Глава двадцать восьмая. Танака

Как только они прошли через врата, Танака сразу поняла — след они взяли ложный, но требовалось время, чтобы получить подтверждение.

«Гевиттер» была крупнейшей военной базой Лаконии в системе Бара-Гаон. Три кольца, вращающихся вокруг центрального сухого дока с нулевой гравитацией, в которых на постоянной основе жили почти семь тысяч офицеров и служащих. Вокруг станции постоянно кружили в патруле два эсминца класса «Шторм», отслеживая весь трафик через врата Бара-Гаон и коммерческие полеты внутри системы.

Система Бара-Гаон была одним из крупнейших и самых важных индустриальных центров Лаконийской империи. Планета Бара-Гаон-5 представляла собой шар из почвы и воды, помещенный точно в центре обитаемой зоны, с таким маленьким наклоном оси, что сезонные колебания были почти незаметны. Значительная вулканическая активность на ранней стадии развития планеты означала, что в коре содержится много полезных металлов, а почва отлично подходит для адаптации под земную органику. На орбите летал комплекс Бара-Гаон — массивная конструкция, состоящая из верфей и других производственных мощностей с низкой гравитацией.

Системы слежения с «Гевиттера», с которыми соединился «Деречо», показали, что, помимо двух эсминцев, на орбите висят четыре спутника с дальномерными телескопами, три десятка лаконийских станций для приема радиосигналов и семьдесят три корабля, идущих в системе на тяге.

Никто из них не видел проходящий через врата «Росинант».

«Росинант» мог сбежать в систему Бара-Гаон и попросить подполье его спрятать, но невозможно поверить, чтобы никто не заметил, как он проходит через врата.

Танака попросила радиоэлектронную разведку накопать все возможные данные по губернатору системы и убедиться, что та не состоит на содержании у мятежников, но только для проформы. Она не ждала, что разведчики что-нибудь обнаружат. Ведь все равно она шла по ложному следу.

— Похоже, это было судно «Прощение» с припасами из системы «Фирдоус», — сказал Боттон, стоящий рядом с ней на базе «Гевиттер», в клубе для офицеров высокого ранга. Он положил свой терминал на стойку бара и вызвал трехмерную голографическую модель. — Бывший корабль колонистов, собственность кооператива, командует им капитан Экко Леви.

Клуб был выполнен в стиле, который называли марсианским классическим. Много искусственного дерева и зеркал из полированного металла вокруг столов из резного камня. За столами сидело еще несколько человек, они болтали, пили и жевали посредственную еду. Но освещение было приятным, а музыка достаточно тихой, чтобы спокойно поговорить. После нескольких недель на «Деречо», когда каждый день смотришь на одни и те же обшитые тканью переборки, даже панели из искусственного дерева в клубе казались роскошью.

— А он не может быть приманкой, чтобы сбить нас со следа? — предположила Танака, заранее зная ответ Боттона.

— Ни в одной базе разведки нет этого корабля. Если нас и сбило с толку время его выхода из пространства колец, похоже, это не было преднамеренным обманом с его стороны.

Если нас и сбило с толку. Как дипломатично с его стороны. Это ведь ее задание. Это она отдала приказ.

— Мы взяли ложный след, — сказала она.

— Похоже на то, — согласился Боттон.

Танака бросила на него раздраженный взгляд. Она не просила его соглашаться. Лицо Боттона не изменилось. Он махнул бармену и заказал вторую порцию пива, как будто ничего не заметил.

Пока Танака размышляла над вариантами дальнейших действий, бармен принес Боттону пиво и миску с солеными чипсами из водорослей. Потом взглянул на нее, словно пытаясь решить, что безопаснее — спросить, не хочет ли она еще что-нибудь выпить, или полностью ее проигнорировать. Он сделал правильный выбор и удалился, не сказав ни слова.

Пауза тянулась достаточно долго, чтобы подчеркнуть важность ее слов, когда Танака наконец произнесла:

— Я проверю другие ниточки. А вы пока свяжитесь с разведкой. И оповестите все корабли и ретрансляторы нашей сети. «Росинант» отключил маячок, но у нас есть его полный профиль и сигнатура двигателя.

— Понял, — отозвался Боттон и уже собрался уходить, оставив почти полный бокал пива на стойке.

— Да, и еще. Снова просмотрите информацию с датчиков, собранную во время прохода через врата. Проанализируйте ее, исключив Бара-Гаон. Может быть, мы что-то упустили.

— Есть, полковник.

— И убедитесь, что они поняли: найти этот корабль — задача государственной важности. Несвоевременный доклад будет считаться участием в мятеже и караться заключением в Загон.

— Я думал, майор Окойе приказала закрыть Загон.

— Я открою новый.

— Понял, — сказал Боттон и вышел из бара с преувеличенной поспешностью.

Танака открыла личную почту и начала долгий процесс изучения отчетов. Допрос друзей и близких Дуарте не выявил новых встреч с ним, но допросы его менее значимых контактов продолжались. Это выглядело бессмысленным занятием, но какие-то люди в Лаконии были обязаны ей об этом сообщить и могли бы, черт возьми, потрудиться это сделать. Очида не прислал ничего нового по исследованию яйцеобразного корабля. Танака запросила у него доклад. Сообщение заняло место в очереди. Сеть ретрансляторов была перегружена из-за помех, идущих от врат. Танаку дожидались три уведомления с данными разведки о Сан-Эстебане и количестве погибших, хотя она не очень представляла, зачем ей это. Жаль, что она не нашла Дуарте вовремя... для чего? Чтобы он это предотвратил? Все в этой ситуации раздражало.

