«Сколько же впитается морской воды? – думал он, летя над Северным морем. – У нас должно быть то же самое. Она сойдёт, но оставит соль. И как потом заниматься сельским хозяйством?»

Мысли о том, что от волны пострадало убежище и погибла семья, были слишком страшными, лишавшими его существование всякого смысла, поэтому Джон старался думать о чём угодно, кроме родных. Холодок страха превратился в леденящий ужас, когда он пролетал над тем местом, где недавно был Лондон. Его определил навигатор автопилота, потому что сам майор не увидел ни одного здания, только воду, грязь и горы битого камня. За десять минут полёта до убежища ему не встретилось никаких признаков цивилизации. Дома, дороги и остальное, построенное людьми, – всё исчезло. В воздухе не было видно ни одной машины, и в голову Сеймура пришла бредовая мысль, что он единственный живой человек в Англии. Место убежища тоже указал навигатор. Сеймур-Хаус исчез, смытый волной. Вода уже ушла, но пропитанная ею земля превратилась в болото. Поняв, что при посадке утонет в грязи, Джон повернул «джип» и полетел на север. Там были возвышенные места, до которых не дошло цунами. Нужно было выждать, пока немного подсохнет земля, а потом вернуться, раскопать убежище и по-человечески похоронить семью. Мыслей о себе у него не было.

Парни Жиля напортачили при захвате транспорта, и охранник смог открыть огонь. В результате у Исаака стало на одного наёмника меньше, шофёра вместе со стрелявшим положили насмерть и шальной пулей ранило одну из женщин.

– Куда вы рванули? – остановила бросившихся к машине наёмников Арлет. – Сначала нужно забрать всё ценное отсюда, а потом разобраться с продуктами в машине и уезжать. Меня не оставишь?

– Уедешь с нами, – пообещал Липман. – Жиль, быстро соберите продукты и бутыли с водой и погрузите в машину. И возьмите в доме что-нибудь для перевязки. Не могла заранее об этом сказать?

– Я должна за вас думать? – удивилась она.

– Не думать, – смутился он, – но если есть что посоветовать...

– Есть, – кивнула Арлет. – Твои родственники отказались пускаться в бега. Они верят твоему отцу, а не тебе. Но после убийства арабов, их здесь тоже кончат. Поговори ещё раз, может быть, кто-нибудь передумает. Не все же они идиоты?

Повторный разговор ничего не дал.

– Ты сделал глупость! – зло сказал дядя. – Убийство охранников на тебе, мы не имеем к этому никакого отношения! Брат договорился о семье с самим королём! Нас не тронут, а тебе теперь придётся уехать.

Племяннику было только четырнадцать, а женщины в семье Липман не имели права голоса.

– Бесполезно, – сказал Исаак ждавшей его в машине Арлет. – Это тупой осёл, для которого приказ старшего брата важнее здравого смысла и моих доводов! Ну и чёрт с ними! Мне жаль одного Акима, но он слишком молод и не выйдет из воли отца. Будем спасать наши жизни. Люк, поехали!

Они сидели в закрытом фургоне на одной из лавок, на другой устроились Марк с Феликсом, а Жиль и Люк сели в кабину. Половина кузова была заставлена бутылями и сумками с едой. Приказ об отправлении был передан через комм, поэтому сидевший за рулём наёмник вывел грузовик за ограду и погнал его к городу.

– Около трёх... – посмотрела на комм Арлет. – В Джидде будем в четыре. Слишком рано! Мы думали выждать до темноты, но ничего не получится из-за упрямства твоей родни. Наверняка кто-нибудь попытается связаться с твоим отцом, а когда это не получится, оставит голосовое сообщение. Ваши каналы на контроле, поэтому у нас совсем нет времени. Придётся рискнуть и захватывать корабль прямо сейчас. Постарайтесь хоть там обойтись без стрельбы. Если услышит охрана порта, я тут же утоплюсь! Лучше захлебнуться водой, чем выжить и получить наказание за ваши подвиги.

– Остальных служанок тоже убьют, – сказал Марк. – Не жалко?

– С какой стати я должна их жалеть? Меня здесь никто не жалел, и я не собираюсь! А ты не лезь мне в душу, а лучше подумай о том, как захватить корабль. Если будете действовать так же бездарно, как и при захвате грузовика, мы покойники!

– Все француженки такие стервы? – хмуро спросил Феликс.

– А кто вам сказал, что я француженка? Имя? Я из России, а имён поменяла столько, что с трудом вспоминается настоящее.

– У меня ещё не было русских подружек, – сказал Исаак. – Так вот почему я сразу почувствовал в тебе какую-то ненормальность!

– Я нормальней вас! Я не боевик, но и то додумалась бы, что лучше начать разгрузку продуктов и только потом захватывать машину. И для родственников нашла бы нужные слова, даже для таких упёртых, как твой дядя! И к бегству подготовилась бы заранее, а не слушала чьих-то советов. С моей точки зрения, ненормальные здесь вы.

– Придержи язык! – рассердился Марк. – Шеф, может, её здесь кончить?

– Она пригодится, – отказал Исаак и добавил для Арлет: – Помолчи! Не видишь, что все на нервах?

– Дайте ствол, – попросила женщина. – У вас три лишних, а я когда-то неплохо стреляла. Если будем драться, постараюсь заменить убитого по вашей глупости Марио.

