ГЛАВА 50

Джулиан пал.

По лужайке, как и по террасе, прокатилась волна расстроенных криков. Все боулдеровцы напряглись и выпрямились, прищурив глаза и плотно сжав рты. Все разговоры рядом со мной стихли, даже Лиам ничего не произнёс через мысленную связь. Мы просто торжественно стояли плечом к плечу, охваченные шоком и горем.

Да, горем...

Несмотря на то, что мне не очень нравился Альфа сосновых, Кассандра нравилась мне ещё меньше.

Резкий крик разнёсся по полю. Нора бросилась к искалеченному, неподвижному телу Джулиана. Робби отскочил от своей стаи и поймал мать, прежде чем та успела броситься к брату. Она хныкала, скулила и рычала на своего сына, в то время как он что-то тихо говорил ей на ухо. Спустя долгое мгновение она перестала рычать и перевоплотилась обратно в человека. Сотрясаясь от рыданий, которые были такими пронзительными, что их, наверное, можно было услышать в центре города, она уткнулась головой в грудь Робби.

Мой взгляд скользнул по странной сцене внизу. Люди начали высыпать на поле, чтобы поздравить своего Альфу, которая всё ещё была в волчьем обличии. На другой стороне поля Сара рухнула на колени. Я кинулась к ней, но Август схватил меня за запястье и покачал головой.

— Нет, — сказал он, его тон не допускал возражений.

— Но Сара...

— О Саре позаботятся.

Его хватка была расслабленной, но твёрдой, как будто он боролся со своим желанием сжать меня ещё крепче.

— Оставайся здесь.

Марго и рыжеволосая девушка опустились на колени рядом с Сарой, но мне всё равно не терпелось подойти к ней. Что действительно заставило меня держаться подальше, так это ощущение ужаса, от которого пульсировала наша связь. Мой и без того сжимающийся живот скрутило и сжало от страха, который испытывал Август.

Я вернулась к ограждению, и он отпустил моё запястье. И хотя он больше не прикасался ко мне, он удерживал меня с помощью нашей связи, как будто не доверял мне и боялся, что я сбегу вниз по лестнице.

— Я не пойду туда, — заверила я его, но это мало помогло ослабить его невидимую хватку.

Я снова обратила своё внимание на площадку внизу. В последний раз мех исчез в порах Джулиана, его морда втянулась, а конечности поменяли положение, превратившись в человеческие.

— Вы хотите оспорить справедливость боя и бросить вызов Альфе сегодня? — крикнула Лори, которая опять была человеком и уже оделась. Её голос прогремел над всеми остальными.

Вместе с другими присутствующими оборотнями я посмотрела на Нору. Посмотрела на то, как она повернулась в объятиях сына. На то, как дрожат её губы. На то, как она покачала головой, что сначала было похоже на дрожь, а потом превратилось в её ответ.

"Нет".

— Вы хотите бросить вызов Альфе через один лунный цикл, начиная с сегодняшнего дня? — спросила Лори громким и ясным голосом.

Сестра Джулиана снова покачала головой. Робби убрал светлые волосы, прилипшие к бледному лбу и щекам матери. Марго набросила на плечи свекрови что-то вроде накидки, а затем Робби обнял её и помог уйти с поля. Крик вырвался из её рта, а затем ещё и ещё один. Её горе эхом отразилось от Флашеронских скал и их самых дальних вершин.

— Альфа ручейных! — Лори повернулась к своей матери, которую всё ещё покрывал мех. — Сердце падшего принадлежит тебе, а вместе с ним и его стая.

Сердце падшего?

Я не знала, переспросила ли я это вслух или Август увидел замешательство, написанное на моём лице, но он сказал:

— Победитель съедает сердце проигравшего, таким образом приобретая связь со стаей мёртвого Альфы.

Комок желчи подступил к моему горлу.

Август встал передо мной и прижал меня к своей груди.

— Я же говорил тебе, что это жестоко.

Я не смотрела, но слышала водянистый звук разрываемой плоти, медленный хруст костей и кровавое хлюпанье того, что когда-то питало тело мужчины, а теперь должно было питать магию этой женщины.

Хотя я, вероятно, и вообразила себе это, мне показалось, что я услышала, как кровь капает с морды Кассандры и смешивается с землей, пропитанной слезами и рвотой.

В конце концов, торжествующие вопли разорвали летнее небо, возвестив о том, что Альфа пал, а его место заняла другая.

Я вспомнила последнее испытание против Лиама, которое мне нужно было выдержать — испытание на прочность. Неужели именно то, чему я только что стала свидетелем, и имели в виду старейшины? Неужели они надеялись, что Лиам разорвёт мою грудь и съест моё сердце?

Я вздрогнула, и Август стиснул меня ещё крепче, и я ему позволила. Мне было всё равно, кто увидит меня в его объятиях. У меня в груди всё ещё билось сердце. Я не хотела заставлять Августа скрываться, чтобы избежать критики или пристальных взглядов, точно так же, как не хотела заставлять Августа держаться от меня на расстоянии. Он был мне нужен. Я хотела его.

Если сегодняшний день чему-то меня и научил, так это тому, что жизнь слишком коротка, чтобы беспокоиться о том, что подумают другие. Я обняла Августа за талию и прижалась к нему еще ближе, надеясь, что его запах и тепло помогут приглушить ужасные образы и звуки, которые продолжали воспроизводиться в моей голове.