— Я не знал, что вы знакомы, пока мы не подъехали, — кисло говорю я ему. — Оказывается, мир тесен.

И с каждой чертовой минутой становится все теснее.

Ашер бросает на меня взгляд, явно понимая мой кислый тон, проницательный, как всегда. Он поворачивается обратно к ним обоим, улучив момент, чтобы познакомиться с Рейном, пока я просто стою и смотрю. Уже чувствую себя чужаком.

— Иди, позови парней, — говорит Ашер со злой ухмылкой через минуту или две, наконец-то вспомнив обо мне. — Похоже, нам нужна небольшая семейная встреча.

На лице Ривера появляется замешательство.

— Сколько вас?

— Пятеро, — прорычал я, прежде чем отвернуться от них. Выйдя в фойе, я делаю руками рупер и кричу остальным троим. — Каэде! Каллум! Холлис!

Когда я возвращаюсь в гостиную, Ашер бросает на меня взгляд.

— Незачем быть грубым. Ты мог бы позвонить по интеркому.

Ривер поворачивается к Рейну, и они обмениваются еще одним взглядом. Очевидно, что этот взгляд касается богатства вокруг них. Неважно, у нас есть деньги. Ну и что с того? Но хватит, блядь, смотреть друг на друга, как будто вы можете читать мысли друг друга. Меня начинает тошнить от этого дерьма.

— Зачем мне это делать, если я живу для того, чтобы выводить тебя из себя? — ухмыляюсь я.

Ашер не успевает ответить, потому что рядом со мной появляются Каэде и Холлис, а за ними появляется блондин Каллум.

Каэде сверкнул на меня серебряными глазами.

— Ты собираешься рассказать нам, какого хрена мы здесь?

— Хорош, Кей. — Каллум ухмыляется, крепко обнимая меня а затем повисает между нами. — Давай не будем ввязываться в драку сразу после нескольких месяцев разлуки.

Холлис закатывает глаза, проводя покрытыми татуировками пальцами по своим темным волосам.

— Может, покончим с этим?

Боже, они сегодня чертовски жизнелюбивы.

Выскользнув из объятий Каллума, я иду в гостиную, и взгляды всех задерживаются на мне. Некоторые с интригой, некоторые с разочарованием.

Ну, в основном это Каэде.

— Собирайтесь, мальчики, — говорю я с ухмылкой, указывая на огромный U-образный диван в гостиной. — Пришло время поделиться некоторыми историями о привидениях.

У Ривера глаза превращаются в блюдца, когда он переводит взгляд с меня на братьев.

— Вы серьезно? Тайное общество? Передаваемое из поколения в поколение в пяти благородных семьях? Почти тысячу лет? — спрашивает он со смесью благоговения, неверия и изумления.

Ладно, да,  истории о привидениях  — не совсем точное описание того, чем мы занимаемся, собравшись вместе на диване. Но для того, чтобы бросить такую бомбу, как эта, требуется определенная театральность, иначе толпа просто будет смотреть на тебя, как будто ты с другой планеты.

Наглядный пример — Ривер. Даже с моей театральностью.

После того, как я рассказал парням, почему я здесь, позволив Рейну рассказать свою историю, как он хотел, хотя никто из них ничуть не удивился, когда прозвучало имя сенатора Андерса, мы получили главный вопрос от Ривера.

Кто мы такие?

Бомба сброшена.

И ответ... мы — самые богатые семьи в стране, принадлежащие к благородному сословию, которые управляют чертовым тайным обществом. И это приводит нас к тому, где мы сейчас находимся.

И хотя сейчас я наслаждаюсь ошарашенным выражением лица Ривера, я изо всех сил стараюсь не смеяться слишком сильно. Я знаю не понаслышке, когда объяснял все Рейну в детстве, — это очень тяжело для восприятия. Поэтому, как бы он мне ни был неприятен, я не могу винить парня, что ему нужна минута, чтобы прийти в себя.

— Разве похоже, что я шучу? — Каэде сразу же отвечает, принимая свое фирменное выражение скуки.

Закатив глаза на его бесконечный уровень придурковатости, я киваю.

— Да, мы серьезно.

Ривер рассеянно кивает, но он не выглядит убежденным, так как скептицизм сквозит на его лице.

— В смысле, оккультные символы, клятвы на крови и ритуалы? Иллюминаты, рыцари-тамплиеры и масоны?

Рейн улыбается, и я не могу не присоединиться, потому что поп-культура склонна преувеличивать значение тайных обществ почти при любых обстоятельствах.

— Не совсем в том смысле, о котором ты думаешь, но примерно.

Ашер выбирает момент, чтобы вмешаться, его ухмылка лучится, когда он добавляет к моему комментарию.

— Как ты думаешь, кто научил их всему, что они знают? Мы на хрен старше всех этих засранцев.

Конечно, это вызывает около пятнадцати вопросов подряд от Ривера, а Рейн время от времени вклинивается со своими. Так много и так быстро, что мы с Ашером с трудом успеваем ответить на каждый из них.

Но очевидно, что Каэде начинает раздражать наша маленькая сессия вопросов и ответов. Не то чтобы я его винил, коммерческие тайны и все такое. Так что, будучи таким командирским придурком, каким он является, он берет в руки поводья, останавливая нас с Ашером на нашем пути.