Липман, проигнорировав недовольство наёмников, отдал ей взятый у водителя глок.

– Скоро приедем, – сказал выглянувший в небольшое окно Марк. – Может, ехать медленней? Люк так гонит, что могут прицепиться из-за одной скорости.

Исаак через комм приказал сбросить скорость, что тотчас же было сделано. Минут через десять въехали в город. Когда их забрали с корабля и посадили в автобус, везли прямо, никуда не сворачивая, поэтому не пришлось узнавать дорогу. Пока ехали в порт, к ним никто не прицепился. Видимо, несмотря на свою злость, дядя всё-таки внял его просьбе и не стал сразу звонить брату, дав им шанс беспрепятственно добраться до корабля. Была надежда на то, что за прошедшие дни портовые власти не успели разогнать команду и сменить место стоянки. С кораблём так и оказалось, а из команды на борту остались четверо. Их охраняли два солдата, которых встревожил подъехавший к трапу грузовик и вышедшие из него мужчины. Увидев бритые лица, они направили на приехавших автоматы.

– Я буду спать в машине, – добавил Грант, – а у вас переночует моя дочь с этими детьми.

– У меня есть свободная комната, – ответила хозяйка дома, в который они позвонили. – Чем будете расплачиваться? Учтите, что возьму только золото или резервный накопитель. У вашей дочери в ушах серьги, за них пущу на две ночи.

Уже немолодую, сильно располневшую женщину мучила головная боль, а тут принесло этих беженцев.

– Отец, я их не отдам! – схватилась за серьги Элизабет. – Это подарок и единственная память от Марка! Кроме того, они с алмазами!

– Может, возьмёте моё кольцо? – спросил он, показав массивное обручальное кольцо. – Но мне нужно приютить их хотя бы на три ночи.

– За него я пущу кого-нибудь одного! Если хотите, можете попытать счастья в другом месте, но вряд ли вам повезёт. В городе на одного жителя приходятся трое таких, как вы. У большинства ничего нет для оплаты, поэтому ночуют в машинах.

– За серьги пустите дочь с малышами и не на одну ночь, а на пять! – предложил Грант. – Если не согласны, мы уходим.

– Какие размеры камней? – спросила хозяйка.

– Почти карат, – со слезами на глазах ответила Элизабет.

– Ладно, – нехотя согласилась толстуха. – Давайте серьги и можете их оставлять. Но питание должно быть своё!

– Идите, – сказал дочери Грант. – Утром я вас заберу.

Пристроив дочь и внуков, он вместе с Сандрой вернулся к машине.

– Надо было и им здесь ночевать, – бурчала она, устраиваясь на заднем сидении.

– Сейчас ты лежишь, а если бы они были здесь, пришлось бы сидеть. Малыши стали бы капризничать, поэтому ни у кого из нас не было бы нормального отдыха.

– Ты думаешь, что за пять дней высохнет грязь?

– Если не высохнет, два-три дня поживём в машине. На большее время у нас не хватит продуктов.

– Меньше нужно их раздавать! Этот полицейский предлагал тебе золото.

– Давай закончим разговор, пока не поругались, – предложил Грант. – Мы с тобой слишком разные и по-разному смотрим на мир. Завтра я схожу в городской совет и узнаю, что в нём решили. Возможно, к этому времени объявится и правительство. Они просто обязаны будут заняться беженцами и порядком. Полицейский, о котором ты говорила, прав в том, что если этого не сделать, то прольётся кровь. Беженцы не захотят умирать и заставят делиться тех, кого не затронула катастрофа. При этом наплюют на все законы.

– Хорошо бы, – зевнув, сказала Сандра. – Как ты думаешь, сможет выбраться отец?

– Не знаю, – ответил он. – Мало уцелеть, нужно добраться сюда через всю Европу. И без связи трудно будет найти друг друга.

– Не думала, что ты сегодня так рано вернёшься домой, – сказала Света, – но это хорошо. Будешь кушать?

– Я уже поел, – ответил Мурадов внучке. – И почему рано? Уже почти шесть.

– Сталин во время войны...

– Я не Сталин, и война уже закончилась, – перебил он девочку. – Хороший руководитель не должен работать сверхурочно. Если он это делает, значит, не умеет подбирать помощников. Не скажешь, почему ты какая-то взъерошенная? И этот синяк...

Низкая и стройная тринадцатилетняя Света не могла похвастать красивым лицом из-за скуластости и узких глаз. Одно время в школе её даже дразнили «китаёзой». Не украсил и синяк на щеке.

– Всё ты замечаешь! – с досадой сказала внучка. – Я же его забелила.

– Ты мне не ответила.

– Подралась в классе, – буркнула Света. – Один придурок сказал, что ты только в России убил больше людей, чем это сделал Чингисхан. И я должна такое слушать?

– Понятно. И кто же этот придурок?

– Неважно. Дед, можно я сегодня останусь у вас?

– Можно, – разрешил он. – Только позвони родителям. Где Мария?

– Бабушка у Брагиных. Скажи, москвичей действительно будут переселять?

– Частично, – ответил Николай Дмитриевич. – Тебя это сильно интересует? Тогда сделай чай, а потом поговорим.

Света умчалась на кухню и через несколько минут принесла ему на подносе чашку с чаем. Поставив на столик в гостиной, она села на диван и приготовилась слушать.