Глава 20 РИВЕР
Взяв сумку с заднего сиденья, я захлопываю дверь своего «ровера» и смотрю на особняк Ашера на склоне утеса.
Я все еще не могу поверить, что это его дом. Зная его десять лет, я, кажется, вообще его не знал. Настоящего. Он жил двойной жизнью, о которой никто из нас даже не догадывался.
Подойдя к входной двери, я замираю с поднятым кулаком и раздумываю, стоит ли стучать, ведь я здесь не живу. Но они знают, что я приеду погостить, так что...
Пока я решаю, дверь открывается, и с другой стороны стоит Ашер и ухмыляется, видя мой поднятый кулак.
— Я победил, — кричит он через плечо, в ответ я слышу, как один из парней ругается.
Секундой позже Каллум появляется из-за угла. Он откидывает назад свои светлые волосы и изучает меня. Я все еще стою с поднятым в воздухе кулаком, как идиот.
Я тут же его опускаю.
— Что ты выиграл?
— Спор, — Ашер снова ухмыляется и смотрит на Кэла. — Он думал, что ты войдешь, как все остальные. Но я знаю тебя достаточно хорошо, и знал, что ты постучишь.
Ладно. Кажется, это просто смешная причина для пари.
— И что ты выиграл?
Ухмылка Ашера растет.
— Яхту.
Мои глаза округляются.
— Яхту?
Каллум закатывает глаза.
— Конкретно мою яхту. Потому что этот мудак, видимо, не может купить себе свою.
Я пару раз моргаю, пытаясь понять, о чем идет речь, но, честно говоря, я не представляю, каково это — иметь возможность ставить яхты на кон за такую глупость, как мой стук в дверь.
Наверное, здорово иметь денег больше чем у Билла Гейтса.
Ашер усмехается и пропускает меня вперед, а Каллум идет обратно в гостиную, ворча под нос что-то о честных пари, от чего Ашер только сильнее смеется.
— Знаешь, это было не совсем честно, — говорю я Ашеру, следуя за ним в комнату, в которой, как я предполагаю, буду жить.
— Я знаю, — пожимает он плечами.
Ашер идет по коридору восточного крыла и открывает одну из многочисленных дверей в спальню, которая, очевидно, будет моей в течение следующих десяти дней. По крайней мере, так кажется, потому что массивная королевская кровать в этой безумно роскошной комнате застелена. Трудно поверить, что он вырос в таком месте, наполненном мебелью, декором и всеми прочими вещами, которые наверняка стоят больше, чем тысяча дурацких, гребаных Ламборгини Ромэна.
Кругом все прекрасно и шикарно, но на самом деле я почти ничего не замечаю, потому что уже на взводе. Я чувствую присутствие Рейна даже в таком огромном доме, где между нами могут быть тысячи квадратных футов.
Надеюсь, его комната находится на противоположной стороне от моей, а не рядом. Но я не собираюсь спрашивать, где она находится. Мне не нужна причина, чтобы искать ее.
— Спасибо, чувак, — говорю я ему, ставя сумку на кровать.
— Конечно, Лен, — говорит он, используя мое старое прозвище. — Для этого и нужны друзья, верно?
Я киваю, чувствуя искренность в его тоне.
— Я пойду, а ты пока устраивайся, — говорит он мне, оглядываясь через плечо, когда направляется к двери. — Если я тебе понадоблюсь, я буду в гостиной, оформлять право собственности на мою новую яхту.
Я смеюсь и качаю головой.
— Звучит неплохо, Эш.
Он усмехается и уходит, а я рад, что кто-то такой спокойный на моей стороне и помогает разобраться со всем этим гребаным бардаком, который устроил сенатор Тед Андерс. Не то чтобы я волновался. Но, по крайней мере, я доверяю ему. Уж точно на порядок больше, чем остальным, а тем более Ромэну.
Стук в открытую дверь спальни привлекает мое внимание, и подняв голову я встречаюсь с темно-зелеными глазами Ромэна.
Помяни дьявола, и он тут как тут.
Я стараюсь не вздрогнуть под его пристальным взглядом.
— Ромэн, — выдавливаю я из себя, разглядывая его костюм за три тысячи долларов, который он надел только потому, что может. — Что я могу для тебя сделать?
Он качает головой, и презрительно усмехается.
— Не много, Ривер. Ты ни черта не можешь сделать для меня. Как, впрочем, и для любого здесь.
Ай.
Передернув плечами, я делаю глубокий, успокаивающий вдох, чтобы не сойти с ума в первые десять минут пребывания здесь.
— Чего же ты хочешь? Так лучше спросить?
Облизнув губы, он входит в комнату. Приближается ко мне, как хищник, выслеживающий добычу, который ищет идеальную возможность для нападения.
— Главное - задавать правильные вопросы. Ты быстро научишься этому за то короткое время пока будешь здесь.
Значит, мы играем в игры разума. Потрясающе.
— Почему бы тебе просто не сказать мне все, ради чего ты пришел сюда, и оставить меня в покое, а? Потому что ты явно не хочешь быть рядом со мной, так зачем тратить больше времени, чем нужно?
Ромэн злобно ухмыляется, в его глазах появляется недобрый блеск, когда он продолжает изучать меня.
— Так быстро сообразил, надо же. Должен признать, я впечатлен. Слегка.
Я прикусил язык, позволяя вкусу крови успокоить меня.
Но, похоже, мое молчание только еще больше его разозлило.
