Глава первая. Джим

— Нас засекли, — сказал Алекс. Голос зазвучал легкомысленно и напевно, значит, он считал, что они попали.

Сердце Джима, сидящего на командной палубе перед экраном с тактической картой Кроноса, забилось вдвое быстрее. Он попробовал возразить.

— Если в дверь стучатся, это не значит, что им известно, кто дома. Давай действовать как ни в чем не бывало.

«Росинант» шел как малотоннажный грузовик, кораблей такого класса в системе Кроноса было полно. Чтобы изменить сигнатуру двигателя и не выделять слишком много лишнего тепла, Наоми перенастроила эпштейн, чтобы тот работал достаточно грязно. Дополнительные обшивки, приваренные к корпусу на подземной верфи в системе Харрис, искажали силуэт «Росинанта». Струя жидкого водорода медленно прокачивалась через верхнюю часть корабля и меняла тепловой профиль. Когда Наоми излагала план камуфляжа, он казался исчерпывающим. Но при угрозе нападения Джим чувствовал себя беззащитным.

Вражеский фрегат носил название «Черный коршун». Меньший, чем эсминцы класса Шторм, он все же был неплохо вооружен, и самовосстанавливающуюся обшивку лаконийского корабля пробить трудно. «Черный коршун» входил в поисковую группу, прочесывавшую все обитаемые системы, разыскивая Терезу, беглую дочь Первого консула Дуарте и наследницу его империи, в настоящий момент помощника механика на «Росинанте».

И на «Росинанте» его видели не в первый раз.

— Нас преследуют? — спросил Джим.

— Только пинг с лидара, — ответил Алекс. — Думаешь, мне пора разогревать пушку, на всякий случай?

Джим едва не сказал «да, давай», когда вместо него ответил голос Наоми:

— Нет. По некоторым данным, их массивы сенсоров нового поколения могут распознавать конденсаторы рельсовых пушек.

— Так нечестно, — заметил Джим. — Никого не должно касаться, что делает команда с собственной рельсовой пушкой на собственном корабле.

В ответе Наоми он услышал улыбку.

— Хотя в принципе я согласна, все-таки давай держать оружие выключенным до тех пор, пока оно не понадобится.

— Принято, — сказал Алекс.

— Сообщений нет? — спросил Джим, хотя у него был доступ ко всем логам, как и у Алекса.

Но тот все же проверил.

— Все тихо.

Кронос — система не совсем мертвая, но близка к тому. Звезда массивная и быстро сгорающая. В зоне жизни когда-то была по меньшей мере одна обитаемая планета — во всяком случае, протомолекуле хватило биомассы для создания врат. Но за те безумные миллионы лет, прошедшие с момента формирования врат до того, как человечество с ними столкнулось, зона жизни сместилась. Звезда еще не полностью поглотила ту первичную живую планету, но ее океаны высохли, атмосфера исчезла. Жизнь на Кроносе осталась лишь на влажном спутнике периферийного газового гиганта, в виде яростно конкурирующих между собой листов плесени размером с континент.

Систему Кронос населяло около десяти тысяч человек — шахтеры семисот тридцати двух действующих рудников. Там, на астероидах, корпорации, спонсируемые государством кооперативы и независимые горнодобытчики, а также богомерзкие юридические гибриды всех трех этих типов извлекали палладий из богатых месторождений и отправляли тем, кто продолжал строить очистители воздуха или работал над проектами адаптации и терраформирования.

То есть, всем подряд.

Кронос, находившийся когда-то на границе досягаемости Транспортного профсоюза, оказался потом на задворках Лаконийской империи, и теперь никто толком не знал, что это такое. В сети врат были сотни подобных систем — либо несамодостаточных, либо не собиравшихся становиться такими, которые пытались найти, прежде всего, свою маленькую экономическую нишу, а не какую-либо коалицию. В таких местах обычно укрывалось подполье, там они ремонтировали свои корабли и строили дальнейшие планы. На тактической карте астероиды с размеченными орбитами, статусом, структурой и юридической принадлежностью, густо, как цветочная пыльца весной, окружали яростную звезду. Десятки кораблей собрались возле мест добычи или разведки, еще столько же поодиночке перемещались либо между мелкими поселениями, либо собирали воду для реактивной массы и защиты от радиации.

«Черный коршун» три дня назад прошел через кольцо врат, торпедировал расположенный на границе радиоретранслятор подполья, а потом лег в дрейф, понемногу перемещаясь, но оставаясь на месте, как вышибала в пафосном ночном клубе. Кольцо врат почти не вращалось, оставаясь скорее в фиксированном положении, будто подвешенное в вакууме. Но это было не самое странное. Джим позволил себе надеяться, что «Коршун» ограничится подрывом пиратского передатчика. И что, покончив с мелким разбоем, противник уберется в другие системы, резать там метафорические провода.

Но корабль остался, сканировал систему. Искал их. Искал Терезу. И Наоми, выполнявшую функции главы подполья. И Джима.

