Глава 2
– Нет! Нет, нет, я не хочу этого, я не хочу тебя! Остановись...
Бальтазар, сын Хэнста, очнулся с криком, отталкивая руки, что лезли к его паху в кожных штанах. Защищая свои причиндалы, он вскочил на ноги и попытался увернуться от демона, окружившего его, забравшегося на него, в него. Врезавшись во что–то твердое – дерево? – он отскочил и, пролетев по воздуху, споткнулся и упал.
Приземляясь во что–то мокрое.
Когда он встал в планку на ладонях и носках, ноздри заполонила комбинация сажи, едких химикатов и влажной земли. Именно вонь помогла ему сориентироваться: он был на территории дома, в котором едва не сгорели Сэвидж и Мэй.
В отчаянии и с хорошей долей мысленного ступора Балз оглянулся через плечо на руины когда–то симпатичного ранчо. Кремированный каркас дома был серого и бледно–голубого цвета, покрытые пеплом фрагменты балок и досок, гипсокартона и фанеры, мебели и пожитков уже не соберешь вместе во что–то пригодное к использованию. Пожар был таким сильным, что выгорело все вплоть до границ участка, заборы, а также дома слева, справа и за участком были покрыты копотью.
Соседи разорятся на «Виндексе»[4], но, по крайней мере, у них было что отмывать.
По–крабьи добравшись до более сухого участка, он поднялся на ноги и смахнул грязь со штанов. Учитывая все происходящее, париться из–за пепла на коленях – себя не уважать. С другой стороны, список того, что было под его контролем, был бесконечно мал, и приходится довольствоваться тем, что имеешь.
Порой это только способность следить за чистотой штанов. А чего он хотел – чтобы те оставались на нем, пока он спал.
– Дерьмо. Дерьмо!
Балз оглянулся на обугленный тополь, в который он вписался, и проанализировал свой сон. После того как он перекопал весь строительный мусор и ничего не нашел, он уселся под деревом, чтобы обдумать свои отсутствующие успехи. Ему нужна была короткая передышка. Но сон завладел им с такой силой, что он даже не успел воспротивиться дремоте – что и было нужно демону. Отсутствие самосознания – открытая дверь для Девины, и она всегда пользовалась предоставленной возможностью.
Ему нужна гребанная Книга с заклинаниями. Если он хочет избавиться от демона, нужно найти Книгу и применить ее по назначению.
Окидывая взглядом место пожара, Балз задумался о том, стоит ли еще раз пройтись по территории. С другой стороны, почему он решил, что некий предмет со страницами и обложкой способен пережить такое пламя?
Потому что Книга была не простой книгой. Вот почему.
И только подумать – он держал в руках отвратительную, отталкивающую тяжесть тома, чувствовал обложку из человеческой кожи, кипу пергаментных страниц... и упустил ее.
– Лэсситер... гребанный ты придурок.
Падший ангел сказал, что есть иной способ избавиться от Девины. Поэтому в самый важный момент сражения с Сэвиджем за право обладания Книгой, он последовал девизу «Холодного сердца» – отпустил и забыл. Но с тех пор он сильно переосмыслил решение, предоставленное ему ангелом. Настоящая любовь не спасет его...
Перед внутренним взором возник образ человеческой женщины в темно–синем костюме и прочно обосновался в его разуме.
Внезапно Балз увидел только ее, смотрящую поверх направленного на него пистолета. Ее взгляд был острым, брови нахмурены в выражении «ни с места, придурок», а ее стойку вполне можно было встретить в боевике. Забавно, он помнил своего детектива с точностью до каждой детали, и не потому, что сам был вором, она была копом, и вместе им никогда не сойтись. Не говоря уже о пропасти между видами.
Нет, он запомнил эту женщину так, будто ее он искал во всех домах, в которые вламывался, словно она – все украденные им драгоценные камни и деньги.
– Но тебе не спасти меня, женщина, – пробормотал Балз в лунной ночи, окруженный пеплом и в безвыходной ситуации.
Во–первых, настоящая любовь не существует. Это дерьмо – байка «Диснея», которую продают людям. Во–вторых, падший ангел мог выдать романтическую чепуху просто потому, что закончил пересматривать фильмы с Сандрой Баллок, и «Пока ты спал»[5] заело на его ментальной пластинке.
Что было предельно ясно? Благодаря бредовому совету Лэсситера, сейчас у Балза не было ни одного варианта решения проблемы, секс–гарпия преследовала его во снах, и он скоро с ума сойдет от бессонницы.
Когда он убедился, что ширинка все еще застегнута, его накрыла волна тошноты, и Балз порадовался, что давно ничего не ел. Ощущение демона, сидевшего на его бедрах и смотрящего на него сверху вниз с откровенной ревностью и ненавистью во взгляде...
Как ты смеешь, подонок. Она же простой человек.
Голос демона прозвучал четко, как вживую, и когда до него дошел смысл, кровь отлила от головы. Снова оглянувшись на дерево, он гадал, а не проецирует ли эту ревность его паранойя или что там сейчас говорило в его голове.
Откуда Девина узнала о...
