6

Предки Тессы, Уолкеры, вот уже несколько поколений они владеют огромной фермой на Олд Стейт Роуд, где делают практически все: выращивают урожай, разводят клумбы с цветами, собирают кленовый сироп, козье молоко и свежие яйца. Осенью они выращивают тыквы, а на праздники катаются на снежных каретах. Единственное, чего они не делают, это не выращивают животных на мясо, чему Тесса очень рада, потому что она защитница окружающей среды и любительница животных до мозга костей. Ее родители часто находили ее ночью спящей в амбаре. Тесса – абсолютная крутизна, которая может надеть самый милый вечерний наряд, а затем облачиться в комбинезон и доить корову в коровнике к тому времени, когда остальные ученики школы едва успевают запихивать в рот чипсы.

У фермы, которая существует так долго, как ферма Уокеров, на стольких акрах, много истории, и много неиспользованной земли, когда они каждый год перемещают поля для свежей почвы. В глубине участка, так далеко, что туда нужно ехать по отдельной каменистой дороге, находится первоначальное поселение, которое использовалось, когда родственники Тессы купили землю. Там есть небольшой пруд и остатки старой хижины.

А затем, моя любимая часть участка: старый амбар.

Двухэтажный, с чердачными помещениями, высокой лестницей и раздвижной дверью, которая проходит по половине длины длинной стороны, амбар идеален в своей форме и простоте. Это звучит безумно, поскольку, несмотря на то, что он очень хорошо сохранился, внутри царит беспорядок, наполненный старым деревом, пылью и гнутыми гвоздями. Но я все равно люблю его. Мне нравится стоять внутри и представлять себе возможности этого места. Что можно сделать с помощью ремонта и покраски. Я бы жила в нем, если бы могла.

В наши дни заднюю часть участка отводят Тессе и ее братьям. Мы собирались здесь с самого детства, рассказывали истории о привидениях, жарили зефир, строили крепости, представляя, что наступил конец света и остались только мы, дети. Это, безусловно, мои самые любимые воспоминания.

Теперь, много лет спустя, мы приходим сюда, чтобы повеселиться.

– Она здесь!!! – практически кричит Тесса, встав на кровать грузовика в джинсовых шортах и купальнике, когда я огибаю группу деревьев и выхожу на открытое пространство.

– А я принесла угощения. – Я протягиваю тяжелый коричневый бумажный пакет с остатками выпечки. Сидни появляется из ниоткуда, тут же выхватывает пакет из моих рук и запихивает в рот слоеное печенье, даже не поздоровавшись.

– Ммммф сух гохд, – бормочет она с полным ртом. Затем она сглатывает, заметив выражение моего лица. – Извините. Я здесь уже несколько часов и забыла пообедать.

– Как прошел твой день? – спрашивает Тесса, когда она, наконец, подходит, и я открываю рот, чтобы рассказать им об Эве, о ее предложении, когда кто–то окликает Тессу с порога амбара.

– О, Боже, – говорит она. – Я сказала им держаться подальше от сеновала. Кто знает, что там наверху? – Она бежит посмотреть, что за переполох.

– Маркус здесь? – спрашиваю я Сидни, которая кивает, делая гримасу.

– Они уже помирились? – Я беру у нее пакет и достаю печенье, чтобы погрызть.

– Она не говорит. – Сидни поднимает бровь с подозрением, что в принципе означает 'да'. – Они не разговаривают друг с другом, но и не кричат друг на друга, так что ты знаешь, что это означает, что они, вероятно, снова вместе, и она просто пытается это скрыть.

Я вздыхаю, обращая внимание на маленький пруд, его поверхность как зеркало, его прохладные воды манят. Никого больше там нет. Где же их приоритеты?

– Хочешь искупаться? – спрашиваю я, уже зная ответ.

Сидни сморщила нос. – Ты, наверное, шутишь. Ты знаешь, сколько времени у меня ушло на этот контур? – Она проводит рукой по лицу, как будто показывает фокус. – Я пойду приготовлю тебе напиток, когда ты выйдешь. – Она оборачивается и показывает указующий перст. – Никакого алкоголя. Я уверена, что ты на работе.

Я раздеваюсь до купальника, который захватила по дороге сюда, и прохожу несколько футов, прежде чем нырнуть на глубину. Я чувствую, как вода поднимается вокруг меня, мгновенно успокаивая меня и заставляя мой разум помутнеть, хотя бы на одно драгоценное мгновение. Я продолжаю думать о предложении Эвы. О той искре, которую я почувствовала, когда она упомянула об этом. Я думаю о том, каково это – быть в другом месте. А потом, ненадолго, я закрываю глаза и представляю это.

Я слышу, как кто–то еще ныряет за мной, и думаю, может, Сидни все–таки передумала, или Тесса увидела меня из амбара. Но когда я поднимаюсь на поверхность, на меня смотрит не Сидни.

– Смотрите, кто наконец–то появился, – говорит Такер, его волосы откинуты назад водой, а веснушчатая кожа уже начинает приобретать цвет.

– Что я пропустила? – спрашиваю я.

– О, серьезные вещи. – Такер подходит ко мне. – Винс Махони получил на день рождения новый грузовик, и похоже, что наша бейсбольная команда будет довольно сильной в этом году. О, и Элеонора Олсон хотела бы, чтобы мы все серьезно рассмотрели возможность перехода на вегетарианство по экологическим причинам.

