ГЛАВА 4

— Слишком рано, чтобы начинать путешествие, — ныл Оливер рядом со мной.

Я неохотно признала, что он прав, утренний холод проникал под мой плащ, сквозь муслиновое дорожное платье и пробирал до костей. Я спотыкалась о камни и лежащие ветки.

У братства не было свободных лошадей для нашего путешествия, так что нам с Оливером придётся пересечь девять королевств пешком. Мы несли только несколько буханок хлеба, шесть яблок, немного солёного мяса, и монеты, которых будет достаточно только для того, чтобы не умереть с голоду, если мы выживем в лесах Теновии.

Если быть честным, нам не нужно пересекать все девять королевств. Только три располагались между Храмом Вечного Света и центральной частью королевства, где Элизия сияла как бриллиант в короне и Место Силы.

Сквозь мои размышления донёсся голос Оливера:

— Ты меня слушаешь?

— Да, — ответила я. — Ещё рано. Ты замёрз. Ты устал. Ты капризничаешь.

Он локтем ткнул меня в предплечье, и я почти споткнулась о свои собственные ноги.

— Я говорил о преимуществах караванного передвижения, по меньшей мере, семь минут. Я привёл несколько хороших доводов! Теперь мне нужно начинать снова. Ты слышала что-нибудь из того, что я сказал?

Мы были в дороге всего два часа, а я уже была совершенно вымотана.

— Ни слова, Оливер Молчаливый. Поразительно, как часто и громко ты разговариваешь. Я удивлена, что дома, мимо которых мы проходим по пути не пробудились от своего мирного сна, чтобы выразить своё мнение по поводу путешествия на лошадях.

Он нахмурился на меня.

— Не нужно грубить. Я могу помолчать. Когда хочу.

— И я могу быть доброй, когда хочу, — вздохнула я, сожалея, что была груба. — Я нервничаю из-за путешествия.

Солнце потеплело и превратило серое небо в панораму пастельных цветов. Мазки розового, фиолетового и индиго тянулись по пробуждающемуся простору над головой, и день оживал с полной силой.

Он снова ткнул меня локтем, и его торба повторила движение тела.

— Ох, маленькая королевская особа, не о чем волноваться! Эти дороги очень оживлённые. Это означает, что у нас будет много попутчиков и мятежники останутся в стороне. Мы прибудем в ваше бесценное королевство в целости и будем волноваться только о ванной.

Я подняла бровь.

— И как часто ты путешествовал по этим оживлённым дорогам, маленький монах?

Его улыбка померкла.

— Ты волнуешься по пустякам, — настаивал он. — Мы знаем, как о себе позаботиться. Нечего бояться.

* * *

Через две недели Оливер понял, что это было не совсем правдой.

Мы стояли на границе между Хеприном и Теновией и не знали, куда идти дальше. Дорога из Хеприна раздвоилась на два одинаково извивающихся пути. Над каждой дорогой нависал лес, почти полностью загораживая солнце.

Две страны не могли сильнее отличаться друг от друга. Пейзаж Хеприна стал включать в себя островки деревьев, открывавших немного солнца, свет, казалось, исчез совершенно, когда мы оказались на границе нашего идиллического королевства Хеприн и Кровавым Лесом Теновии. Дорогу больше не обрамляли дикие цветы и высокие травы, танцующие на ветру. В окнах аккуратных домиков по бокам дороги больше не было ящиков с цветами и садов на маленьких участках земли. Просторные холмы, прославляющие Свет, уступили место корявым заплаткам, поросшими высокими деревьями и, наконец, это были уже не заплатки, а толстые стены смертельного леса, к которым не прикасалась рука человека.

Теновия не была наполнена светом, солнцем и цветами. Теновия была ничем иным, как чёрными деревьями, толстыми, как башни замка, переплетёнными корнями, которые пробивали себе путь сквозь липкую землю, и тенями, которые, казалось, меняли форму и таились во тьме.

— Отец Гариус сказал нам держаться к Северу, когда возможно, — напомнил мне Оливер. — Дорога направляется на Юг, и это в конечном итоге приведёт нас в Пылающую Пустыню, и к работорговцам, которые продадут нас тому, кто даст лучшую цену.

Я прикусила нижнюю губу.

— Но, кажется, эта дорога более оживлённая. Безопаснее.

— Почему это? — спросил он с искренним удивлением.

— Там свет, — и он там был, хоть и минимальный.

— Где?

Я переминалась с ноги на ногу

— Ну, может быть не совсем свет. Но я вижу цветы. И если там цветы, то должен быть свет. По крайней мере, часть времени.

— Мы не будем выбирать дорогу, исходя из того, где растут... сорняки. Нам нужно выбрать северную дорогу. Меньше вероятность нарваться на орды Ворестры.

— Скорее мы встретим Армию мятежников, — я пыталась побороть свежую волну страха.

Он пробормотал:

— Отец Гариус сказал держаться севера. Нам нужно идти на север. Каждая дорога опасна.

Он был прав.

Я указала подбородком на северную дорогу и пошла вперёд.

— Ты прав. Мы можем о себе позаботиться. Ты сам это сказал, так?

Я услышала, как он сглотнул, но не бросила на него взгляд. Я бы потеряла терпение, если бы он дал мне причину.

