— Что за запах, вы там что-то готовите. Этот запах слышен по ту сторону хребта и на побережье, факт. Это нитроглицерин, да?

 К тому времени Мерль уже повидал достаточно безумия провинциальной глубинки, чтобы украдкой взглянуть на двустволку под столом.

— Почти. Из семьи нитроглицерина. Дальний родственник, из тех, которым вы платите, чтобы они держались подальше от города.

  — Использую его в своей работе, время от времени.

   — Это, должно быть...

  — Горная промышленность. Не так хорошо платят, как там, но идея та же. «Литл Хеллкайт» работает в Теллуриде?

 Он стоял в неосвещенной части комнаты, в кармане у него не было огнестрельного оружия, насколько Мерль мог видеть, он подошел и представился, как Вебб Траверс.

 Далли вошла, нахмуренная, встреча в кустарниках испортила ей настроение.

— Папа, я не догадывалась, что у нас гости. Позволь мне пойти за чаем и бисквитами. Я только на минутку.

 — Но послушайте, — Вебб окинул ее недоверчивым взглядом, — я думал, вы сейчас заняты...

 — Хватит болтологии, недельная квота исчерпана. Задержитесь, я вижу ваше обоснованное любопытство.

Мерль сиял, как странствующий проповедник при виде перспективного грешника.

  Вебб кивнул на кувшин покупной ртути, стоявший на столе.

— Видел много такого в пробирной лаборатории.

Осторожно, словно ожидая отзыва на пароль.

— В былые времена, — Мерль тоже прощупывал почву, — верили: если убрать из ртути всё необязательное, все эти характеристики жидкого металла, сияние, маслянистость, вес, всё, что составляет «ртуть», у вас останется неземная чистая форма, которую может удержать лишь нерукотворная купель, то, что вы видите здесь, на ее фоне станет блеклым, как базальт. Философская Ртуть — вот как ее называли, вы не найдете ее нигде среди металлов нашей металлургии, среди элементов периодической таблицы, в каталогах отрасли, хотя многие говорят, что это, скорее, фигура речи, как знаменитый Философский камень, который, как предполагается, на самом деле означает Бога, или Секрет счастья, или Единение со Всем, и так далее. Китайская болтовня. Но на самом деле все эти вещи были здесь всё это время, настоящие материальные вещи, только их было непросто достать, но алхимики не оставляют свои попытки, вот что мы делаем здесь.

 — Работа алхимика, вы занимаетесь здесь этим? Ладно, но ртуть сейчас, есть одно такое интересное соединение, которым я сейчас занимаюсь, кажется, называется «фульминат»...

 — Основной ингредиент взрывного капсюля Дюпона, не говоря уже о нашем ежедневном «цикле 44». Еще есть гремучее серебро, это не то же самое, что фульминат серебра, оно взорвется, если вы прикоснетесь к нему перышком. Еще есть фульминат золота, если у вас более дорогостоящие вкусы.

  — Сложно его приготовить?

  — Собственно, берете золото и аммиак, или серебро и азотную кислоту, или ртуть и гремучую кислоту, иначе говоря, старую добрую синильную кислоту, подругу самоубийц, патриарха семьи цианидов, присоединяете к ней кислород, и ее испарения становятся отравой.

 Вебб покачал головой, словно в смятении от мира и его иронии, но Мерль увидел в его глазах блеск предчувствия наживы:

— Вы хотите сказать, что золото, серебро, эти блестящие чудесные металлы, основа мировых экономик — вы работаете с ними в лаборатории, немного забавляясь, добавляете кислоту и всё такое, и получаете мощную взрывчатку, а потом вам достаточно чихнуть в неподходящий момент — и адьос, мучачос?

Мерль утвердительно кивнул, прекрасно понимая, к чему всё идет:

— Это инфернальная часть истории, можно сказать.

 — Возникает мысль: если есть Философский камень, почему бы не быть также и...

 — Осторожнее, — ответил Мерль.

   Вебб взглянул на него, почти удивленный.

  — Что-то, о чем у вас не принято говорить?

  — Мы не можем. Это традиция.

  — Так даже проще, полагаю.

  — Для кого?

 Вебб мог заметить в его тоне настороженность, но продолжал:

— История мужчины, которого соблазняли...

 — Хм. А кто говорит, что мужчины никогда так не поступают?

 — Не знаю. Мгновение задумчивости, затем, словно не в силах удержаться от преследования мысли:

— Но если одна фигура речи обозначает Бога и спасение, и все эти прекрасные вещи, почему тогда другая...

 —Ладно. Но сделайте всем одолжение, называйте это «Анти-Камнем». У него другое название, у нас возникли неприятности из-за того, что мы произносили это название вслух. Безусловно, потерянных душ, которые его ищут, в мире не меньше, чем профессиональных алхимиков.

Вы думаете о силе, которую намерены получить, но способу отплаты слишком сложно противодействовать.

  — Вам это удается, не так ли?

  — Да.

  — Ничего личного, — Взгляд Вебба скользил по комнатушке.

  — Это временно, — объяснил Мерль. — В поместье завелись мыши, и наши агенты подыскивают для нас новое.

 — А если ночная сорочка для слона стоит два цента, — добавила Далли, — мы не можем купить детскую шляпку для ничтожества.

  — Вы умеете обращаться с ртутью? Когда-нибудь делали амальгамацию?

