С легкой улыбкой гляжу на другие кровати, думая, что теперь, скорее всего, Нан кормит с рук этих бедолаг. Медсестра-то уж точно выглядит наевшейся досыта.

— Как твое самочувствие? — спрашиваю я, оборачиваясь к ней, и вижу, что она возится с проводами. — Оставь их!

Нан в раздражении хлопает ладонями по подлокотникам.

— Мне скучно! — вопит она. — Еда просто отвратительна, и меня заставляют мочиться в горшок.

Я хихикаю, зная, что ее тщательно оберегаемому чувству собственного достоинства нанесен существенный ущерб, и она не в восторге от этого.

— Делай, что велено, — предупреждаю я, — ты оказалась здесь не просто так.

— Из-за легкого укола в сердце вот и все.

— Ты как будто о свидании говоришь! — смеюсь я.

— Расскажи мне о Нью-Йорке. — Мой смех стихает в ту же секунду, и я неловко ерзаю, соображая, что можно поведать. Ничего не приходит в голову. — Я попросила тебя рассказать о Нью-Йорке, Оливия, — говорит Нан успокаивающе, и я решаюсь взглянуть на нее, надеясь, что выражение ее лица соответствует тону, — а не то, как ты там оказалась.

Наверное, мои губы побелели из-за того, как сильно я их сжала, стараясь сдержать волнение, которое так и норовило перейти в рыдания. Сложно представить, что можно полюбить ее еще сильней.

— Я так по тебе скучала. — Мой голос срывается, и я позволяю бабушке заключить себя в объятия.

— Дорогая девочка, мне тебя ужасно не хватало, — вздыхает она, прижимая меня к мягкому телу, — хотя я и была занята тем, что кормила трех крепких мужчин.

— Трех? — бормочу ей в грудь.

— Да, — Нан разжимает объятия и убирает с моего лица копну волос, — Джордж, Грегори и Уильям.

— Ох, — выдыхаю я. В голове возникает образ трех мужчин, сидящих за обеденным столом и поедающих сытную еду. Уютно. — Ты кормила Уильяма?

— Да, — взмахивает она морщинистой рукой с напускным безразличием, — я приглядывала за всеми.

Улыбаюсь, несмотря на все возрастающее беспокойство по поводу слишком тесного общения Нан и Уильяма. Пока бабушка воображает, что это она присматривала за ними, я знаю, как обстоят дела. Уильям заверил, что позаботится о ней, но даже без него Грегори и Джордж справились бы на отлично. Но как только вспоминаю, где мы находимся, улыбка тут же сходит с лица. В больнице. Потому что у Нан случился сердечный приступ.

— Время вышло. — Мягкий голос Миллера привлекает внимание, и я вижу, как блеск в его расслабленном нежном взгляде тускнеет и переходит в беспокойство.

Игнорирую его вопросительный взор, слегка качаю головой и встаю.

— Нас выгоняют, — говорю я, наклоняясь, чтобы обнять Нан.

Она крепко сжимает меня, притупляя чувство вины. Бабушка в курсе, что я корю себя.

— Прихватите меня тайком с собой.

— Не говори глупостей. — Я стою неподвижно, окруженная Нан, пока она не разрывает объятие. — Пожалуйста, веди себя хорошо с врачами.

— Да, — вмешивается Миллер, делая шаг вперед, и опускается на колени рядом со мной, чтобы поравняться с Нан. — Я очень хочу Биф Велингтон, и я не знаю никого, кто готовит его так же хорошо, как вы, Жозефина.

Нан растекается лужицей в своем кресле, и меня переполняет счастье. Она обхватывает ладонями заросшие щетиной щеки Миллера и притягивает его к себе, пока они едва не сталкиваются носами. Он не отстраняется. Наоборот, поощряет ласковый жест и кладет руки поверх ее, пока она прикасается к нему.

Я с любопытством наблюдаю, как им удается уединиться в просторной палате. Все вокруг становится незначительным, пока они обмениваются тысячей слов одним взглядом.

— Спасибо за то, что заботишься о моей малышке, — шепчет Нан так тихо, что я едва слышу.

Прикусываю губу, когда Миллер берет ее руки, подносит ко рту и нежно целует.

— До последнего вздоха, миссис Тейлор.