Глава 19 РИВЕР

— Боже, мне до сих пор не вериться, что ты любишь ананасы в пицце!

Я смотрю на Эллиота, сидящего на другой стороне дивана, и на мгновенье замираю со своим кусочком рая возле рта.

— Ты что, до самой смерти планируешь смеяться над моим выбором начинки?

— Все возможно, придурок, — ухмыляется Эллиот, откусывая еще один кусок своей пиццы с пепперони.

Я смеюсь и отмахиваюсь от него.

— Сам виноват, не нужно было называть меня умником.

— Ага, мечтай больше, — ухмыляясь, качает головой Эллиот, когда я запихиваю пиццу в рот и наслаждаюсь. И это так здорово — снова просто жить, зная, что наши отношения с Рейном, хотя они ни в коем случае не идеальны... кажется, начали налаживаться.

Я знаю, что мне не нужен Рейн, чтобы быть счастливым. Я бы нашел счастье снова после того, как выполз бы из ямы, которую сам себе вырыл, когда мои отношения не только с ним, но и с родителями рухнули. Даже не сомневаюсь, что в конце концов я бы пришел в норму, просто уменьшив на несколько лет срок службы моей печени.

И каким бы несчастным Рейн меня ни сделал, он также подарил мне самые счастливые моменты в моей жизни. Как я уже говорил доктору Фултону, вид с вершины горы того стоит, даже если там трудно дышать.

 Эллиотт расслабляется на диване после того, как доедает остатки пиццы, и, наклонив голову, бросает на меня изучающий взгляд, который я не слишком уверен, что хочу пытаться разгадать.

— Почему ты позвал меня к себе?

Я нахмурился.

— Я что, просто так не могу позвать тебя поесть пиццу и подготовиться к выпускному экзамену?

— Да, можешь. Но обычно ты приглашаешь нас обоих, — говорит он, имея в виду себя и Дрю. Он замолкает, снова сузив на меня глаза. — Сказать по правде? Тебя здесь не было. Я хочу сказать, не совсем. С тех пор, как ты вернулся из Вейла.

Я вздыхаю, прислоняясь спиной к подушке.

— Я знаю. Я переживал какое-то дерьмо.

Преуменьшение века.

— Понятно. И я не виню тебя за то, что ты справлялся с этим по-своему. Но, блин, мужик. Ты напугал нас до чертиков. Когда я вошел в подвал на вечеринке Эйдена... — он прервался, окинув меня сочувственным взглядом. — Я не знаю, что я подумал. Мне просто было неприятно видеть тебя в таком состоянии, поэтому я должен был что-то сделать.

— Я не очень хорошо помню ту ночь, — честно признаюсь я. Единственное, что точно помню, это поцелуй с Рейном в ванной наверху после того, как принял таблетки.

— Наверное, для тебя будет лучше, если ты не вспомнишь.

 Да, он прав. Я ни черта не хочу ни знать, ни помнить, что произошло после встречи с Рейном. Во что бы я ни вляпался, лучше не знать.

Эллиот продолжает наблюдать за мной, пока я заканчиваю есть.

— Ты вообще его видел с тех пор?

Прикусив губу, я решаю быть откровенным.

— Да. Видел его в эти выходные.

Эллиот бросает на меня разочарованный взгляд, и я не знаю, почему я почувствовал себя виноватым. Наверное, просто потому, что он хочет для меня лучшего. Как и Тайлер, иногда даже Дрю.

— Почему? Ривер, зачем тебе так поступать с собой, если ты знаешь, что он с Ромэном?

Поняв, что он думает при слове «видел», у меня округлились глаза, и я покачал головой.

— Нет, нет. Не так. Мы просто поговорили.

Но я поморщился и провел рукой по шее, понимая, как это звучит.

Он продолжает изучать меня, нахмурив брови, и недоверчиво спрашивает:

— Неужели?

— Я клянусь, Эл. Мы не… — Я прервался, покачав головой. Не начинай врать своим лучшим друзьям. — Такого не было уже давно.

— Значит, ты не трахал его с тех пор, как вернулся из Вейла, — твердо говорит он, а не спрашивает, и мне приходится сдерживаться, чтобы не рассмеяться от того, что он сразу предположил, что я только сверху.

— Только его рот, — отвечаю я инстинктивно, чем зарабатываю кислый взгляд и закатывание глаз.

Но, по крайней мере, это не ложь. Технически говоря, Рейн трахнул меня в моей квартире.

— Черт возьми, Рив, — простонал Эллиот, но на его губах появилась улыбка. — Ты иногда ведешь себя как чертов ребенок. Всегда в середине серьезных моментов.

— Я могу быть серьезным, засранец. — Я бросаю в него свёрнутую салфетку. — Жизнь слишком коротка, чтобы забивать ее тяжелым дерьмом.

Эллиот кивает, но я вижу, что он просто пытается поддержать меня. Честно говоря, я даже рад этому. С меня достаточно переживаний. За двадцать один короткий год я пережил столько душевной боли и страданий, что хватило бы на всю жизнь. И мне надоело тонуть в них, позволяя им затягивать меня в депрессивный круг печали и отчаяния.

Это не я, и я не хочу быть таким. Хочу снова быть собой. Счастливым. Беззаботным. Диким.

Я хочу жить. И я, черт возьми, заслуживаю этого, как и все остальные.

Так что мне все равно, если Эллиот, Тайлер или кто-то еще осудит меня за это. Я сам кузнец своего счастья. Добиваюсь и получаю то, чего хочу. То, что заставляет меня радоваться каждому прожитому дню.

