Глава 242

Я кисло ответила:

— Звучит так, будто Вы совсем не рады такому раскладу дел.

— Это не так, но…

— К счастью или нет, прошло уже немало времени с тех пор, как я покончила с Ивонной, поэтому магический круг, удерживавший Вас, отключился.

Он провалился в сон, поэтому даже не знал этого. Однако почему-то, увидев его пустой непонимающий взгляд, я разозлилась.

— Почему Вы не очнулись раньше? Вы хоть представляете, как сложно было найти Вас, маркиз? — громко возмутилась я.

Только после этого Уинтер поднялся с места. На его лице все еще читалась растерянность. Несколько минут он обмозговывал ситуацию. Едва я собралась спросить, почему он не вернулся сам, как он, наконец, заговорил.

— …Мне казалось, что эта затея провалится. Сдавшись, я решил дождаться конца, — я лишилась дара речи. Уинтер, смотревший куда-то вдаль, медленно перевел взгляд на Ивонну, стоявшую рядом со мной. — У этой девочки мертвый взгляд.

— …

— Я подумал, что это призрак прошлого, возникший из-за чувства вины. Я полагал, что мое время подошло к концу.

Так вот почему Уинтер лежал там, забив на все, и даже не осознал, что магический круг перестал работать. Я была зла на него, но, с другой стороны, понимала, и потому не стала ничего говорить.

В любом случае, самое главное, что он жив. Теперь можно было сделать первый шаг в будущее, не имеющее ничего общего с игрой.

— Она — «настоящая» Ивонна.

— Ах.

— Думаю, она застряла в пространстве и времени после того, как Лейла заняла ее тело, — объяснила я.

Это заставило меня задуматься: скорее всего, древние маги, создавшие систему, заперли здесь эту душу, чтобы сохранить ее. Как со мной, когда, не в силах собрать разбитую душу Пенелопы, они добрались до другого измерения и закинули ее туда.

«Поэтому Лейла вернулась без Ивонны».

На самом деле, это и к лучшему. Душа маленькой Ивонны мгновенно разрушилась бы, не выдержав натиска Лейлы.

— …Понятно, — медленно кивнул Уинтер.

Похоже, он чувствовал ответственность за Ивонну.

— Как нам теперь отсюда выбираться?

— Ну… Судя по всему, Зеркало Правды — проход, соединяющий нас с внешним миром, — сказал Уинтер, указывая мне за спину.

Я слегка кивнула. Так и есть, ведь я попала сюда, пройдя через не до конца восстановленное зеркало.

Осталось лишь разобраться с Ивонной. Я посмотрела на девочку.

— Прежде, чем мы уйдем, стоит решить, как нам поступить с ней.

Хорошо, что Уинтер жив. Так как система пропала, выход обязательно найдется. Будет лучше, если все получат счастливый конец. Я хотела забрать Ивонну отсюда и, по возможности, вернуть ее семье.

Однако Уинтер посмотрел на Ивонну хмуро, а затем покачал головой.

— К сожалению… Ничего нельзя сделать.

— Почему?

— Если Вы действительно расправились с Лейлой, душе девочки больше некуда вернуться.

— Что…

Я застыла. Я считала, что все решится, как по волшебству, и ни разу не задумывалась о такой проблеме.

— О чем вы говорите? — вмешалась Ивонна, заметив, что мы посерьезнели.

Побоявшись, что она узнает о моем бессилии, я быстро прикрыла ее уши.

— Тебе знать необязательно.

— Эй, почему ты не даешь мне послушать? Пусти!

— Тц, я в беде, — удерживая вырывавшуюся Ивонну, я тихо сказала Уинтеру: — …Я сама не искала, но кто-то мог найти ее останки.

— …

— Вы… сможете что-нибудь с ними сделать?

— …Леди.

— Я не могу позволить ей торчать здесь и дальше. Я видела ее смерть, — прошептала я с исказившимся лицом.

Я не могла просто оставить ее после увиденного. Уинтер тоже оцепенел.

— Дурында, я не могу не слышать только потому, что ты заткнула мне уши, — на расстоянии раздался вдруг громкий голос.

Я увидела девочку с розовыми волосами, которая показывала мне язык, выглядывая из-за спины Уинтера.

— Ты что, насмехаешься над взрослыми?

— Я знаю, как выбраться отсюда.

Я хотела было сказать ей кое-что еще по этому поводу, но тут же замолчала, услышав ее слова.

— Что?.. Откуда?

— Иногда передо мной появляется странный квадрат с одним и тем же предложением. Если бы я согласилась, то отправилась бы в лучшее место и переродилась.

— Согласилась?..

Я глупо уставилась на Ивонну. Было странно знать, что кто-то еще мог видеть системные окна.

В то же время, выходит, моя давняя догадка оказалась верна.

«Как я и думала… Игра была создана древними магами».

Согласись Ивонна на перерождение, она бы очутилась в другом мире, как и я.

Не сводя с нее напряженного взгляда, я с трудом произнесла:

— …Так почему ты не согласилась?

Девочка надула губы.

— Я не хотела уходить.

