— Замолчи! Нет! Нет! — Ивонна вдруг села на землю и принялась лупить себя по ушам.

Я ничего не слышала, но, возможно, Лейла ей что-то шептала.

— Больно! Мне это не нравится! Брат!.. Папа, мне больно, — в мучениях всхлипывал ребенок, скрючившись на земле.

Я просто тупо на нее смотрела. Даже зная, что все это уже произошло, я чувствовала себя фигово. Мне вдруг показалось, что мое зрение стало мутнеть, и я несколько раз моргнула.

Тут сцена изменилась.

Прошло сколько-то времени: Ивонна стала немного постарше. Однако выглядела она как оборванка. Ивонна в лохмотьях бродила по темным переулкам без намека на страх, такая растрепанная, что узнать ее было трудно.

Порой за ребенком увязывались безумцы с черными сердцами, однако каждый раз скрывавшийся в ней монстр вырывался наружу и мгновенно их всех пожирал. А затем насытившееся чудовище вновь погружалось в глубокий сон. Каждый раз «настоящей» Ивонне удавалось сохранять свое сознание. Но видя, что она натворила, пока у нее было помутнение рассудка, девочка плакала и кричала:

— Папочка! Брат! Рейна!

Глядя на то, как отчаянно этот ребенок искал свою семью, я стискивала зубы. Не знаю, почему Зеркало Правды мне это показывало, однако заставлять меня беспомощно наблюдать за прошлым Ивонны было жестоко.

Время шло, силы Лейлы росли. Теперь, даже если она пожирала людей, Ивонна редко приходила в чувство. Устав за ней наблюдать, я закрыла и снова открыла глаза.

Вжух, сцена сменилась.

В этот раз я увидела перед собой лохматую Пенелопу, лежавшую на земле.

— Пенелопа, милая. Пойдем со мной в герцогский особняк.

К ней протягивал руку герцог. А неподалеку, в переулке, стояла Ивонна и на все это смотрела.

Юная Пенелопа, прильнувшая к трупу своей матери, сначала колебалась, а затем вцепилась в протянутую ей ладонь. Герцог подхватил Пенелопу на руки.

— …Это мой отец, — растерянно пробормотала Ивонна. — Это мой отец…

Вдруг она схватилась за голову и рухнула на землю.

— Нет! Нет!

Похоже, Лейла снова ей что-то говорила. Я села рядом с Ивонной и в тот же миг…

[…Ты проиграла].

Ш-ш-ш. От этого звука, напоминавшего шелест ветра, меня продрал мороз по коже.

— Нет, это неправда! Это мой папа! Отец! Брат Дэррик! Брат Рейнольд! — сорвавшись с катушек, в неистовстве прокричала Ивонна.

Я напряженно слушала. Со всхлипами Ивонны в ухо лился едва слышный шепот.

[…Тебя бросили. Тебя бросили. Тебя бросили. Тебя бросили. Тебя бросили. Тебя бросили. Тебя бросили.]

«А».

Хриплый голос. Я наконец уловила шепот, что Ивонна слышала все это время.

[Тебя бросили. Отец бросил тебя, как и твой брат].

Ивонна трясла головой, сопротивляясь проклятому шепоту Лейлы.

— Нет, нет. Это неправда. Отец сказал, что любит меня больше всех на свете.

[Глупышка, все еще не веришь? Тогда почему ты до сих пор никого из них не встретила? Ты же все это время была в столице. Я хочу сказать, что они тебя даже и не искали].

— Нет, нет…

[Разве ты только что не видела? Он тебя бросил, потому что ты такая побитая и бесполезная, и нашел себе новую дочь. Более красивую и умную, чем ты, новую дочь! Пенелопу!]

— Хнык, хнык, хнык… — Ивонна, всхлипывавшая, пока ей в уши лился поток жестоких слов, начала задыхаться.

Однако Лейла не останавливалась. Она хотела полностью уничтожить душу и дух ребенка.

[Теперь единственной госпожой Экхарт будет Пенелопа, а не ты! Пенелопа Экхарт! У нее такое красивое имя, ха-ха-ха! Ха-ха-ха! Ха-ха-ха!]

— Нет… Хнык, хнык.

Я слышала дыхание Ивонны, она, казалось, была на волоске от смерти.

Я больше не могла этого выносить. Даже зная, что это все равно не сработает, я протянула к ней руки.

— Не слушай.

Удивительно, но мои ладони, бесчисленные разы проходившие сквозь людей, на этот раз коснулись ребенка. Даже не испытав по этому поводу удивления, я плотно зажала Ивонне уши и сказала:

— Это все ложь. Твой отец с братьями никогда тебя не забывали.

Скрюченное тело Ивонны замерло, ее дыхание стало тише. В этот же миг… Хрясь, хрусть!

Вид улицы начал трескаться, как стекло. Я приняла эту ситуацию проще, чем ожидала, потому что уже проходила через что-то подобное.

Разбившаяся иллюзия рассыпалась. В итоге в темном пространстве остались лишь мы с Ивонной.

— …Ты все у меня забрала, — фыркнула мне сидевшая на корточках Ивонна, подняв на меня враждебный взгляд. — А… я заперта здесь.