 — Время от времени, — осторожно сказал Мерль. — Лидвилль, парочка других мест, кратковременная радость, не уверен, что хочу сделать на этом карьеру.

 — В «Литл Хеллкайт» ищут специалиста по амальгамации, но они еще посмотрят, как вы себя чувствуете на высоте и как дышите в этих парах, их нынешний сотрудник вбил себе в голову, что он — Президент.

  — Оу, Президент чего...?

 — Скажем так, у него подручный паренек с гармоникой, ходит за ним повсюду и играет песню «Хвала боссу». Не попадая в ноты. Он произносит длинные речи, которые никто не может понять, на прошлой неделе объявил войну штату Колорадо. Его нужно заменить, и срочно, но никто не хочет применять силу, говорят, что в таких случаях у человека появляются сверхчеловеческие способности.

  — Это правда. Вы сказали, они работают в Теллуриде.

 — Нарядный городок, церквушки, школы, благодатное место для юной леди.

Далли фыркнула:

— Скорее — ад с электрическими фонарями, да и школы — не моя кружка пива, мистер, если бы я хотела зря тратить время, я бы поискала работу взрывника, почему бы и нет.

 — Я уверен, что они могут предоставить вам эту работу, — сказал Вебб. — Но не нужно упоминать обо мне в «Литл Хеллкайт», ладно? Сейчас я там — не взрывник месяца.

— Это понятно, — ответил Мерль, — да и про алхимию там говорить ни к чему.

 Мужчины обменялись взглядами, и каждый из них точно знал, кем является другой.

— У горных инженеров мрачный взгляд на вещи, — Мерль притворился, что объясняет, — старые предрассудки из Темных веков, ничего общего с современной металлургией.

Он сделал паузу, словно набирая в легкие воздух:

— Но если вы посмотрите на историю, современная химия только начинает заменять алхимию, и, в то же время, капитализм действительно набирает обороты. Странно, да? Как вы это расцениваете?

 Вебб согласно кивнул:

— Может быть, капитализм решил, что ему больше не нужна старая магия, — презрение в голосе не ускользнуло от внимания Мерля. — Зачем беспокоиться? У них своя собственная магия, просто получают удовольствие, вместо того, чтобы превращать свинец в золото, они могут взять пот бедняков и превратить его в баксы, а свинец оставить для целей принуждения.

  — А золото и серебро...

 — Они не догадываются, какое это проклятие, наверное. Сидеть вот тут в подвале и просто ждать...

  — И не говорите!

Но Вебба воодушевляла невероятная возможность, мысль повторялась, как биение сердца — Анти-Камень. Эффективная магия, которая поможет усовершенствовать вызывающий всеобщее восхищение Мексиканский принцип политики с помощью химии. Нельзя сказать, что он уже был сыт по горло жизнью в этих горах, но вот перед ним стоял болтливый заклинатель ртути со свежими новостями, которых, если повезет, наверное, можно узнать еще больше, день всеобщего блага и перспектив, храмы Мамоны будут разрушены вдребезги — бедный народ на марше, их будет больше, чем в Армии Кокси, безликая толпа — это намного ближе. Или он сошел с ума, как нынешний специалист по амальгамации в «Литл Хеллкайт», который скоро станет бывшим специалистом по амальгамации, потому что в следующий раз, когда Вебб зашел к ним, оказалось, что «Президента» вполне ожидаемо заменил Мерль Ридо.

 Вот как после долгих скитаний с одной работы на другую Мерль и Далли на следующих несколько лет остановились в округе Сан-Мигель — как потом оказалось, это были одни из худших лет в истории этих несчастных гор. Позже у Мерля возникло странное чувство, что «фотография» и «алхимия» были просто двумя способами получения одного и того же — освобождения света от инерции дорогих металлов. И, может быть, их с Далли долгий путь сюда был результатом не бездельного кочевья, а тайного веления, похожего на силу гравитации, всего того серебра, которое он превратил в фотографии за много лет, словно серебро было живым, с душой и голосом, и он работал на серебро в той же степени, в которой серебро работало на него.

 Четвертое июля началось с жары, и жара всё усиливалась, утренний свет озарил вершины гор, несколько ярких туч изящной формы не обещали дождя, нитроглицерин начал выделяться из динамитных шашек задолго до того, как солнце осветило горный хребет. Среди пастухов и участников родео этот праздник был известен как «Ковбойское Рождество», но Вебб предпочитал название «Национальный праздник динамита», хотя многие католики утверждают, что он должен быть четвертого декабря, в день святой Варвары, покровительницы артиллеристов, оружейников, а в этот список можно добавить и динамитчиков.

 Сегодня всех — гуртовщиков и барменов, офисных клерков и отморозков, благородных старцев и шумную безрассудную молодежь — всех их рано или поздно охватит динамитная мания. Они будут брать маленькие кусочки динамитной шашки, приделывать колпачок капсюля и фитиль, поджигать и бросать друг в друга, будут бросать их в резервуары, и у них весь день будет жареная рыба, с помощью взрывов они будут создавать живописные узоры на ландшафте, которые исчезнут на следующий день, будут класть подожженный динамит в пустые пивные бочки, которые будут сталкивать с горы, будут держать пари, насколько близко они будут от города, когда тут всё разлетится на куски — отличный день для сторонников пропаганды действием, которые будут не заметны среди всех этих взрывов.