Приятно снять часть груза с души, но в то же время — ужасно тяжело. Так много я не могу ему рассказать и никому не смогу, позволяя вине и дальше гноиться в голове. Напоминать мне, что я натворила, что я ужаснейший человек. Но, во всяком случае, мне есть кому выговориться — значит, я любима? Нет, это лишь напоминает, как нелюбима я стану, если расскажу ему всю правду. Сомневаюсь, что решусь на это, по крайней мере, пока он мне дорог.

Есть в Алеке Уайлде какая-то душевность, проступающая сквозь этот его образ выскочки. Чем лучше я его узнаю, тем больше он меняется и открывается как добряк — совсем не хулиган. И я хочу быть для него идеальной. Не хочу себя выдавать.

— Так и чем займемся? — спрашивает он, будто то, что он остается, даже не обсуждается. — Отвлечемся и посмотрим фильм? Сходим к моему месту у рельсов и поговорим еще? Или можешь выставить меня вон и побыть одной. — Он толкается локтем, и на мгновение я чувствую на своих губах улыбку.

— Мне понравилась идея про фильм. Давай устроим вечер кино. И чтобы побольше расчлененки, жестокостей и крови.

Алек моргает.

— Иногда ты меня пугаешь.

Я слабо улыбаюсь. Я скучаю по Кейтлин всем сердцем, но будь она здесь, то приказала бы мне разрешить красавцу остаться, и пусть утешает на здоровье.