С новой решимостью я держу руку на ее животе и встаю на колени, склонив голову в знак капитуляции.

– Tá mo chroí istigh iona - Мое сердце в тебе, ― признаюсь я шепотом. – Я знаю, что сбился с пути, любимая, но я обещаю тебе, что с этого момента я сделаю своей миссией соблюдение наших брачных обетов и буду любить тебя так, как ты этого заслуживаешь. Если поделиться тобой - это то, как ты расцветешь и откроешь мне свое сердце, то я так и сделаю. Мое сердце живет в тебе, Acushla - дорогая, и всегда будет жить.

Она медленно сползает с кухонного острова и поднимает мой подбородок, чтобы я посмотрел на нее.

– Встань, любовь моя. Мой король. Мой Аид, ― тихо поет она, ее глаза сияют любовью. – Единственный раз, когда я получаю удовольствие, видя тебя на коленях, это когда твоя голова находится между моих бедер. Встань, Тирнан.

Я целую ее живот и поднимаюсь на ноги, обхватывая ее лицо ладонями.

– Я люблю тебя, жена. Ты знаешь это, не так ли?

Она целует внутреннюю сторону моего запястья, а затем растворяется в моей ласке.

– Теперь люблю. Я люблю тебя, Тирнан. Всем сердцем.

Я прижимаю свой висок к ее виску и вдыхаю ее запах.

– Я не могу поверить, что мы станем родителями.

– Верь в это, любовь моя. Это первый из многих.

– Неужели? ― поддразниваю я, целуя уголок ее губ. – Тогда, наверное, хорошо, что у меня есть Шэй и Кол, чтобы помочь мне.

Искренняя улыбка на ее губах и полная преданность, мерцающая в ее глазах, наполняют мое холодное сердце светом, согревая меня изнутри. Если бы у меня была лишь крупица ее любви, то это показало бы мне, каким дураком я был бы, если бы не довольствовался этим.

– Что я тебе скажу? После того, как доктор убедится, что с тобой и ребенком все в порядке, и даст тебе что-нибудь, чтобы облегчить тошноту, как насчет того, чтобы пойти к моим родителям и рассказать им хорошие новости? Шэй будет в восторге от того, как я буду унижаться, и я подозреваю, что Колин тоже.

– Я не против, чтобы ты немного попотел, муж, ― дразнит она, потираясь своим носом о мой.

– Да, думаю, что нет. Но запомни этот день, жена. Сомневаюсь, что я когда-нибудь еще буду так унижаться, как сейчас.

– Это мы еще посмотрим. Не думай, что ты освободился от ответственности за тот ад, через который ты заставил нас пройти в этом месяце, муж. Я ожидаю много унижений в ближайшем будущем.

– Если это то, что я должен сделать, то так тому и быть. Если только ты меня простишь.

– Ты уже прощен. Но это не значит, что я не заставлю тебя поработать для этого.

– Я не ожидал от тебя ничего меньшего, Acushla - дорогая.

Когда Роза входит в дом моих родителей, Шэй бросается к нам, обхватывая руками мою жену, боясь, что она - ложный мираж, порожденный его душевной болью. Он вдыхает ее, едва не плача от того, как сильно он по ней скучал и как он счастлив, что они теперь воссоединились. Колин прислоняется к дверной раме, выжидая время, пока Шэй не отпустит его и он не сможет сделать свой ход.

Чувство вины снова поднимает свою уродливую голову от того, как жестоко я поступил, скрыв ее от них обоих. Если бы роли поменялись, я не знаю, как бы я с этим справился.

Блядь.

Если бы я не был их боссом и не был их кровью, я уверен, что эти ублюдки убили бы меня, только чтобы добраться до нее.

Я бы так и поступил.

Стыд, которого я никогда не испытывал, наполняет мою кровь осознанием того, что мой эгоизм причиняет боль не только моей жене, но и моему младшему брату и любимому кузену.

– Мне жаль, ― говорю я в знак извинения, но это слово кажется слишком недостойным, чтобы загладить вину за то, что я сделал.

– О чем ты сожалеешь? ― спрашивает Ма, выходя из столовой, Athair - отец и отец Дойл следуют за ней по пятам. – Если ты извиняешься за то, что не показывался здесь больше месяца и держал мою невестку вдали от всех нас, то да, извиняйся сколько хочешь, но я все равно на тебя зла. ― Моя мать скосила на меня глаза, а затем отстранила руки Колина от моей жены, чтобы обнять ее. – Дай мне взглянуть на тебя, дитя. Я была почти уверена, что мой нечестивый сын привязал тебя к столбу своей кровати, чтобы ты не шалила. У мужчин Келли всегда была навязчивая идея. После того, как я вышла замуж за своего Найла, моя родная мать не видела меня почти полгода. Он чуть не убил меня, пытаясь засунуть Тирнана в мой живот.

– Боже, женщина. Не надо рассказывать нашим мальчикам о наших делах. Отец Дойл тоже не хочет знать такие вещи.

– Наши мальчики нюхают юбки с тех пор, как у них упали яйца. Вряд ли что для них новость, что в спальне они берут пример со своего папы. И, отец Дойл, я не хочу вас обидеть, но вы крестили достаточно младенцев, чтобы знать, откуда они берутся.

Она смеется, делая вид, что бросает злой взгляд на моего розовощекого отца, а затем снова обращает свое внимание на мою Розу.

– А теперь позволь мне посмотреть на тебя, ― ворковала она, глядя на мою жену и сканируя каждую черточку ее лица.

– Ну, я думаю, мой Тирнан превзошел своего папу. Моему Найлу потребовалось шесть месяцев, чтобы я забеременела, а Тирнану - только три.