Я положила одну руку по обе стороны своего лица. – Не могу поверить, что пропустила эти революционные откровения. Если бы только я попала сюда раньше.

Такер делает шаг ближе на мелководье. – Такое ощущение, что я тебя никогда не вижу. Ты всегда работаешь или что–то в этом роде.

Я провожу рукой по гладкой воде. – Это не намеренно. – Хотя, произнося эти слова, я понимаю, что немного лгу. – Мне просто нравится двигаться.

– Но посмотри вокруг, – говорит Такер, и я смотрю. Солнце опустилось на небо, заслонив собой верхушки деревьев, и все освещено розовым цветом. – Разве ты не должна замедлить ход? Разве это не должно быть лучшее время в нашей жизни?

Я брожу взглядом по толпе, дети громко разговаривают друг с другом, играя в питейные игры или снимая видео для социальных сетей. Я наблюдаю за своими друзьями на расстоянии, Тесса стоит в дверях амбара спиной к Маркусу, который разговаривает рядом с ней. Он наклоняется назад и толкает ее зад своим. Да, они определенно снова вместе. Я перехожу к тому месту, где Сидни разговаривает с красивым парнем из команды по плаванию, смеясь и прижимая руку к груди.

Я смотрю, как эти люди, с которыми я выросла, проводят время своей жизни... и ничего не чувствую.

Прежде чем я успеваю ответить Такеру, он продолжает говорить. – Я подумал, может, мы могли бы завтра отправиться в поход.

Я хмурюсь. – С каких пор ты ходишь в походы? – спрашиваю я настороженно.

Такер фыркает. – Да ладно. Я хожу в походы! – Он гримасничает. – Может быть, не так часто, как хотелось бы, но я подумал, что это хорошая возможность. – Он слегка подталкивает меня. – Хорошо, ты ходишь в походы. Я просто хотел потусоваться. Есть кое–что, о чем я хочу с тобой поговорить.

Такер взволнован. Я вижу это по красноте его глаз, по открытости. Можешь ли ты понравиться ему больше? Я слышу, как Сидни говорит: – Такер красив, он добр, и, если я помню, он также очень хорошо целуется. Может быть, это не самая плохая идея – дать ему шанс.

Но он все еще Такер.

Я глубоко вдыхаю и выпускаю воздух. Такер – отличный парень, но мы никогда не были на одной волне. Через его плечо я вижу, что Сидни теперь внимательно наблюдает за нами.

– Это были довольно напряженные выходные. В другой раз?

Он кивает.

Я вылезаю из воды и понимаю, что сегодня ничего не ела, кроме булочек, которые дала мне Тео, поэтому я беру полотенце и направляюсь к столу, заваленному чипсами, сельтерской и печеньем. Я достаю свой телефон, просматриваю некоторые из своих старых работ и останавливаюсь на мультимедийном произведении, которое я сделала прошлой весной: часть фотографии, часть краски, часть органических материалов. Интересно, достаточно ли она хороша для Эвы, или мне нужно начинать с нуля?

Николь Майерс подходит, кладет в рот несколько кусочков попкорна и наклоняется, чтобы посмотреть на мой телефон. – Не может быть. Это твой? Я видела его в студенческом центре. – Николь – капитан команды по лакроссу и отличница. Она исключительно милая, но я не думаю, что мы разговаривали с первого курса. Я чувствую короткую колющую боль ужаса в животе, которая возникает, когда кто–то собирается сказать мне, что он думает о чем–то, что я сделала. Понравилось ли им это, или они ненавидят это? Попытаются ли они притвориться, что им понравилось, когда очевидно, что нет?

– Мне понравилось, – говорит она. – Серьезно, я бы повесила его на стену, если бы могла.

– Спасибо, – говорю я, вздохнув с облегчением и чувствуя себя искренне польщенной.

– Я надеюсь попасть на AP Art в следующем году, – продолжает она. – Ты ведь уже сдала его, верно?

Я киваю. – Да, это здорово. Вообще–то, сейчас я веду факультатив. – Я делаю паузу. – Итак, ты прошла 'Введение в студию' и 'Искусство 2'?

Николь с энтузиазмом кивает. – Да, я сейчас на втором курсе. Это так здорово. Мисс Джамали – гений.

– Я одержима ею, – говорю я. Я хочу, чтобы она стала моей лучшей подругой. – С каким средством тебе больше всего нравится работать?

Николь пожимает плечами. – Вроде бы все? Но меня очень интересует скульптура. – Она берет со стола еще попкорна и аккуратно кладет его в рот, задумчиво жуя. – Меня очень заинтересовала работа Дэниела Уинтерса в MaCA прошлым летом. Ты видела ее? Его использование найденных предметов с использованием местных ресурсов? – Она качает головой. – Невероятно.

Я чувствую, как по моему телу пробегает дрожь, как будто кто–то только что посыпал меня сказочной пылью. Единственный человек, с которым я веду подобные разговоры, – это моя мама. Я как раз собираюсь спросить Николь, не хочет ли она как–нибудь сходить вместе в MaCA, когда откуда ни возьмись появляется парень и перекидывает ее через плечо.