— Позволь мне разъяснить тебе все до конца, — шипит Ромэн, глядя на меня жестко и холодно. — Ты прав, я не хочу, чтобы ты был здесь. Ты здесь только из-за Рейна, а он самый важный для меня человек за пределами Анклава, и ты — один из бывших... друзей Ашера. Так что не заблуждайся, ты тут по обязанности, а не по желанию или необходимости. Я просто решил напомнить тебе о твоем месте.
Я смотрю на него, покачивая головой, потому что вижу эту чушь насквозь, как и в случае с Рейном.
— Чувствуешь угрозу, да, Ромэн?
Он ухмыляется, качая головой.
— Ты знаешь, что я делаю с угрозами, малыш Abhainn? — говорит он, подчеркивая мое прозвище от Рейна. Ромэн подходит ближе, и проводит тыльной стороной костяшек пальцев по моей щеке.
И как бы я не хотел, я вздрагиваю. Потому что его прикосновение холодное и манипулятивное. Как раз такое, как он, полагаю.
Я стараюсь изо всех сил изобразить уверенность, которой не чувствую.
— У меня такое чувство, что ты собираешься мне рассказать.
Ромэн оскаливает зубы, и в сочетании с его злобным языком, достаточно острым, чтобы убить, охотник целиться в горло.
— Я устраняю их.
Уставившись в потолок, я спорю и воюю с собой. Встать и уйти. Вернуться в Боулдер, может быть, остаться с мамой до конца семестра. Только я не хочу подвергать опасности ни ее, ни Уиллоу, если Тед действительно следит за мной. Что он и делает, судя по снимкам, которые показал мне Рейн.
Это единственная причина, по которой я согласился приехать сюда, в сочетании с необычайно высоким уровнем беспокойства Рейна обо мне. Именно поэтому я позволил убедить себя, что это хорошая идея.
Я могу с уверенностью сказать, что ошибся, потому что сейчас я несчастен больше, чем за последние несколько месяцев. Я мечусь и ворочаюсь, мысли бегут со скоростью миллион миль в час, несмотря на усталость. Дошло до того, что пришлось заставлять себя остаться в этой чертовой кровати и попытаться заснуть.
Но, несмотря ни на что, не могу.
Я думаю только о нем, на другой стороне дома, где мы сегодня ходили друг за другом на цыпочках. Не по необходимости, а потому, что динамика теперь другая. Мы не вдвоем в хижине. Нас семеро в особняке.
Тем не менее, я не перестаю думать о том, что Рейн один в своей кровати, борется с кошмарами.
Защитная сторона, та часть, которая слишком заботится о людях... переживает из-за Рейна. Вот почему я провел бесчисленные ночи на полу хижины в Вейле. Потому что мне, блядь, не все равно. Я забочусь о нем.
Нет, ты любишь его.
Я усмехаюсь.
Ага, и это тоже.
Ворча, я сползаю с кровати и нахожу спортивные шорты, надеваю их и выхожу из своей комнаты, иду по коридору восточного крыла и через фойе. Я практически дошел до коридора западного крыла Рейна, когда заметила тусклый свет.
Любопытство взяло верх, и я направился в ту сторону, на мгновение забыв о первоначальной цели. Честно говоря, хотелось посмотреть, кто там. Мне не хотелось, чтоб меня застали посреди ночи, крадущегося на другой стороне дома, в попытках найти комнату Рейна.
Как только я вхожу на кухню, я вижу Ашера за массивным островом, перед ним стоит миска с хлопьями. Так странно видеть человека, в руках которого столько власти и контроля, как у него, за простыми обычными вещами.
Но опять же, до недавнего времени я видел в нем только обычного парня, как Эллиота, Дрю и Ти.
Подняв взгляд от своей миски, он замечает меня и кивает в знак приветствия.
— Не мог уснуть?
— Что-то вроде того, — бормочу я, проходя и опускаясь на один из барных стульев рядом с ним. Я постукиваю пальцами по гладкому камню столешницы, и слышу, как Ашер посмеивается рядом со мной.
— Все еще делаешь это? — спрашивает он, указывая на мою руку.
Я усмехаюсь, чувствуя себя немного лучше теперь, когда лед, между нами, кажется, сломан.
— Некоторые вещи никогда не меняются.
Выражение его лица немного меняется, но он все еще улыбается.
— Верно. Но многие меняются.
Конечно, он прав. Взять хотя бы нашу дружбу, какая она была у нас в детстве и какая сейчас. Конечно, он никогда не общался так тесно и не вливался в нашу компанию, но он был на год старше и, с нашей точки зрения, намного «круче» нас. Кроме того, его родители были чертовски строги к тому, с кем он может общаться, тусоваться, и буквально никогда не пускали его друзей к себе.
Прочистив горло, я смотрю на Ашера, пока он продолжает есть, и думаю, как, должно быть, ему было чертовски одиноко расти в таком огромном доме, только он и его родители. Ни друзей, ни братьев и сестер, с которыми можно поиграть.
Если честно, удивительно, что он не социально неполноценен.
— Думаю, теперь ты понимаешь, — говорит он, встретившись со мной взглядом. — Почему я никогда не подходил к остальным.
Я пожимаю плечами, потому что, да, это очевидно.
— Мы бы не думали о тебе по-другому, Эш. Ты знаешь, что никому из нас нет дела до твоих денег, власти или чего-то еще.
Нахмурившись, он отодвинул миску от себя.
— Я не мог тебе сказать, Рив. Это не просто так называется тайным обществом, хотя большинство из нас ненавидят этот термин.