– Ты беременна? ― спросил Шэй в полном шоке.

– Да, это так, ― подтверждаю я.

– Значит, она твоя? ― упрекает он, злясь.

– Что это за вопрос? ― перебивает моя мама, сбитая с толку. – Конечно, это Тирнана. А ты думал, чей он? Еще одно волшебное зачатие?

Мы все смотрим друг на друга, обида моего брата и грусть моего кузена делают воздух в комнате таким густым, что его можно резать ножом.

– Сирша, ты не возражаешь, если мы с Тирнаном поговорим с Шэй и Колином наедине? Нам нужно обсудить некоторые вещи.

Моя мать, похоже, не хочет оставлять нас одних, но на помощь приходит Athair – отец.

– Может, вы, дети, подниметесь наверх и все обсудите? Пойдем, Сирша. Наш ужин остывает, а мы грубим нашему гостю.

Он обхватывает ее за талию и физически оттаскивает мою мать, а отец Дойл возвращается в столовую.

– Идем, ― приказываю я, поднимаясь по лестнице, не желая, чтобы кто-то подслушивал наш разговор. Роза следует за мной, Шэй и Колин идут прямо за ней. Я подхожу к своей старой спальне и закрываю дверь, как только все оказываются внутри.

– Дай угадаю, ― быстро кричит мой брат, уже пылая от ярости. – Это тот момент, когда ты говоришь нам, что мы с Колом больше не нужны, да, ты, гребаный урод?

– Нет, это не так, ― говорю я ему, отмахиваясь от его оскорблений, снимая пиджак и бросая его на пол. Я смотрю на выброшенный предмет одежды и сморщился. – Знаешь ли ты, что я чертовски ненавижу этот костюм? Что этот галстук, который я надеваю каждое утро, словно петля на моей шее? Я ненавижу его так сильно, что иногда фантазирую о том, чтобы с помощью паяльной лампы поджечь весь свой гардероб.

– Так не носи его, ― пробормотал Шэй, сбитый с толку. – Никто не приставит пистолет к твоей голове и не заставит тебя носить это дерьмо.

– Ты прав. С этого момента я не буду.

– Ты сейчас пьян, Тирнан, потому что в твоих словах нет никакого смысла? Какое это имеет отношение к чему-либо? Какое отношение это имеет к нам? К Лепестку?

– Все, ― выдохнул я с преувеличенной силой, опустив плечи. – После смерти Патрика и того, как мне пришлось заменить Athair - отца, я потерял себя в своем горе и в роли Босса. И где-то на этом пути я также потерял себя. Этот костюм, большой офис - все это не я. Но я надел его и выполнял работу, которую ненавижу, только потому, что мир ожидал этого от меня. Я устал жить во лжи, брат. Я хочу жить полной жизнью. По-настоящему полной. И мне понадобилось жениться на дочери моего врага, чтобы понять это.

Роза улыбается мне своей яркой улыбкой, стоит рядом со мной и переплетает свою руку с моей. Я поднимаю ее подбородок и целую ее губы.

– Я не понимал, насколько я был мертв, пока ты не вдохнула в меня жизнь. Я никогда не смогу выразить, насколько я благодарен тебе, но я постараюсь каждый день показывать тебе, какая это честь - иметь тебя своей женой.

– Я люблю тебя, ― говорит она, сжимая мою руку в своей.

– Блядь?! Ты поэтому хотел поговорить с нами? Чтобы втереть нам в лицо, что вы теперь вместе? ― восклицает Шэй, вырывая пряди волос.

– Я не думаю, что они здесь из-за этого, ― отвечает за меня Колин, надежда заставляет его зеленые глаза сверкать.

– Ты всегда быстро соображал, Кол. Мой брат не так быстро все схватывает.

– Кто-нибудь, пожалуйста, скажите мне, какого хрена здесь происходит?!

Роза высвобождает свою руку из моей, подходит к моему брату и прижимает свои ладони к груди Шэй, пока он не вынужден сесть на кровать. Затем она садится к нему на колени, шокируя его безмолвным поцелуем в губы. Конечно же, жадный ублюдок углубляет его, проникая языком в горло моей жены, чтобы все мы могли видеть. Когда они отстраняются друг от друга, на щеках моей жены появляется милейший румянец, а Шэй уже не тот воинственный дурак, каким он был несколько минут назад.

– Теперь он будет вести себя хорошо, ― говорит она, положив голову ему на плечо. – Продолжай, муж.

– Спасибо, жена. Я запомню этот маленький трюк на будущее, когда Шэй будет вести себя как задница.

– Укуси меня, ублюдок, ― отвечает он, но в его словах нет жара. Только обожание, когда он развлекается, расчесывая длинные волосы своего лепестка с ее плеча и вниз по спине.

Когда я чувствую на себе взгляд Колина, молчаливо просящего разрешения приблизиться к своей женщине, я киваю ему. В три длинных шага он садится рядом с Шэй, вытягивая длинные ноги Розы, чтобы она тоже оказалась у него на коленях, его рука осторожно касается ее щеки.

– Привет, ― воркует она, хлопая ресницами.

– Привет, ― выдохнул он, словно от боли.

– Так соскучился по мне, да? ― насмехается она, когда он снимает ее туфли и начинает растирать подошвы ее ног.

– Да, ― простонал он, стараясь отвечать коротко и по существу.

– Он так скучал по тебе, что хотел получить мое благословение на возвращение в старую страну, ― объясняю я, благодарная за то, что не подчинилась его требованию.

– Ты собирался меня бросить? ― спросила она обиженно.