— …

— Если бы я ушла, точно никогда не смогла бы повидаться с папой и братьями…

Я едва подавила вздох сожаления, поскольку понимала, почему Ивонна решила остаться в этом мрачном месте, несмотря на предложение древних волшебников. Она решилась на это ради семьи, хотя ее ужасная смерть повторялась вновь и вновь. У меня не было привязанности к родне, чтобы вынести такую боль, поэтому я не разделяла ее решение.

Наблюдая за моей молчаливой реакцией, Ивонна с тревогой спросила:

— …Мне придется уйти?

— Нет, если ты сама не захочешь.

— Леди, — окликнул меня Уинтер, похоже, удивленный моим ответом.

Не тратя времени на объяснения, я нащупала кое-что в кармане и протянула это Ивонне.

— Вот, твое зеркало, — я держала свое, вернее, Ивонино ручное зеркальце, которое она получила в подарок от Дэррика. — Я нашла его. Не теряй больше.

Девочка недоуменно рассматривала зеркало. Вскоре ее голубые глаза наполнились слезами. Всхлипнув, она подняла на меня взгляд.

— Твои отец и братья в порядке.

Я не хотела сообщать об их долгих тщетных поисках. Ивонна была несчастна из-за того, что она потеряла семью, но для Пенелопы они были людьми, которые убивали ее бесчисленное множество раз. Кроме того, Пенелопа жила в постоянном страхе, что ее вышвырнут из поместья, когда вернется настоящая дочь герцога, и вела себя соответственно.

«К тому же, толку разглагольствовать об этом?»

Я слишком взрослая, чтобы злиться на подобное. Теперь я уверена, что могу добиться счастья и без них. Даже если что-то пойдет не так, я не перестану любить себя и продолжу двигаться дальше.

— …Каждый год в день, когда ты потерялась, им особенно тяжело переживать утрату, но они стараются скрывать это. Они боятся, что ты расстроишься, если узнаешь об этом.

— …

— Особенно твой отец… Герцог каждый день молится о твоем благополучии и счастье, куда бы тебя ни занесло, — в противовес моей бесстрастности по мягким щекам Ивонны стекали слезы. Чтобы убедить ее, я тихо произнесла: — …Вот почему я не смогу вернуться и рассказать им о тебе, если ты останешься здесь.

— Ты… — выдавила Ивонна сквозь слезы. — …Ты не ненавидишь меня?

— За что мне тебя ненавидеть?

— Я знаю… что ты умирала от рук моей семьи из-за меня.

— Тебя там даже не было, так что ты тут ни при чем, — цинично ответила я, и тут же добавила: — И… не то, чтобы я не понимаю их. Неважно, сколько времени прошло, как можно забыть…

— …

— …столь прелестную младшую сестренку?

В последний день фестиваля Рейнольд устроил мне взбучку только из-за того, что я поднялась на чердак, чтобы полюбоваться фейерверками. Я не хотела занимать место Ивонны и не могла простить Дэррика, унижавшего Пенелопу, и герцога, молча наблюдавшего за этим.

Но я могла понять, почему они себя так вели. Если бы я потеряла такую добрую и милую сестренку, я бы печалилась и ненавидела любого, кто попытался бы занять ее место. Я бы тоже сошла с ума.

— Ах…

Ивонна, теревшая лицо маленькими нежными ручками, вдруг резко подняла голову и посмотрела в воздух. Хотя я ничего не увидела, но догадалась, что перед ней всплыло системное окно.

— Ты вольна выбирать, оставаться или нет. Это твое решение.

Голубые глаза юной Ивонны уставились на меня. После долгого молчания она, наконец, сказала:

— Моим отцу и братьям…

— …

— Можешь сказать им… что я в порядке и очень-очень их люблю?

Я медленно кивнула. Больше я для нее ничего не могла сделать.

— И… передать брату Дэррику спасибо за то, что он купил мне зеркальце? И что мне жаль, что я потеряла его.

— Да, передам.

— Тогда я пойду.

Произнеся свои последние слова, она так и не взяла зеркало с собой. От неловких взмахов руки нежно-розовые волосы развевались в воздухе. Вскоре ее маленькое тело начало источать яркий свет.

Я молча махала рукой, пока юная Ивонна не исчезла без следа.

— …С Вами все хорошо? — спросил Уинтер, как только я опустила руку.

Я, которая смотрела в никуда, перевела свой взгляд на него.

— Со мной все нормально.

— Вечно мне приходится видеть Ваши слезы, а не улыбки.

От его слов я запоздало провела рукой по лицу. Когда это случилось? Все мои пальцы были в слезах. Я недоуменно смотрела на них.

— Хотел бы я предложить Вам платок, но… Простите, не могу…

— Не стоит волноваться, — слабо улыбнулась я сожалевшему Уинтеру. — Можно вытереть их руками.

Так я и поступила. Я собиралась прикрыться маской детской непосредственности, но на самом деле мне было стыдно за то, что меня застали в таком состоянии.

Пока я занималась своим лицом, молчавший Уинтер вдруг пробормотал, ни к кому не обращаясь:

— …Теперь Вы сами можете… вытереть свои слезы.

— …

— У меня нет права на то, чтобы утешать Вас, как раньше.