Да, у Трента был навык. И драйв, и смелость вытащить душу из еще живого тела. Все было по-другому, когда он освободил мою. Я хотела уйти, доверяя Тренту, чтобы он сохранил мне жизнь и вернул мою душу в тело, когда оно будет исцелено. Но это? Это делалось не по любви, и я подумала, что меня сейчас вырвет, когда Лэндон закричал от боли, его кожа засияла восходящим голубым и зеленым.

— Ты, мешающее демоническое отродье, — прохрипел Лэндон, желчь в его голосе шокировала меня. — Я должен был быть лидером дьюара!

У меня перехватило дыхание. Вот в чем дело, подумала я, а потом подскочила от пронзительной агонии Лэндона. Его глаза были устремлены на меня с ненавистью, и он больше не мог говорить.

Трент стоял решительно, его голос был тверд, когда он требовал повиновения. Затаив дыхание, я в ужасе наблюдала, как Лэндона начало сильно трясти. Душа вырывалась из него волнами зеленого, синего и фиолетового в такт барабанам, которые больше не тянули меня. Черная дымка облепила его, завитки спиралью поднимались вверх, пытаясь удержать их вместе. Это был баку, и мои губы приоткрылись. Я могла это видеть. Здесь было так много несфокусированной энергии, черпаемой из линий, как статические помехи, что баку светился черным.

А потом крики Лэндона прекратились. Что в некотором смысле было чуть ли не хуже.

Ходин удивленно выдохнул, когда душа Лэндона поднялась из его содрогающегося тела, глаза мужчины были прикованы к его душе, даже когда он задохнулся и умер. Баку вцепился в него, как будто хотел утащить обратно вниз, а затем с треском отпустил, и баку и душа Лэндона вырвались на свободу.

— Rhombus! — воскликнула я, протягивая руку и описывая свободный круг над черной дымкой баку.

Трент споткнулся, его рука потянулась за поддержкой. Линия пронизывала меня, и я брала все, что она могла дать, не желая, чтобы шар, теперь висящий над спиралью, потерпел неудачу, потому что меня было недостаточно. Внутри него я видела искавшего выход баку.

— Получилось! — потрясенно сказал Ходин, когда солнце окрасило внутреннюю часть моего круга в черный цвет.

Мне было все равно. Меня больше заботила душа Лэндона, свободная и ничем не скованная. Затаив дыхание, я наблюдала, как она поднимается одна, дрейфуя, словно неуверенная. Если мы потеряем его сейчас, Лэндон умрет; я не могу удержать баку и душу Лэндона одновременно.

— Сожми пузырь, — загипнотизировано сказал Ходин. — Черт возьми, моя дама, ты собираешься это сделать.

Трент сжал челюсти, сгорбил спину, когда его измученный взгляд метнулся ко мне.

— Уменьши его! — настаивал Ходин, но душа Лэндона все еще была свободна, и я усилила хватку на линии, когда Трент возобновил заклинание, чтобы заманить его душу коснуться одной из спиралей, прежде чем она просто… двинулась дальше. Мое горло сжалось, и у меня заболел живот, но, наконец, душа Лэндона коснулась крайнего кольца спирали и со вспышкой света промчалась по меловым линиям, чтобы исчезнуть в Лэндоне с мягким и тихим грохотом.

Я ждала, затаив дыхание. Грудь Лэндона на полу шевельнулась. Облегчение обрушилось на меня, сокрушая, и я схватила Биса за ногу, заливаясь слезами. Мы его не убили. Лэндон все еще был жив.

— Вы, дураки, уменьшите его! — воскликнул Ходин, и Трент поднял глаза, затуманенные от произнесения заклинания. — Разлейте по бутылкам! Если подождете, он найдет выход.

Побледневший Трент подошел, чтобы присоединиться ко мне. Его рука была влажной, когда скользнула в мою.

— Давай покончим с этим, — прохрипел он, и я поняла, чего это ему стоило. Крики Лэндона будут преследовать нас обоих.

Я взяла детскую бутылочку в руку, и мы вместе начали сжимать круг. Лей-линия, проходящая через нас, начала нагреваться, и сфера, парящая над исчезающей спиралью, засияла странным пурпурно-золотым мерцанием. На одном дыхании она стала размером с пляжный мяч. Еще один удар сердца, и оно стало размером с грейпфрут. Но чем меньше оно становилось, тем труднее было его удерживать, и тем сильнее лей-линия жгла мой разум.

Борясь, я почувствовала, как мое тело нагрелось. Мои синапсы начали опаляться, когда мы вращали сферу перед нами все туже и туже, все меньше и меньше. Мое дыхание вырвалось с хрипом, и я задержала его. Моя рука в руке Трента похолодела.

— Трент?

— Я в порядке, — выдавил он сквозь стиснутые зубы, но это было не так, и в момент моего отвлечения пузырь вернулся к своему первоначальному размеру… и исчез.

— Трент! — воскликнула я, когда он рухнул в мои объятия. Я изо всех сил пыталась удержать его, когда мы оба упали на старый дубовый пол. Моя грудь горела от символа Ходина, когда я притянула Трента к себе, и Бис взлетел, шипя на дверь. Кто-то вошел, но Трент… Трент был без сознания. Я больше не могла чувствовать лей-линию через него. Проклятие Ходина не работало, если один из нас был без сознания.