Бармен рискнул вернуться.

— Я могу еще что-нибудь вам предложить, полковник? — спросил он, одарив стойку бара своей самой дружелюбной улыбкой.

— Стакан содовой, — ответила она, а потом решила высказать предположение: — Уорент-офицер?

— Второй лейтенант, — сказал он, рискнув на секунду оторвать взгляд от стойки и посмотреть на Танаку, а потом снова потупился. — Командир не любит, когда офицеры здесь работают. Говорит, это подрывает боевой дух.

— Чей? Их или наш? — спросила Танака, отхлебывая содовую, которую налил бармен, пока говорил.

Вкус напоминал дорогое мыло, с намеком на искусственный лаймовый ароматизатор.

— Командир не делился со мной своими мыслями на этот счет, — сказал бармен и собрался уходить.

— И все же... — произнесла Танака. Он помедлил. Вернулся. — Разливать напитки — дерьмовая деталь биографии для лейтенанта. Даже для второго. Думаю, вряд ли вы представляли, что будете барменом, когда лезли из кожи вон, чтобы поступить в академию.

Бармен снова посмотрел ей в глаза. Он был довольно симпатичный. Темноволосый, темноглазый. Едва заметная ямочка на подбородке. И наверняка знает, кто она такая. Что означает ее звание и статус. Но смотрел ей в лицо, изо всех сил пытаясь не показать страх.

— Да, полковник, вы правы. Но я офицер лаконийского флота. Исполняю волю Первого консула.

Ему удалось придать голосу игривость, хотя и слегка натянутую.

Танака ощутила знакомое тепло и посасывание в животе. Но она не доверяла собственным ощущениям. Она была зла, раздражена, и какая-то неведомая хрень в пространстве колец отбросила ее гораздо дальше от цели, чем хотелось признать. Танака всю жизнь училась лелеять и оберегать свою тайную жизнь. Рисковать, когда она не вполне себя контролирует, не самая лучшая мысль.

И все же...

— Вы слышали про Сан-Эстебан? — спросила Танака, прежде чем он успел шагнуть в сторону. — Просто кошмар. Целая система уничтожена, просто как по щелчку пальцев.

— Ага, — протянул он.

— Это имеет отношение к моей работе. Моему заданию. Без подробностей, разумеется. Но... Даже не знаю. Вот мы сейчас здесь, а потом — раз, и нас не стало. Без предупреждения. Без второго шанса. Это может случиться и здесь, и мы с вами, и все на этой станции в одно мгновение...

Она передернула плечами.

— Думаете, так и будет?

— Не знаю, — сказала она. — Но на вашем месте я бы не вкладывала чаевые в долгосрочные облигации. Ну, знаете, на всякий случай.

Он улыбнулся, и Танака увидела его страх. Другой страх. Молодым людям не нравится ощущать себя смертными. Тогда им хочется доказать, что они еще живы.

— А имя у вас есть, лейтенант?

— Рэндалл, — отозвался он. — Лейтенант Ким Рэндалл. Сэр.

Он был лет на сорок моложе нее. А разница в званиях была как зияющая пропасть, которую он сумеет преодолеть только к концу жизни, если повезет. Интрижка с человеком низшего ранга нарушала лаконийский армейский устав, а теперь, когда Танака получила статус «омега», буквально все, не считая адмирала Трехо, были ниже ее рангом. Однако этот статус вдобавок поднимал ее над законом. А это лишало подобные отношения особого смака.

И все же ее снедала жажда. Не секса, но именно с помощью секса она собиралась эту жажду утолить. Жажду контроля. Танаке хотелось забыть о своей уязвимости. Почувствовать, что она может навязать свою волю целой враждебной вселенной, воплотившейся в теле этого мальчишки.

— Кстати, лейтенант Рэндалл, — сказала она. — Хотя мой корабль стоит на причале, мне предоставили жилье на станции.

— Правда?

Ким двинулся дальше, протирая по пути стойку бара.

— Да. Хотите взглянуть?

Ким замер, а потом повернулся и снова посмотрел на нее. Оглядел с ног до головы, словно в первый раз увидел по-настоящему. Хотел убедиться, что верно понял ее приглашение, и разбирался, интересно ли оно ему. Потом на мгновение взгляд Кима задержался на ее обезображенной щеке, и он едва заметно поежился. Для Танаки это было как пощечина. Она даже ощутила, как раненую щеку заливает жар.

В ней вскипели эмоции — незнакомые как автобус, набитый случайными людьми. Неуверенность, стыд, тоска и смущение. Она могла все их назвать, и все их уже испытала. Но сейчас они были другими. Она словно впервые в жизни ощущала смущение. А тоска имела привкус совершенно незнакомой тоски. Стыд имел другой оттенок. Все эти чувства были знакомы, их род и вид, но принадлежали кому-то другому. Толпе незнакомцев, запустивших в ее сердце невидимые нити.