А Рейн... он — все это для меня. Неважно, как плохо все складывалось для нас в прошлом, и неважно, что мы причиняем друг другу боль.

Он — кислород.

И он заставляет меня чувствовать себя живым.

На следующее утро мы с Эллиотом отправились на последние экзамены перед каникулами, и несмотря на то, что промежуточные экзамены уже позади, мне нужно подтянуть многие предметы по которым в конце следующего месяца будут общие итоговые экзамены.

А это... практически все.

Короче говоря, я очень жалею, что просрал первые пару месяцев этого семестра

Но это не единственное, из-за чего я нервничаю, когда мы идем через кампус. У меня легкая паранойя. С тех пор как поговорил вчера по телефону с Рейном, я чувствую, что за мной следят. И хотя не думаю, что Тед сделает что-то против меня в присутствии людей или на публике, мне все равно неспокойно.

Но, с другой стороны, почему Тед вообще видит во мне цель?

Я только на прошлых выходных узнал наконец-то всю правду о Теде, Рейне, Ромэне поговорив с Рейном в доме Ашера... о причинах, по которым вся эта ситуация вообще произошла.

После шале, мы почти не разговаривали, только ссорились.

Порой вспоминая об этом, мне хочется смеяться. Раньше мы оба ненавидели, когда были настолько синхронизированы друг с другом. На поле и вне его. Ненависть между нами дошла до предела, а любовь к нему... стала мгновенной.

Однако сейчас мы можем быть на одной волне только тогда, когда нас окружает дикая природа. Как будто горы стали для нас своего рода катарсическим средством общения или что-то в этом роде.

Я сижу на экзамене и думаю о Рейне, вместо того, чтобы заниматься проклятым материалом, который я изучал последнюю неделю в надежде впихнуть в свой мозг достаточно информации, чтобы проскочить с проходным баллом.

Это не сулит мне ничего хорошего, но как я могу сосредоточиться на чем-то, кроме тайных обществ, буйных насильников и долбаного Кирана Грейди?

Ворча, я быстро прохожу оставшуюся часть теста, потому что большую часть времени потратил на мечтания. По крайней мере, я знал некоторые ответы, а на то, чего не знал, у меня был один шанс из четырех угадать правильный ответ.

Слава богу за возможность выбора.

Выходя из класса, я едва не прошел мимо Эллиота, прислонившегося к стене и разговаривающего с девушкой, которую, кажется, видел раньше. Симпатичная брюнетка в очках, одетая в футболку Tri-Delta, и я понимаю, что, вероятно, именно там и видел ее раньше, в доме сестринства.

— Ты готов? А то мне нужно быть в одном месте, — говорю я ему, покачивая головой.

Он закатывает глаза и улыбается девушке, прежде чем поцеловать ее в щеку.

— Увидимся позже, — шепчет он, а затем поворачивается ко мне. — Да, капитан Кайфолом. Я готов сопроводить твою испорченную задницу к колеснице.

— У капитанов — корабли, а не колесницы, — хмуро отвечаю я.

Эллиот сжимает губы в тонкую линию и смотрит на меня.

— Помнишь, я говорил, что скучал по тебе прежнему? Ага забудь, я солгал.

— Ты в восторге от этого и ты это знаешь, — ухмыляюсь я.

— Нет, иногда я действительно тебя ненавижу.

— Две стороны одной медали, — пою я, распахивая дверь и выходя на прогретый мартовский погожий денек, направляясь к своей машине.

— Ты серьезно собираешься снова провести с ним в горах еще десять дней? — скептически спрашивает Эллиот, поднимая бровь, когда останавливается у моей машины. — Тебе не кажется, что это ужасная идея?

Я смеюсь и качаю головой, не собираясь рассказывать правду в этой ситуации. В конце концов, это не моя правда. Поэтому, я просто пожимаю плечами.

— Да брось, что может случиться? Я же не могу влюбиться в него во второй раз.

В его глазах мелькает грусть.

— Ты настраиваешь себя на неудачу, Лен.

Я прислоняюсь спиной к дверце машины и изучаю его.

— Если идти с таким настроем, то да. Но я не собираюсь этого делать.

— Тогда что же ты собираешься делать?

Вздохнув, я поправляю бейсболку.

— Честно? Я просто буду напоминать себе, кто мы с ним друг для друга. Это самый простой способ для меня быть рядом с ним сейчас, не чувствуя, что у меня разрывается душа.

— Но разве это не знак, что тебе просто... не стоит быть рядом с ним? Зачем опять мучаться?

— Потому что я чертов мазохист?

Я смеюсь, хотя на самом деле это не смешно.

Эллиот смотрит на меня.

— Просто будь осторожен, хорошо? Дай мне знать, когда доберешься туда.

Я не могу не закатить глаза. Господи, когда он стал такой нянькой?

— Обязательно, Тайлер.

— Мы все знаем, что я гораздо симпатичнее, чем этот говнюк, — ухмыляется он, и в его голубых глазах пляшут смешинки.

Прикусив губу, я усмехаюсь сильнее, зная, что Эллиот всегда соревнуется. Видимо, это свойственно близнецам или братьям близкого возраста. Он просто хочет соревноваться со всеми нами.

Я уже сел в машину, когда Эллиот схватил дверь и не дал мне ее закрыть.

— Кто вы с Грейди друг для друга? В смысле, сейчас?

Постукивая рукой по рулю, я перебираю в уме песни, прежде чем остановиться на самой близкой к истине. Единственное заключение, к которому я могу прийти, кажется точным.