— Это слишком для него, — сказал Ходин, проследив взглядом за Бисом до двери. — Он потерял сознание, и ты потеряла контроль над своим кругом. Два демона могли бы это сделать, но не эльф.

— Трент? — Я села на пол в церкви и погладила его по щеке. — Трент! — Я поднял глаза, не видя баку. Черт возьми, мы вернулись к исходной точке.

— Это все, что мне нужно было увидеть, — сказал Уист из вестибюля, и я вскинула голову.

Мы устали. Мои глаза сузились, когда за ним последовали пять агентов Ордена, все в черном и все с мерцающими жезлами в руках. Еще двое вошли сзади. Гленна среди них не было, и я почувствовала некоторое удовлетворение. Бис раздулся до размеров ротвейлера, шипя, как безумный кот, когда пытался не пустить их… безуспешно. Мягкосердечный ребенок не причинил бы вреда ничему, кроме случайного голубя на ужин, и они это знали.

— Когда ОВ сказал мне, что в церкви произошел взрыв, это было не то, что я ожидал найти, — сказал Уист, глядя на Трента, обмякшего в моих руках, но меня больше интересовали окружающие нас мужчины и женщины. Амулет Уиста начал глушить мою связь с линиями, выводя меня из себя.

— Убирайся из моей церкви, — сказала я, вытягивая линию, как будто это был солнечный свет. Но чем больше я собирала, тем меньше оставалось, и я наконец отпустила ее, ненавидя этот амулет и уставилась на него.

Уист жестом велел им взять нас, и я вскочила на ноги, схватив Трента под руки и отступив, чтобы найти стену. Ходин исчез, исчез, как трусливый демон, которым он и был. Бутылка стояла на полу, и я взяла ее. Не то чтобы это принесло бы мне сейчас какую-то пользу.

— Черт возьми, Трент, проснись! — крикнула я, мой пульс подскочил, когда он открыл глаза.

— Я должен был стать лидером дьюара, — сказал он, и я в ужасе отпустила его.

Голова Трента с глухим стуком ударилась об пол. Я отпрянула назад, когда он встал, надеясь, что ошиблась. Но это был не Трент. Не совсем. И мое сердце упало в пятки, когда его зеленые глаза сузились, сила зала заседаний смягчилась душой, более древней, чем пирамиды. — У меня есть то, что я хочу, — сказал он Уисту, вставая, и я вздрогнула от странного акцента в том, как он произносил гласные. — Оставь меня в покое, и я оставлю в покое тебя.

«О, Боже. Баку заполучил Трента», — подумала я, когда Бис приземлился мне на плечо, опустив уши, пристыженный тем, что не убрал Орден. Трент потерял сознание, и его забрал баку. Ходин сказал, что аура Трента была такой же потрепанной, как и у меня, что он отбивал атаки. Но я не думала… Я никогда не загадывала…

— Перемирие? — издевался Уист, держа в одной руке светящийся стержень, а другая лежала на прикладе его расстегнутого пистолета, когда нас медленно окружали. — Все не так просто. — Уист вопросительно посмотрел на агента, проверяющего пульс Лэндона, и жестом велел ему подтащить его к двери, когда мужчина пожал плечами. — Морган, забирай свою горгулью и убирайся с дороги, или ты тоже станешь зомби.

«Трент — зомби?» — подумала я, когда кольцо агентов прошло мимо меня и начало сжиматься вокруг настороженного Трента. Маловероятно.

Трент внезапно бросился к последнему оставшемуся окну, резко повернувшись назад, чтобы избежать прикосновения одной из этих светящихся палочек. Зарычав, он бросил шар несфокусированной магии, затем бросился к отверстию, но отступил, когда его остановили другие агенты. Загнанный в тупик, он выругался словами, которые, казалось, сгустили воздух. Сила стекала с его пальцев, пока мы не сосредоточились на нем, его руке, держащей этот светящийся амулет. Разозленный, Трент отступил, его связь с лей-линиями была отключена. Шаг за шагом они сжимали круг, светящимися дубинками оттесняя его назад.

Это было похоже на охотников вокруг льва, и я с отвращением коснулась лап Биса на своем плече.

— Что нам делать? — сказал Бис, и я искоса взглянул на агента, все еще стоявшего рядом со мной.

— Найди Дженкса. Расскажи ему, что случилось. Я закончу здесь, — сказала я, запуская его.

Агент двинулся, но недостаточно быстро, и я замахнувшись ногой, ударила его по голове, отбросив в стену и страну грез. Когда я обернулась, Бис исчез.

Я медленно вздохнула и оглядела церковь. Орден заставил Трента кружить, их выкрикиваемые слова заставляли его вздрагивать и дергаться. Превращение его в передвижную тюрьму для баку не должно было произойти, и когда Уист шагнул вперед, нащупывая то, что должно было быть проклятием, чтобы превратить его в зомби, я запаниковала. Но когда я потянула лей-линию, она проскользнула сквозь меня, как вода. Как я могла разрушить его магию, когда чем больше я брала из линии, тем меньше у меня было?

Богиня, подумала я, страх и волнение превратились в густую кашицу надежды. Если я не могу подключиться к линии, я получу энергию прямо из источника.

— Ta na shay, — прошептала я, боясь, что она услышит меня, боясь, что она не услышит, и с трелью дикой магии просочилась струйка силы, сверкающая и незапятнанная. Мистики никогда не были далеко от меня, глаза Богини всегда смотрели, даже если они больше не узнавали меня.