Глава вторая. Танака

Алиана нажала кнопку вапорайзера и глубоко вдохнула. Ванильный аэрозоль наполнил легкие теплым мягким туманом. Никотин, тетрагидроканнабинол с примесью чего-то совсем экзотического. Чтобы компенсировать сонливость от наркотиков яркими красками. Жалюзи в комнате были закрыты, но проникающий в тонкие щели по краям свет превращал пыль в россыпь радужных искорок. Алиана пошевелилась, и шелковая простыня погладила ее по ноге как тысяча крохотных любовников.

Рядом спал Тристан, прижимаясь к ее бедру скульптурными жилистыми ягодицами. Он тихонько посапывал во сне, время от времени дергался и вздыхал. Алиана знала — эти звуки кажутся очаровательными, потому что она слегка под кайфом и недавно занималась сексом. Как только храп начнет ее раздражать, Тристану не будут здесь рады.

По ее опыту, есть два пути преуспеть при суровом авторитарном режиме. Первый, к которому стремилось большинство, делать то, чего от тебя ждут власти. Марсу нужны были верные бойцы, и там штамповали их как детали на 3д-принтере. Она это знала, потому что могла бы быть среди них. Она наблюдала, как ее сверстники пытались задушить или вытравить из своих стремящихся к коллективизму душ все недостаточно марсианское, и порой у них это получалось.

Другой путь выжить — хранить свои секреты и получать от этого удовольствие. Наслаждаться тем, что кажешься совсем другим человеком. И стать в этом мастером. Даже если не трахаешься с очередным подчиненным, жизнь все равно напоминает какое-то сексуальное извращение. Возбуждение при мысли о том, что от одного неверного слова или оговорки можно получить пулю в затылок, было сильнее, чем от настоящего секса.

В либеральном, открытом обществе, где она могла бы делать все то же самое, не боясь последствий, она сошла бы с ума. Она с радостью включилась в эксперимент на Лаконии из-за подхода Дуарте — сначала тяжкое преступление против Марса, а затем постоянный маховик опасностей, тем самым она разжигала огонь своих страстей. И она этого не стыдилась. Она хорошо знала свое истинное нутро.

— Проснись, — сказала Алиана, вонзая пальцы в спину молодого человека.

— Я сплю... — проворчал Тристан.

— Я знаю. А теперь просыпайся.

Алиана снова его потеребила. Десять часов в неделю она посвящала боксу и борьбе. Когда она напрягала пальцы, те становились твердыми, как стальные прутья.

— Проклятье, — сказал Тристан и перекатился на живот.

Он сонно улыбнулся. Со взъерошенными белокурыми волосами и гладко выбритым лицом с ямочками на щеках он выглядел точь-в-точь как херувим в классической живописи. Ангел с картины Рафаэля.

Алиана еще раз вдохнула из вапорайзера и протянула его Тристану. Тот покачал головой.

— Зачем ты меня разбудила?

Алиана от души потянулась под мягкой простыней, с трудом умещаясь на огромной кровати.

— Я накурилась. Хочу потрахаться.

Тристан с преувеличенным вздохом плюхнулся на спину.

— Алли, я уже как выжатый лимон.

— Тогда прими электролиты с водичкой и быстро тащи свою задницу обратно в постель.

— Слушаюсь, полковник, — со смехом ответил Тристан.

Смех оборвался возгласом — Алиана оседлала его, резко вскочив ему на живот, и прижала его бедра к кровати своими лодыжками, а потом крепко схватила запястья. Тристан удивленно посмотрел на нее, решив, что это любовная игра, и начал вырываться. Его руки и грудь выглядели накачанными, но были слабыми, скорее как у развитого подростка, чем у мужчины за двадцать. А ее руки были тонкими и жилистыми, как у марафонца, высушенные постоянными тренировками и сильные, как стальные пружины. Как он ни пытался пошевелиться, Алиана с легкостью уложила его обратно, сжимая его запястья, пока они не хрустнули. Тристан вскрикнул.

— Алли, ты что... — начал он, но она поднажала, и он заткнулся.

Алиана разозлилась, и он это видел. Ей нравилось злиться. И нравилось, что он это видит.

— В этой комнате я Алиана. А ты — Тристан, — медленно произнесла она, стараясь, чтобы марихуана не помешала четко выговорить слова. — А за дверью ты — капрал Ривз, а я — полковник Танака. Не путай.

— Да знаю я, — откликнулся Тристан. — Я же просто пошутил.

— Никаких шуток. Никаких оговорок. Если ошибешься, если забудешь о строжайшей дисциплине, которая позволяет нам этим заниматься, меня с позором уволят, это как минимум.

— Я бы никогда...

— И тебе очень не понравится та моя версия, с которой придется встретиться, — продолжила Алиана, как будто не услышала его.

Она пристально смотрела на Тристана, пока его внезапный страх не сменился пониманием. Потом выпустила его запястья, слезла с него и снова легла на своей половине кровати.

— Принесешь и мне воды? — попросила она.

Тристан не ответил, просто встал и вышел. Алиана посмотрела ему вслед, любуясь крепкими бедрами и ягодицами, широкими плечами и узкой талией. До чего же хорош! Когда их роман неизбежно закончится, она будет по нему скучать. Но их отношения все равно закончатся. Как всегда было в прошлом. Это часть удовольствия.