На дисплее связи зажегся зеленый индикатор входящего сообщения, и у Джима засосало под ложечкой. При нынешней дистанции до боя не один час, но адреналина — как от оружейного выстрела. Страх настолько острый и всепоглощающий, что он не заметил кое-каких странностей.

— Передача, — отметил по корабельной связи с верхней палубы Алекс. — Странно, что не узконаправленная связь... Сомневаюсь, что он говорит именно с нами.

Джим открыл канал.

Женский голос говорил бесстрастно и резко, а бюрократические обороты походили на лаконийскую армейскую лексику.

«...как агрессивные действия или угроза таковых. Повторяю. «Черный коршун» зарегистрированному грузовому судну «Свежий урожай». В соответствии с распоряжением лаконийских сил безопасности, вам приказано отключить двигатель и подготовиться к инспектированию на борту. Отказ подчиниться рассматривается как агрессивные действия или угроза таковых. Повторяю...»

Джим пролистал тактическую карту. «Свежий урожай», примерно в тридцати градусах левее «Роси», шел на тяге к огромному злому солнцу. Если они и получили сообщение, то явно еще не выполнили приказ.

— Это один из наших? — спросил Джим.

— Нет, — отозвалась Наоми. — Корабль зарегистрирован как собственность Дэвида Калрасси с Бара-Гаона. Мне ничего о нем не известно.

Учитывая световую задержку, «Свежий урожай» должен был получить приказ «Черного коршуна» минут за десять до «Росинанта». Джим представлял панику того экипажа, поскольку и сам боялся получить подобное сообщение. Посмотрим, что будет дальше, но «Росинант» пока не под прицелом. Хотелось бы чувствовать более глубокое облегчение.

Джим отстегнулся от кресла-амортизатора и развернулся. Пружины скрипнули, смещаясь под его весом.

— Я на минутку спущусь в камбуз, — сказал он.

— И мне прихвати кофе, — попросил Алекс.

— Нет, только не кофе. Пожалуй, возьму ромашковый чай или теплое молоко. Чего-нибудь успокаивающее и смягчающее.

— Звучит неплохо, — одобрил Алекс. — Когда передумаешь и возьмешь кофе, не забудь еще один, для меня.

Возле лифта Джим прислонился к стене, ожидая, когда сердце сбавит темп. Значит, вот как случаются сердечные приступы? Пульс частит все сильнее и не остановится, пока не лопнет что-то важное. Может, он ошибался, но так казалось. С ним постоянно такое происходило.

Понемногу ему становилось легче. Отпускало. Автодок вырастил ему новые зубы. Не считая унизительной потребности обезболивать десны, как у младенца, процесс шел как надо. А ночные кошмары теперь стали привычными и знакомыми. Они начались еще на Лаконии, когда Джим был пленником Первого консула Дуарте. Джим надеялся, что после освобождения кошмары закончатся, но они становились все хуже. Похороненный заживо — последняя версия. Часто снилось, что кого-то из близких убивают в соседней комнате, а он не успевает найти ключ и спасти. Или что под кожей у него живет паразит и пытается прорваться наружу. Или что опять приходят охранники-лаконийцы, избивают и снова ломают зубы. Как и было в реальности.

Но с другой стороны, старые сны о том, что забыл одеться или не готов к экзаменам, отступили. Как ни странно, оказалось, что в тех снах жизнь была неплоха.

Бывали дни, когда он не мог избавиться от ощущения угрозы. Временами часть его разума попадала в капкан иррациональной и ничем не обоснованной уверенности, что люди, терзавшие его на Лаконии, снова за ним охотятся. Или нападал страх перед тем, что находится за вратами — не такой уж нереальной опасностью. Апокалипсис, уничтоживший создателей протомолекулы и стремящийся к разрушению человечества.

Если так посмотреть, может, он и не был так уж сильно надломлен. Может быть, ситуация в общем настолько плоха, что вся целостность и здравомыслие того человека, которым он был до плена в Лаконии, теперь выглядели бы безумием. Еще Джиму очень хотелось знать — он дрожит или это резонанс движения корабля, результат грязной работы двигателя.

Лифт остановился, он вышел и повернул к кухне. Мягкий и ритмичный стук собачьего хвоста о палубу подсказал, что Тереза с Ондатрой уже там. Еще там был воскресший из мертвых Амос — глаза черные, кожа серая. Он сидел за столом, на лице, как всегда, улыбка. Джим не видел, как на Лаконии Амосу снесли голову выстрелом, но знал, что дроны заново собрали его тело по кускам. Наоми до сих пор сомневалась в том, что некто, называющий себя Амосом, в самом деле тот механик, рядом с которым они провели много лет. Может, это инопланетный механизм, считающий себя Амосом только потому, что сделан из его плоти и мозга. Для себя Джим решил, что даже если он выглядит по-другому, даже если иногда знает что-то чуждое, обрывки иного древнего мира, это тот же Амос. К тому же, у Джима не было лишних сил, чтобы глубже это обдумывать.