"Хмф. Я подумаю об этом... когда–нибудь".

"Звучит справедливо. Дай мне свой номер телефона". Я передал свой мобильный и позволил ему добавить свою контактную информацию. "Я свободен завтра утром... просто так".

Я дразнил. Мне больше всего хотелось вызвать недоверчивую реакцию. И Лука не разочаровал. Он положил руки на бедра и покачал головой в издевательском замешательстве.

"Ты чокнутый. Это точно. На твоем месте я бы не хотел общаться с похмельем".

"Я видел, как тебя тошнит. Бывает хуже?"

Он открыл рот и закрыл его. "Ух ты, я действительно был не в себе в тот день".

"Ты не был таким уж плохим", – игриво укорил я.

"Лжец", – усмехнулся Лука. "Ладно. Позвони мне или напиши. У нас будет повторная встреча, и в следующий раз я обещаю не целовать тебя".

"Я бы не возражал, если бы ты это сделал", – ответил я, не задумываясь.

Мы оба замерли.

Я не был уверен, кто был больше удивлен. У меня отвисла челюсть, а он наклонил голову и впервые за эту ночь действительно посмотрел на меня, его глаза блуждали по моему лицу, словно ища подсказки.

"Значит, поцелуи могут быть в порядке вещей", – хмыкнул он, сузив глаза.

Я почувствовал его взгляд, как физическое прикосновение. Мне никогда не приходило в голову задумываться о том, какой меня видит другой мужчина, но я должен был признать, что вспышка обнаженного желания в его выражении лица что–то для меня сделала.

Это было что–то новенькое. Лука был геем, или, может быть, би. В любом случае, он был явно заинтересован во мне... и мне это не было неприятно. На самом деле, джинсы обтягивали мою промежность немного слишком плотно, что означало, что мое тело оценило его интерес и, возможно, разделило его. И это было довольно... по–гейски.

И я был согласен с этим. Хм.

Забавный факт обо мне. Я подозревал, что не являюсь стопроцентным натуралом еще со школы, но я решил, что периодически восхищаясь телосложением парня, я просто отношусь к категории слегка любопытных. И мое определение "легкого любопытства" было скорее кивком согласия, чем чем–то ощутимым. Я был полностью за то, чтобы следовать своему сердцу и делать то, что и с кем кажется правильным. Чуваки с чуваками – круто. Девушки с девушками – тоже круто.

Я не думал, что когда–нибудь захочу прикоснуться к мужчине, хотя... в сексуальном плане.

Но вот я здесь. Я хотел прикоснуться к Луке.

Я хотел поцеловать его.

"Я был бы не против", – сказал я более хриплым, чем обычно, голосом.

Лука тихонько хихикнул.

"Тогда сделай это", – поддразнил он.

"Ты хочешь, чтобы я..." Я жестом показал между нами.

"Если ты хочешь... да".

Да, я хотел. Я не стал сомневаться во внезапном всплеске желания. Я просто согласился с ним. Я положил руку ему на плечо и обхватил его шею, притягивая его ближе.

Мое сердце забилось в груди, когда мой нос коснулся его носа. Злая дрожь пробежала по позвоночнику, когда я почувствовал его дыхание на своих губах и его взгляд, направленный на меня. Несомненно, ему было интересно, что на меня нашло или сколько я выпил. Но он не знал меня, поэтому не мог знать, насколько чертовски сильным и возбуждающим было ощущение близости с ним.

А я еще даже не поцеловал его.

Я тяжело сглотнул, затем осторожно прижалась ртом к его рту. Лука не двигался. Он не попытался углубить поцелуй и не отстранился. Я сразу понял, что он дает мне шанс передумать, пока это тонкое исследование не переросло во что–то большее. Хотя я оценил этот жест, я не собирался никуда уходить.

Я слегка наклонил подбородок и облизал его губы. Лука зарычал. Он оставался совершенно неподвижным, хотя я чувствовал, как напряжение накатывает на него волной потребности. Этого должно было быть достаточно, чтобы вызвать внутренний сигнал тревоги и напомнить мне, что Лука был сильным, мужественным парнем. Он был сильным, подтянутым и, несомненно, мужчиной.

Лука был моего роста, но он перевешивал меня, по крайней мере, на двадцать килограммов. Контраст его очевидной силы с этим мягким прикосновением был пьянящим. Просить о большем было все равно, что выпускать джинна из бутылки. Это могло быть больше, чем я мог выдержать.

Был только один способ узнать это.

Я просунул язык между его губами и провел им вдоль его губ. Черт, это было хорошо. Интенсивно и сразу же поглощающе – так, как иногда бывают плохие идеи. Но это было хорошо. Очень хорошо. Я не хотел упустить ни одной детали, такой как трение его шерсти, пьянящий запах его одеколона и странный привкус пива и корицы.