Через несколько секунд Тристан вернулся с двумя стаканами воды. Возле кровати он неуверенно замер. Алиана похлопала по простыне рядом с собой.

— Прости, если сделала тебе больно.

— Ничего страшного, — ответил он, протягивая стакан, и сел рядом. — Прости за оговорку. Все еще хочешь потрахаться?

— Через минуту.

Некоторое время они молча пили воду.

— Мы еще увидимся? — вдруг спросил он.

Алиане польстила звучащая в голосе надежда.

— На этот раз придется задержаться на Лаконии, — ответила она. — И я хотела бы снова с тобой встретиться. Только нужно соблюдать осторожность.

— Я понял.

И Алиана знала, что он и правда понял. Ей нравилось выбирать себе игрушки помоложе и гораздо ниже рангом. Так было проще. Но она не тратила время на идиотов.

Она утолила жажду, тепло приятно растеклось от легких вниз, к животу. Она положила руку Тристану на бедро.

— А теперь можно...

На тумбочке чирикнул ручной терминал. Алиана поставила его на режим «не беспокоить», а значит, звонок достаточно важен, чтобы устройство проигнорировало эту установку. Терминал принадлежал ей уже давно, и она хорошо его обучила, так что, скорее всего, он не ошибся. Она взяла терминал и посмотрела, кто ее вызывает. Звонили из Дома правительства. Она ответила, но без видеосвязи.

— Полковник Танака слушает.

Тристан соскользнул с кровати и потянулся за брюками.

— Добрый день, полковник. Это лейтенант Санчес, занимаюсь расписанием и транспортом. У вас инструктаж в Доме правительства через два часа.

— Впервые слышу, — ответила она и взяла с приставного столика отрезвляющие таблетки. — Можете сказать, о чем речь?

— Простите, полковник. У меня нет допуска. В число участников вас добавил адмирал Милан.

Вот и конец вечеринке.

***

Когда она подъехала к Дому правительства, моросил дождь. Тротуар, на который падали крохотные капли, был темным и блестящим. Невысокая гора за границами территории выглядела как на древней гравюре в стиле укиё-э. Ёситочи или Хиросигэ. Референт из Директората по науке уже дожидался ее с чашкой кофе и зонтиком. Танака отмахнулась и от того, и от другого.

Она знала дорогу. В основном она получала выездные назначения, но обзавелась на Лаконии друзьями и знакомыми в самых высоких кругах и часто бывала в Доме правительства. Правда, не приходила сюда после осады Лаконии и разрушения строительных платформ, когда Терезу Дуарте не то похитили, не то она сама решила освободиться от власти отца. Внешне здание не изменилось. Тот же крепкий, как и всегда, монолитный бетон и как всегда свежие срезанные цветы в вазах. Охранники в отутюженной форме спокойны и невозмутимы. Но все это спокойствие казалось таким хрупким.

Секретарь провел ее в кабинет, где она уже бывала. Желтые стены из местного дерева с выгравированным синим гербом Лаконии, два аскетичных дивана. За широким столом сидел адмирал Милан, исполнявший обязанности главнокомандующего, пока Первый консул пребывал в уединении, а адмирал Трехо — в системе Сол. Широкоплечий, с крупным лицом и коротко стриженными волосами с проседью. Настоящий морской волк времен Марса, не выносящий всяких глупостей и скорый на расправу. Танаке он безмерно нравился.

На диване, сложив сплетенные ладони на коленях, сидел доктор Очида из директората по науке. Рядом с ним стоял лейтенант в стандартной синей форме лаконийского космофлота, с лычками радиоэлектронной разведки. Танака прервала их разговор, и они неловко умолкли.

Первым заговорил адмирал Милан:

— Мы слегка подзадержались, полковник. Садитесь. Мы скоро закончим.

— Да, сэр, — отозвалась Танака и села на другой диван.

Адмирал Милан посмотрел на стоящего лейтенанта — судя по бейджу, его звали Россиф — и пальцем прочертил в воздухе круг. Дескать, давайте закругляться.

— Система Гедара. Население всего двести тысяч. В верхних слоях коры слишком высокая концентрация расщепляемых материалов, так что в последние несколько лет там пытаются разрабатывать более глубокие слои. Есть сельское хозяйство, но до самообеспечения им еще лет десять.

— А что по инциденту? — спросил адмирал Милан.

— Двадцать три минуты, одиннадцать секунд, — ответил Россиф. — Полная потеря сознания. Несколько случайных смертей, повреждения инфраструктуры. Травмы главным образом связаны с транспортными авариями и падениями с высоты. И логи показывают, что всего за несколько секунд до инцидента через кольцо вне расписания прошли два тяжелых грузовых судна и пропали.

Доктор Очида откашлялся.

— Но на этот раз есть кое-что странное.

— Более странное, чем то, что все находились в отключке двадцать минут? — сказал адмирал Милан.

— Да, адмирал, — ответил Очида. — Анализ состояния аппаратуры во время инцидента показывает, что время сдвинулось.