Глава 27

Где, черт возьми, Ли?

После того, как я заперла двери и окна, закрыла жалюзи и перестала задыхаться, зазвонил мой телефон.

В надежде, что это Ли, я бросилась к сотовуму, как обезумевшая женщина, которая слишком долго сидела на диете Аткинса и только что вошла в пекарню.

Это была Элли.

— Ты знаешь, что происходит? — спросила она.

— Военные действия обострились с обеих сторон, — ответила я, желая поговорить с Ли, увидеть Ли, услышать от кого-нибудь, что с Ли все в порядке, даже если это будет бестелесное сообщение от высшего божества.

— Что это значит? — продолжила Элли.

— Будь я проклята, если знаю.

И я не хотела этого знать. Я глубоко забилась в свою Крепость Отрицания, очень глубоко.

— Хочешь, я приеду? — спросила Элли.

— Мне не разрешается открывать дверь никому, кроме Ли, Мейса или Вэнса.

— Кто это сказал?

— Вэнс.

— С каких это пор ты делаешь то, что тебе говорят?

— С тех пор, как слова «обострились» и «война» вошли в мой лексикон, и я, наконец, призналась твоему брату в любви, и мы живем вместе, и я, возможно, беременна от него, и я еще не видела его домик в Гранд-Лейк, и его офис больше не безопасен, и...

— Ладно-ладно, я поняла, — оборвала меня Элли. — Позвони мне, когда что-нибудь узнаешь.

— Обязательно.

Я отключилась, встала в гостиной и уставилась на оружие на обеденном столе.

Дерьмо.

Дерьмо, дерьмо, дерьмо.

Во всем виновата я.

Ну, может, не во всем, в основном это была вина Рози, но если что-то пойдет не так, я буду чувствовать себя ответственной. И плохие последствия в данной ситуации не попадают под разряд попытки, обреченной на провал, когда, например, вы запрыгиваете в машину с десятью долларами в кармане и полупустым баком бензина и гоните в Колорадо-Спрингс, в надежде, избежав требований предоставить документы, попасть в бар и встретить там горячих курсантов, будущих летчиков-истребителей Академии ВВС США (такое я бы могла распознать по голосу опыта, иначе, как вы думаете, я заполучила свою футболку?). Плохие последствия в данной ситуации означали оружие, пули и Броуди в комнате наблюдения, за дверью которой раздавались стоны боли.

Я не очень хорошо умела ничего не делать, в некотором роде я была девушкой действия, и сидеть и ждать было не в моем стиле.

Тем не менее, я окутала себя защитным покрывалом дочери полицейского, вполне проницаемым, но, в крайнем случае, это было хоть что-то. С ногами залезла на диван, прижавшись щекой к согнутым коленям, и стала ждать.

*

Оглядываясь назад, я понимаю, что, вроде как, поступила по-идиотски.

Не то чтобы я должна слишком сильно винить себя, не похоже, что перед моим домом машины взрывались каждый день. Не говоря уже о том, что я была немного взвинчена из-за того, что любовь всей моей жизни, с которым я, наконец-то, переспала и к которому переехала, находится в состоянии войны.

В свою защиту скажу, что Вэнс ничего не говорил о том, чтобы не выходить на улицу, если произойдет взрыв, потрясший стены дома, от которого дребезжат окна и стоит такой грохот, что вам кажется, будто у вас кровоточат уши.

Я не была полной дурой. Сначала я выглянула в окно. Посреди улицы полыхала машина, повсюду горели осколки. Машину разорвало, и ее останки разбросало по всей дороге, тротуару, даже на моем дворе, разрушив прекрасно ухоженное наследие Стиви. Люди кричали и бегали вокруг. И вообще, каким соседом я бы себя показала, если бы пряталась в доме, пока снаружи кто-то страдал, горел и все такое прочее.

Не говоря уже о том, что этим кем-то мог быть Ли.

Я полагала, что среди людей я буду в безопасности.

Но ошиблась.

Схватив электрошокер (мой лучший выбор в оружии), я отперла дверь, распахнула сетчатую дверь, осмотрела крыльцо и вышла на улицу.

Я успела добраться до ступенек крыльца, когда меня вырубили.

*

Это похищение полностью отличалось от предыдущих.

Я пришла в себя на заднем сиденье машины: ноги связаны в лодыжках, запястья связаны за спиной, с дополнительным бонусом в виде кляпа.

Оглядываясь назад и имея много времени, лежа на заднем сиденье машины и размышляя, я пришла к выводу, что взрыв оказался не очень хитроумной тактикой, чтобы выманить меня из дома. На самом деле, это было довольно грубо.

Но я попалась на удочку, так что же это говорит обо мне?

Мы ехали долго, я почти ничего не видела, да и не пыталась. Накануне чуть не взорвали Черри, так что в ту минуту, когда поступит сообщение о том, что перед моим домом полыхает машина, полицейское управление Денвера, а также Ли и его парни, слетятся, как мухи на варенье.

Невозможно представить, что никто не видел, как меня увозили в безсознательном состоянии.

Невозможно представить, чтобы они сильно от нас отстали.

Невозможно представить, что они не спасут меня.

Мы учимся на протяжении всей жизни, к сожалению, всю свою жизнь я училась на горьком опыте.

*

Казалось, мы ехали целую вечность, может, прошло полчаса, может, больше, затем мы, наконец, сделали несколько поворотов, очевидно съезжая с шоссе. Машина замедлила ход, появились уличные фонари, потом они пропали. Затем мы выехали на гравийную дорогу, а спустя несколько минут остановились.