У нас была примерная карта, которую дал нам Отец Гариус для ориентации во время путешествия, но на ней не были указаны все дороги, которые нам встречались, и ничего из того, что мы видели в последнее время, не совпадало с ней. Мы или были на совершенно другом пути, чем собирались, или карту надо было править.

И это было очень возможно.

Отец Гариус только однажды оставлял Храм Вечного Света и ему выдали меня в качестве подарка на прощание.

Без сомнения, он больше ни разу не выйдет за ворота Храма.

Температура упала, и я вся покрылась мурашками. Стволы деревьев здесь в обхвате были такими же, как домики в Херпине, которые мы оставили позади, и возвышались так высоко, что, готова поклясться, доставали до солнца. Их тяжелые ветви обвивались вокруг друг друга и переплетались, образуя непроницаемый для света полог.

— Выглядит зловеще, — сказал Оливер со смешком. — Было удовольствием быть знакомым с вами, Принцесса.

Я не обратила на него внимания.

Мы ещё двадцать минут шли в тишине, прежде чем у Оливера закончилось терпение.

— Что в Ордах Ворестры делает их лучше, чем армия мятежников? Я никогда не мог до конца понять отличие в способах смерти от наших потенциальных угроз.

— Если Орды Ворестры поймают нас, они отрежут нам головы, насадят их на колья на стенах вокруг города и съедят наши сердца сырыми.

— Драконья кровь! — выругался Оливер. — Просто за то, что перешли границу?

— За то, чтобы выжить, — сказала я ему. — Головы должны отпугивать ночных драконов и работорговцев. Сердце — это деликатес.

— Драконы, — выдохнул Оливер. — И ты предпочитаешь Ворестру Теновию? Ты сошла с ума?

— Мы бы остались около границы, уменьшая риск быть пойманными. Но ты прав. Вероятно, это бы не сработало. Я слышала, что Орды сейчас пристально наблюдают за границами.

— Сейчас все королевства пристально наблюдают за границами.

Меня наполнила пустота. У меня болело сердце за то королевство, королевство, которое когда-то было свободным и процветающим. Королевство, где люди доверяли друг другу. Моя жажда изменить это теперь расцвела в настойчивую цель. Она зародилась в ступнях и прошла по венам, наполняя кровь и кости решимостью.

Оливер снова заговорил, неспособный оставить мирную тишину в покое.

— По меньшей мере, мятежники не съедят наши сердца.

— Нет, они просто будут топить нами костры, чтобы не рубить свои святые деревья.

Оливер резко вдохнул, и это был последний звук на несколько часов, который я услышала от него.

— Нужно остановиться на ночь, — сказала я ему, когда тусклый дневной свет угас и превратился в сумерки раннего вечера. — Сейчас, пока окончательно не стемнело.

— Ты имеешь в виду, что мы будем спать на открытом месте? — он старался сохранить голос спокойным, я услышала, что он дрожит. Сон под открытым небом не беспокоил нас в Хеприне. Но сейчас мы пересекли границу Теновии, и было невозможно не бояться неизвестности.

— Я вижу впереди свет, — показала я на поворот дороги. — Он достаточно яркий, чтобы быть таверной. Будем надеяться, что они просят не слишком много.

Я опустила руки и пальцами обхватила ручку сумки. Я не могла решить, что более опасно — встречаться с людьми или пытаться избежать их. Но страх Оливера был как раз к месту. Мы не могли спать под открытым небом в этом лесу, особенно если хотели сохранить конечности прикреплёнными к телу.

В тишине мы подошли к двери хижины, скользнули внутрь и нашли маленький столик в дальнем углу комнаты. Больше всего я хотела схватить руку Оливера и держаться за неё, но я не могла позволить незнакомцам увидеть, как я нервничаю. Мне нужно было сделать всё, чтобы защитить корону.

Казалось странным быть окружёнными людьми, когда проведёшь столько времени в изоляции. Тепло огня согрело мою замёрзшую кожу. Я держала сумку близко к себе, она уже стала частью моего тела.

Я обеспокоенно смотрела на лица и осматривала комнату. Казалось, каждая пара глаз узнавала меня. Мне очень хотелось пригладить волосы. Ни одно из этих лиц не было мне знакомо, и я не знала, почему ожидала встретить кого-то знакомого. Но мои чувства заменила паранойя.

Я ничего не могла с собой поделать и чувствовала, будто за мной следят. Что каким-то образом они меня видят. Видят то, что я несу. Что даже сейчас они планируют, как убить меня.

Мою семью предали и убили, и мы даже не знаем, кто были эти люди. Они избежали наказания. Они свободно ходили по королевству, как им заблагорассудится.

Я покачала головой. Прошло восемь лет. Я была ребёнком. Теперь я была женщиной, взрослой и изменившейся.

Никто не узнал бы меня. Это было невозможно.

— Что будем делать? — с нотками истерики прошептал Оливер.

Я посмотрела в огромные карие глаза и пожала плечами.

— Я не знаю. Я раньше никогда не была в таверне.

Он наклонился вперёд, сжав пальцами края маленького столика.

— Я тоже!

— Что? Как это возможно?

Его щёки порозовели от смущения.

— Я с младенчества жил в монастыре. Когда у меня была возможность посетить такое место, как это?