Балз приказал себе собраться. Нечего было узнавать о нем и человеческой женщине–детективе. Ради всего святого, они виделись всего несколько секунд, когда она наткнулась на него и Сэвиджа, перетягивающих Книгу как канат в хате того коллекционера. И она даже не помнила об их встрече, потому что он целенаправленно стер ее воспоминания.
Девине не за что зацепиться. Совершенно...
Да, не считая твоей озабоченности этой женщиной, жалкий ты неудачник, – отметил внутренний голос. И ты только что уснул впервые со встречи с Эрикой. Думаешь, твой ночной демон не узнает о том, что той полицейской ты хочешь отполировать не только значок с пистолетом?
Выругавшись, Балз откинул голову назад.
– Не тронь ее, – прорычал он. – Ты не тронешь ее...
Голос демона перебил его так, словно Девина стояла рядом с ним: Я ненавижу соперничество, если оно не в мою пользу.
Балз обхватил сороковые и резко развернулся, направляя пистолет на...
Пустоту в воздухе. И все же он ответил так, словно его враг был реальным и в пределах слышимости:
– Она тебе не соперник... она – ничто! О чем ты вообще говоришь?!
Когда его крик разнесся над обугленным забором, Балз мог поклясться, что он услышал женский смех на ветру, издевку. Но если демон захочет сделать своей целью невинную человеческую женщину, то Девину ждет большой сюрприз. Одно дело использовать его в качестве груши для битья – против его воли. Другое – если случайный прохожий, никак непричастный к происходящему, окажется под ударом.
– Она ничего не значит, будь ты проклята! – проревел Балз, бросая в воздух слова как камни. – Она – ничто!
Не убирая пистолет, Балз снова прошелся по участку, ботинками раскидывая в стороны обгоревшие балки и покореженный металл, желая найти то единственное, что способно спасти его. Если повезет, то в Книге окажется нечто большее, чем рецепт как де–демонизировать одержимого. Может, заклинание, уничтожающее Девину.
Когда в голове заиграл мотив U2, а он все еще не нашел искомое, Балз остановился там, где ранее был гараж, судя по бетонной основе под ногами. Потирая глаза, лицо и волосы, ему хотелось снова спалить это место дотла. Вместо этого он штудировал в памяти то, что помнил из истории Сэвиджа: Мэй привезла Книгу сюда, чтобы воскресить своего мертвого брата. Появилась Девина. Разверзся ад и преисподняя... а когда все закончилось, Книга и демон были уничтожены, Сэвидж спас Мэй благодаря трюкам, которым научила его кузина много веков назад. Все вышло тип–топ, пусть и с пеплом.
Вот только Сэвидж, должно быть, ошибся. Книга не исчезла. Она была частью демона или демон был ее частью, и Балз на себе узнал, что демон все еще здесь...
Знаешь, что я делаю с соперником? – раздался бархатный злой голос в его голове. – Я его уничтожаю.
Внезапно Балза охватила невиданная ранее ярость.
– Я тоже умею играть в уничтожение, – прорычал он.
Вскинув пистолет, он окинул его взглядом в свете луны, сине–черный металл дула и рукояти мерцал как драгоценный камень.
Отлично, подумал он, приставляя дуло к виску. Раз нет Книги?
А Лэсситер поет песни про любовь до гроба, пока Девина нарезает круги вокруг женщины, не причастной к происходящему?
Он сам со всем разберется. Нужно лишь провалиться в сон. Последний. Ну, раз и навсегда. И тогда, наконец, облегчение...
Кто–то вышел из–за гаража в двух домах от этого участка, и Балз направил пистолет в ту сторону. Это был человеческий мужчина, судя по запаху... и парень едва ли был источником опасности. Он нес мусорное ведро к обочине, натужные хрипы вырывались из его рта, словно пустые пластиковые бутылки и вес ярко–желтого ведра был больше, чем мог выдержать этот офисный клерк. Когда мужчина добрел до почтового ящика, то бросил свою ношу, и мусор загремел.
Когда он развернулся, становясь лицом к своему уютному дому в колониальном стиле, мужчина поднял взгляд и застыл.
Выражение на морде мужика среднего возраста – смесь тотального смятения и чистого ужаса. И тогда Балз осознал, что с луной и освещением в этом районе было достаточно иллюминации даже для человеческих глаз, чтобы приметить какого–то парня в черной коже по всему телу и с пистолетом, приставленным к виску.
Господи, папаша, ну зачем портить такой момент, подумал Балз. И это не для тебя.
Следующая пуля в обойме предназначалась Балзу, а не Мистеру Мак–Счастливый–Муж–и–Отец с мусорным ведром, радикулитом и двухнедельным отпуском в году.
Мужчина сделал шаг назад. Еще один. А потом рванул к своему дому так, будто его преследовали бешеные собаки, футболка Хэйнс и клетчатые пижамные штаны способствовали аэродинамике его туловища не больше, чем лишние тридцать пять фунтов на его животе. Спустя мгновение раздался стук захлопнутой двери, и Балз мог представить, как мужчина судорожно закрывается на все замки, потом в спешке звонит 911 и тараторит в трубку о том, что на месте пожара стоит серийный убийца.