Меня стащили с заднего сиденья за лодыжки и перекинули через плечо. Я мало что видела, было поздно, темно, и мы находились далеко за городом, так что темнота означала кромешную тьму. Хотя я, по своим ощущениям, считала, что мы были в горах.

Дерьмо.

Меня принесли в хижину и бросили на диван, а затем усадили.

Когда новый громила отошел, я увидела сидящего напротив меня в кресле Терри Уилкокса.

Хижина выглядела чудесно, шикарно, из тех, что снимают техасцы из высшего и среднего класса, когда им хочется сменить обстановку. С нами были два парня, оба на стероидах, как Громила Гэри, Ужасный Тедди и Дебил, но этих парней я ни разу не видела.

— Вытащи у нее кляп, — приказал Уилкокс.

Оба парня были темноволосыми, один темнее другого, выше ростом и, возможно, слишком усердно посещали фармацевтические сайты. Один подошел и вынул кляп. В ту минуту, когда он это сделал, я поняла, каким тугим он был, потому что у меня болели щеки. Я открыла и закрыла рот, разминая мышцы.

Затем уставилась на Уилкокса.

— Больно.

— Прошу прощения, Индия. Меры предосторожности. Нельзя быть слишком осторожным, не так ли?

Не насмешка ли это над моим идиотским поступком, когда я вышла из дома и попала в лапы злодеев?

Мои глаза сузились.

Я знала, что я идиотка, мне не нужно, чтобы этот парень втирал мне это.

— Что? — спросила я.

Он проигнорировал меня.

— Не волнуйся. Нам не придется ждать слишком долго. Самолет скоро будет готов, и мы улетим.

Ой-ой.

Он сказал «самолет»?

— О чем ты говоришь? — спросила я.

— Мы с тобой исчезнем. Отправимся в длительный отпуск.

Я уставилась на него.

У меня не было хорошего предчувствия по этому поводу.

— Я не хочу ехать с тобой в отпуск, — сообщила я, что, по-моему, было излишне.

— Ты развлечешься.

Я вытаращилась на него.

— Развлекусь?

— Шоппинг, лучшие рестораны. Я достану тебе все, что ты захочешь. Мы поедем, куда ты захочешь. Я покажу тебе мир.

Ого, Ли не ошибся. Этот парень был чокнутым.

— Может, ты меня не расслышал. Я сказала, что не хочу ехать с тобой в отпуск.

— Мы проведем время вместе. Ты узнаешь меня получше, я тебе понравлюсь.

Да, абсолютно чокнутый.

— Ты убиваешь людей, — обвинила я.

— Я делаю то, что должен, чтобы получить желаемое.

Святое дерьмо.

— Мне не нравятся те, кто убивает людей. Они жуткие. Ты жуткий.

Возможно, мне следовало более осторожно выбирать слова, но у парня был избирательный слух, и он предпочел не слышать эту часть.

— Нам придется некоторое время оставаться вне поля зрения. У меня есть друг, который разрешает нам воспользоваться его прекрасным пляжным домиком в Коста-Рике.

О, боже.

Парень рассказывал о прекрасных пляжных домиках женщине, которую он похитил.

Вконец чокнутый.

— Ты жуткий и противный, — воскликнула я, надеясь до него достучаться. — Я не хочу ехать в пляжный домик в Коста-Рике с жутким, противным парнем, который похож на дедушку Мюнстера.

Он продолжал игнорировать меня и мои оскорбления.

— Ты сможешь загорать каждый день. Я куплю тебе две дюжины бикини. Думаю, мы проведем там месяцев шесть, может быть, больше. Затем, возможно, отправимся в Париж.

— Я не поеду с тобой в отпуск. Я остаюсь здесь, — объявила я.

На это он улыбнулся своей маслянистой улыбочкой.

Абсолютное фу-у-у.

Пора приступать к делу.

— Слушай, — начала я, меняя тактику и наклоняясь вперед, чтобы показать свою искренность. — Я очень, эм...

Я растерялась, у меня не получалось придумать подходящей лжи. Я не могла вспомнить, когда в последний раз у меня не получалось придумать подходящей лжи. Я просто выбрала первое, что пришло в голову, как бы трудно это ни было произнести.

— Для меня большая честь, что я тебе нравлюсь и все такое, но я люблю Ли. Я люблю Ли с пяти лет. Мы живем вместе. Собираемся пожениться, когда он, в конце концов, попросит моей руки. Он все спланировал.

— Я помогу тебе забыть Найтингейла, — заявил Уилкокс.

Ладно, серьезно, этот парень чокнутый. Даже если бы он не был странным, жутким, противным, страшным плохим парнем, который убивал людей, ни одна живая женщина не забыла бы Лиама Найтингейла, особенно, если видела его голым.

И что так задерживало Ли? К настоящему моменту он, конечно, должен был уже ворваться сюда и спасти положение. У меня был некоторый опыт в похищении, и сейчас было самое время для гранаты, слезоточивого газа или злого и пугающего Ли, входящего в дверь крутой походкой, чтобы заставить всех делать то, что он хотел.

— Наверное, первую часть нашего путешествия тебе следует проспать, — ворвался Уилкокс в мои несколько лихорадочные мысли.

Я сразу поняла свою ошибку. Я потратила так много времени на разговоры с Уилкоксом, что не обратила внимания на Стероидных Приспешников. Один направлялся ко мне со шприцем.