— Послушайте, все просто, — рычит он, сидя, положив локти на колени, и наконец-то выглядит немного заинтересованным в этом разговоре. — Пять семей составляют Анклав. Каждое поколение становится тем, что мы называем наследием. Сейчас наследие — это мы. Затем мы проходим обучение и становимся мастерами. Когда достигаем возраста для посвящения, мы становимся старейшинами. — Он делает паузу, давая им обоим возможность обработать информацию, а затем продолжает. — Один из новых старейшин становится следующим Великим курфюрстом, также известным как «главный» в Анклаве. Потом они женятся, и первый мужчина, родившийся в каждой семье, становится следующим наследником ключа и следующего поколения наследников, и так до скончания времен.

Каэде снова выглядит скучающим, когда заканчивает, и вновь обретает безэмоциональный тон голоса, не выражая ни Риверу, ни Рейну никакого сожаления или сочувствия по поводу шторма информации, выгружаемой в быстром темпе.

Я уже говорил, что он гребаный мудак?

— Твой отец — Великий курфюрст? — спрашивает меня Рейн. Вопрос вызывает у Каэде и Хола пристальный взгляд, потому что он определенно не должен этого знать, но я игнорирую их киваю.

— Хорошо… — начинает Ривер, и его взгляд мечется между мной и Ашером. — Тогда как это работает? Какова цель?

Ах да, мы не успели ответить на этот вопрос, прежде чем Каэде так грубо прервал нас.

На этот раз Ашер взял бразды правления в свои руки.

— Анклав разбит на пять определенных секторов, если хотите, с одним старейшиной из разных семей, специально обученным в этой области. Это закон и политика, информация, вооруженные силы и безопасность, экономика и СМИ. Хотя один из нас высококвалифицирован в своей области, все мы обладаем базовыми знаниями, необходимыми в каждой из них.

— Назначены? Вы не... выбираете?

Холлис бросает взгляд на Ривера.

— Нас назначают на основании способностей и того, что мы уже умеем или чем интересуемся до официального обучения. Они не станут сажать меня за компьютер, чтобы я попытался взломать базу данных ЦРУ, если я не отличаю модем от жесткого диска. И уж точно они не стали бы ставить Ромэна на высокую политическую или медийную должность, если он не может удержать свой член в штанах. — Он буравит меня взглядом, зеленые глаза наполнены ядом. — Учитывая, что мы стараемся избегать скандалов, насколько это возможно.

Ривер кивает, опускает взгляд на мой член, и я ухмыляюсь, когда вижу беспокойство на его лице.

Хорошо, пусть гадает, чем мы с Рейном занимались последние пару месяцев.

— Итак, кто за какой сектор отвечает? — спрашивает Рейн.

— Сейчас это не важно, — Каэде сверкает глазами, бросая мне вызов, хотя мы все догадываемся, что я не стану этого делать. Придурок и так знает, что у меня и без того хватает проблем, за то что дал им больше информации, чем нужно. Тем более, что Рейн и так уже слишком много знал до этого небольшого обмена информацией.

— Тогда что вы делаете в каждом из этих секторов? — спрашивает Ривер.

— Господи Боже, хватит уже задавать вопросы, — шипит Каэде, его серые глаза цвета расплавленного серебра бросают кинжальные взгляды на Ривера и Рейна.

Ашер вздыхает и берет на себя роль дипломата.

— В основном, мы проникаем. Все, что нужно в этом секторе, но так высоко, как только мы можем подняться в обществе в целом. — Он ухмыляется Риверу. — И нет, никто из нас никогда не был президентом или даже вице-президентом. Хотя некоторые члены кабинета были. Например, мой отец. Хорошо, когда кто-то поднимается по линии преемственности, если может.

Рейн и Ривер обмениваются взглядами, которые я могу описать только как ошеломленные. Что чертовски смешно, потому что слова «правительственный заговор» написаны на их лицах, а они и половины не слышали.

— В настоящее время, — начал Ашер, — нашу политическую роль и пост Великого курфюрста занимает сенатор Митчелл, медиа — Беннеты, экономика — Синклеры, информация — Карлайлы, а мой отец — вооруженные силы. Хотя все это изменится, когда мы пройдем инициацию.

Ривер качает головой.

— Твой отец — юрист? Как это по-военному?

Ашер ухмыляется.

— Военный юрист. Это не всегда разделено на черное и белое. Все, что нам нужно, везде, где мы можем это урвать. И все быстро меняется. Мой отец теперь генеральный прокурор США после недавних выборов, но это не навсегда. Хотя на самом деле это чертовски крутая должность для нас. Высокое политическое положение, возглавляет организации вроде ФБР и при этом отвечает требованиям сектора безопасности.

Ривер выглядит так, будто голова у него вот-вот взорвется, и я смотрю на Каллума, замечая, что он наслаждается этим так же, как и я.

— А главная цель всего этого? — спрашивает Рейн.

— Кроме денег, информации, безопасности и знаний предыдущих поколений, что мы получаем? — спрашивает Каэде.

— Власть и контроль, — сухо отвечает Холлис, хотя вопрос предназначался не ему.

Я закатываю глаза. Хорошо, что эти двое сегодня такие чертовски веселые.