Я погружался все глубже, извиваясь и посасывая, пока мой эксперимент не стал больше похож на настоящее исследование. Черт, мне это нравилось. Очень. Я прикусил его нижнюю губу и облизал ее, наслаждаясь им, как изысканным вином.

Лука застонал... низкий, нуждающийся звук, который, казалось, исходил от его пальцев ног. Это было моим единственным предупреждением, прежде чем он взял мое лицо в свои руки и прижал меня спиной к теневой стороне здания.

Он обхватил мой подбородок одной рукой, а другой уперся в стену, эффективно защищая меня от улицы и одновременно заключая в клетку. Шершавая штукатурка впилась мне в плечо, но я не пошевелился. Он окружил меня, занимая каждый дюйм пространства и дыхания. Ему было все равно, заметит ли нас кто–нибудь, да и мне, честно говоря, тоже.

"И что теперь?" прохрипел я.

Лука не ответил. Он просто улыбнулся – однобоким, жуликоватым изгибом губ, который должен был вывести меня из себя или, по крайней мере, заставить меня захотеть взять себя в руки. Но он положил большой палец на мою нижнюю губу, потер ее, затем облизнул, а потом провел языком внутри.

Он сразу же прибавил жару и бросил мне вызов, чтобы я не отставал. В один момент он был грубым и требовательным, в другой – нежным и почти сладким. И я был рядом с ним, отвечая с таким голодом, какого никогда не испытывал ни к кому... никогда.

Я не хотел подниматься на воздух, но в конце концов потребность в кислороде прервала самый жаркий поцелуй в моей жизни. Я изучал его точеные черты в тени и делал быстрый мысленный анализ. Все ли со мной в порядке? Чувствовал ли я себя по–другому? Да и да.

Да, я был не против. Более чем нормально. И если я чувствовал себя по–другому, это не было негативом. Я чувствовал, что встретил свою пару. Не в романтическом смысле. Ради всего святого, я едва знал этого парня. Нет, это было больше похоже на открытие, что я врожденно ценю равномерный обмен силой. Видимо, что–то во мне откликалось на грубые поцелуи и доминирующее обращение с мужчиной... о чем мог свидетельствовать мой бушующий стояк.

Мой член пульсировал под молнией. Желание поправить его было сильным, но я не хотел привлекать внимание к своему состоянию. И нет, я не собирался подглядывать за промежностью Луки. Ни в коем случае. Я должен был вести себя спокойно.

Я выпрямился у стены, когда он отошел в сторону, настороженно глядя на меня. Несомненно, он ожидал, что я испугаюсь. Этого не должно было случиться, но когда между нами повисла неловкая тишина, я попросил его нарушить ее, потому что, черт возьми, не знал, что сказать.

"Во сколько ты хочешь встретиться завтра?" спросил Лукас гравийным тоном.

"В семь".

"Ни хрена подобного".

Мои губы подергивались от смеха. "В восемь".

"Восемь тридцать", – возразил он.

Я достал ключи из кармана. "Отлично. Встретимся в магазине для серфинга".

"Ты не собираешься возвращаться в бар?"

"Не в настроении. Увидимся".

"Подожди." Лука двинулся под уличный фонарь. Мутное освещение создавало эффект ореола, что делало его похожим на супергероя, неожиданно появившегося в нужный момент.

"В чем дело?"

"Мы в порядке? Ты же не собираешься сходить с ума или планировать мою гибель от серфинга? Кстати, даже не думай заложить меня другому инструктору. Если ты не экипирован и не готов к действию, я не буду играть". Он нахмурил брови и скорчил гримасу. "Это прозвучало очень сексуально, но..."

Я рассмеялся. "Я в порядке, Лука. Я совсем не напуган. Не волнуйся, я буду там".

Мимо проносились автомобили, неоновые огни закусочной на противоположной стороне улицы отбрасывали аляповатый оранжевый свет, который каким–то образом соответствовал маниакальному пульсу ночи. Компания друзей высыпала на тротуар, весело улюлюкая. Между нами пробиралась пара, держась за руки и ухмыляясь друг другу. Я осознавал все и всех вокруг нас, но в то же время забывал.

Я не понимал этой связи, но у меня не было желания бороться с ней. Я не нервничал и не подозревал. Я был рад отвлечься от забот о деньгах и соревнованиях. Когда я был близок к достижению цели, моя сосредоточенность превращалась в нездоровое единоначалие. Я был известен тем, что прогуливал вечеринки или рано уходил из бара, чтобы поработать над только что заказанной доской. Чем быстрее я закончу, тем быстрее мне заплатят, верно?

Сегодня вечером мое тело горело, но мой разум был странно безмятежен. Все, что должно было произойти, произошло. И я был готов к этому.