— Есть, сэр, — откликнулся Боттон.

— Кто сейчас дежурит из охраны?

Боттон моргнул. Его взгляд метнулся вправо. На мгновение у Танаки возник иррациональный страх, что он скажет «Нобуюки», хотя, насколько она знала, на «Деречо» нет никого с таким именем.

— Лейтенант Де Каамп.

— Скажите, чтобы немедленно прислала двух охранников в мою квартиру на станции.

— Понял. Какие-то проблемы?

— Нет. Мне нужно кое-куда заскочить, прежде чем я покину станцию, а меня могут отказаться пускать, — сказала она и добавила со смешком: — Или выпускать.

Примерно час спустя в сопровождении двух морпехов она вошла в психиатрическое крыло медицинского комплекса станции «Гевиттер». За стойкой администратора сидел молодой человек с неуместно длинными волосами. Когда Танака шагнула к нему, его лицо стало пепельно-серым.

— Я пришла к доктору Ахмади, — объявила она.

— Конечно. Присядьте в зале ожидания, и я...

— Я хочу увидеться с доктором Ахмади немедленно.

— Я точно не знаю, где она.

Танака подалась вперед, положила ладони на стойку и мягко улыбнулась.

— Давайте представим, что это очень важно. Как бы вы ее искали?

До появления Танаки приемная была пуста. Теплая комната с неярким освещением и настоящими растениями, папоротниками и вьюнами, висящими в кашпо на стенах. Два дивана, вполне пригодные для сна, и автоматизированная кухня по последнему слову техники, способная обслужить целый корабль.

Танака не знала — то ли других психиатров попросили удалиться, то ли Ахмади всегда работала здесь одна, но когда Танака села напротив доктора, чай Ахмади уже остыл и покрылся маслянистой пленкой. Взгляд доктора не сразу остановился на Танаке.

— Вы пришли, — сказала Ахмади.

— Да, — согласилась Танака и бросила на стол упаковку с двумя таблетками. — Как они действуют? Почему ослабляют галлюцинации?

Ахмади наклонила голову.

— Они снижают активность в височно-теменной области коры и дают некоторый антипсихотический эффект. Уменьшают спонтанные нейронные связи во всем мозге. Что бы ни действовало на ваш мозг, лекарства помогут вам на это не реагировать.

— А есть еще что-то с таким же эффектом? Другие лекарства? Мне нужен весь список.

Ахмади протянула руку. Танака не сразу поняла, что это значит, но потом дала доктору свой терминал. Ахмади стала писать и одновременно заговорила:

— Когда я была интерном, у меня был пациент с синдромом левостороннего игнорирования.

— Я не знаю, что это такое.

— Из-за повреждения мозга для него не существовало концепции «лево». Если я просила его нарисовать круг, он рисовал только правую половину. Если попросить его нарисовать часы со стрелками, все цифры сгрудились бы справа. Он просто не мог представить, что такое «лево». Это как цветовая слепота, только в понятийной сфере.

Танака откинулась на спинку кресла.

— Вы хорошо себя чувствуете?

— Я всегда размышляла, насколько странен этот изъян. Но никогда не думала о том, насколько странными кажемся ему мы. Странные люди из огромного мира, половину которого он не воспринимает. Просто не может. Ваши мысли зависят от вашего мозга. Измените мозг, и потенциальные мысли тоже изменятся.

Она положила терминал на стол у забытого чая. И подтолкнула его с легким скрежетом, как будто царапнула пальцем по коже. Танака не взяла терминал.

— С вами происходит то же, что и со мной.

— Да, — призналась Ахмади. — Я вспоминаю туннель. Там были вы. Случилось что-то плохое.

— С Нобуюки. Хотя понятия не имею, что это за хрен.

— Эта штука нас связывает, — сказала Ахмади. — Создает перекрестные связи между нашими нейронами. Таким образом, что от электрического импульса нейрона в одном мозге срабатывает нейрон в другом. А знаете, мы ведь проводили подобные эксперименты на крысах. Помещали электрод в мозг одной крысы и подключали к радиопередатчику. Приемник подключался к другой крысе в другой комнате. Одной мы показывали красный цвет, а другую били током. Через некоторое время, когда одна видела красный цвет, другая вздрагивала даже без удара током. Мы называли это «телепатией на минималках».

— Ничего личного, но, похоже, у вас поганая работа.

— Я размышляла о том, каково это... для людей. Похоже на сон, только это не сон. Просто это слишком грандиозная концепция для нашего разума. Быть частью огромного мозга со множеством перекрестных связей — это не по-человечески. Он состоит из людей, но не является просто совокупностью людей. В такой же степени нас можно назвать нейронами и клетками.

— Вы по-прежнему считаете это психологическим насилием?

— Да, — сказала Ахмади. Его голос был низким и твердым. — Еще как.

Танака взяла предложенный ручной терминал со стола. На экране был список из десятка разных лекарств, с дозировками и предупреждениями. «Не принимать на пустой желудок». «Прекратить прием в случае возникновения сыпи». «Избегать во время беременности». Она защелкнула терминал вокруг запястья и положила две последние таблетки в карман.

— Это распространяется, — сказала Ахмади. — Не только на людей, которые были вместе с вами в пространстве колец. Оно распространяется повсюду. Как инфекция.

— Я знаю.

— Как это происходит?

Танака встала. Ахмади казалась ниже, чем была во время первого приема. А черты лица — мягче. Голос, который восхищался ею, потому что она напоминает его жену, умолк. Или блуждал где-то еще. Или его заглушили таблетки.

— Не знаю, как так вышло, — сказала Танака. — Но я намерена в этом разобраться.

— Как вы это остановите?

— В этом я тоже разберусь, — сказала она и вышла.

В коридоре она передала копию списка двум морпехам и направилась в аптеку.

— Берем любые препараты из списка, какие есть в наличии. И берем все необходимое, чтобы синтезировать еще на «Деречо», если это возможно.

— Откуда мы узнаем, какие можно синтезировать?

— Потрясите фармацевта, — сказала Танака.

Это заняло больше времени, чем ожидала Танака, но и груз оказался объемнее. В конце концов им вручили синие пластиковые пакеты, предназначенные для личных вещей пациентов. Выглядело так, будто они ходили за покупками по району модных магазинов. Один врач, круглолицый коротышка с дурацкой бородкой, проводил их до главного транспортного узла станции, не переставая нервно потирать руки. Танака любезно его проигнорировала.

Лифт прибыл через несколько секунд. Пока они ждали, один охранник откашлялся и спросил:

— Прямо в док, сэр?

— Да, — ответила Танака, но потом поправила: — Нет. Погодите. — Уже звенел подъезжающий лифт, но она открыла один пакет и выхватила знакомую прозрачную упаковку с таблетками. — Идите без меня. Встретимся на корабле.

— Вы уверены, сэр?

— Идите.

Она не стала смотреть, послушались ли они приказа. К этому моменту на «Деречо» не нашлось бы ни одного дурака, готового ей противоречить. Она снова вернулась в приемную доктора Ахмади. На этот раз здесь было больше людей. Они обернулись на нее с таким видом, как будто испугались. И правильно.

Ахмади была на том же месте, где Танака ее оставила, хотя каким-то образом перед ней появился свежий чай, который она все так же игнорировала. Танака дотронулась до ее плеча, и она медленно повернулась. Танака положила упаковку таблеток на стол рядом с чашкой. Ахмади накрыла ее ладонью.

— Сделаю, что смогу, — сказала Танака.