Глава 13

В комнате у сестры оказалась классная девчонка, а вот ему не повезло. Его сосед Иван Зверев отнёсся к новичку с нескрываемой неприязнью. Они пока не конфликтовали, но и не общались. У Олега мелькнула мысль попроситься в другую комнату, но решил пока воздержаться. Он даже спросил у лежавшего на кровати юноши, чем ему не понравился, но не получил ответа.

– Ну и чёрт с тобой, – сказал Олег и вышел на лоджию поговорить с Зоей.

Закончив рассказывать о детском доме, он выслушал короткий рассказ подруги и вернулся в комнату. Делать было нечего, поэтому сначала просмотрел информационный выпуск, а потом трейлеры новых фильмов. Чтобы не мешать соседу, переключил звук на мысленную передачу. Ложиться не хотелось, и он развлекался, сидя на стуле.

В новостях не было ничего интересного, да и в фильмах тоже, если не считать спецэффекты. Олег обзвонил трёх ребят из своего класса, которых он считал друзьями, и с час пообщался. Они знали о его смерти, поэтому пришлось рассказать о приключениях в Англии. Каждый по-своему пережил войну и поделился своей историей с друзьями. Известие о детском доме всех расстроило.

– Ты хоть не исчезай, – сказал на прощание Сергей Ильин. – Будем общаться по комму. Что такое год? Пролетит так быстро, что не заметишь!

Когда он прервал контакт, на голо-экране вместо друзей появился пожилой мужчина с некрасивым лицом и седыми волосами.

– Третьяков! – обратился он к удивлённому Олегу. – Я твой воспитатель Павел Олегович Рогов. Зайди в двести тридцатую комнату, нам нужно поговорить.

Помещение, в которое он вошёл после пробежки по коридору, ничем, кроме размеров, не походило на комнаты воспитанников. Оно было не спальней, а рабочим кабинетом. Кроме стола и нескольких стульев в ней находились стойка с какой-то аппаратурой и что-то вроде картотеки из множества пронумерованных трёхзначными цифрами небольших ящичков, установленных на двух стеллажах.

– Садись, – кивнул на стул воспитатель. – Удивлён тем, что я связался с тобой без вызова? У коммов есть функции, о которых ты не знаешь. В большинстве случаев их можно использовать только с разрешения прокуратуры.

– У вас оно есть? – спросил Олег. – Или это правило не распространяется на нас?

– Оно распространяется на совершеннолетних. Вмешиваться или нет в личную жизнь детей, решают их родители. Дальше продолжать?

– Вы у нас вместо родителей, поэтому у вас все права. И как часто ими пользуются?

– Редко, – ответил Рогов. – В каждой комнате есть система безопасности, которая начинает передавать звук и изображение по желанию воспитателя или при сильном шуме, например, криках или звуках ударов. Если подерёшься с соседом, я быстро вас разниму. Мы стараемся не вмешиваться в вашу жизнь без необходимости. При вселении новичка обычно смотрят реакцию его соседа.

– Вам не понравилась реакция Зверева или моя? Я поэтому здесь?

– Ты здесь по нескольким причинам. За день до вашего появления мне передали твою характеристику, составленную школьным психологом. Первое, на что я обратил внимание, – это твой IQ.

– Он достаточно высокий, – согласился Олег. – Это даёт мне какие-то преимущества?

– Это накладывает дополнительные обязательства, причём и на нас, и на тебя! Воспитанники с коэффициентом больше ста пятидесяти находятся на особом контроле, а у тебя он почти сто семьдесят. Второе, что бросилось в глаза, – это твоя неконфликтность.

– Вас предупредили о том, что нас могут забрать? – спросил он.

– Посмотрим, – ответил воспитатель. – Даже если тебя заберут, это случится не завтра. Не так легко найти родителей для детей вашего возраста и получить разрешение, для этого понадобится время. Почему бы тебе пока не помочь другим?

– Кому я должен помочь сейчас? – спросил Олег. – Звереву?

– Мы переселили Ивана в третий раз. Он потерял всю семью и любимую девушку и находится в депрессии. С воспитателями на контакт не идёт, с воспитанниками... ты сам видел.

– Он отказался со мной разговаривать.

– Вы знакомы несколько часов, и ты ничего о нём не знаешь. Конечно, можешь отказаться, только если судить по психологическому портрету...

– Вы всегда так откровенны? – сердито спросил Олег.

– Не вижу поводов с тобой темнить. У нас очень необычный детский дом...

– Директор говорила, что в этом ваше преимущество.

–Преимущество есть, – согласился Рогов, – но хватает и недостатков. Самый главный в том, что мы получили тысячу детей, которые недавно лишились родителей. Боль потери слишком сильна, и каждый такой ребёнок требует много внимания, заботы и индивидуального подхода, а воспитателей мало, и они работают в две смены! В обычном детском доме такими будут только новички. Поэтому мы используем ребят вроде тебя. К сожалению, вас тоже мало и у каждого своя боль. Я многое знаю о твоей жизни в школе, но ничего – о вашей пропаже и возвращении. Расскажешь?

– Как-нибудь потом, – ответил Олег. – Расскажете о Звереве?

– Всё, что тебе нужно знать, записано в твоём комме. К твоим папкам добавилась ещё одна с его фамилией. Иди и займись, всё равно у тебя сейчас нет других дел.

Олег встал со стула и, не прощаясь, вышел в коридор. Он понимал Рогова, но неприятный разговор напрочь испортил настроение. Воспитательница говорила о контроле, но только в нескольких комнатах отдыха, а теперь он узнал, что это возможно во всех. Мало радости в том, что кто-то видит тебя насквозь и использует в своих целях. Пусть это воспитатель и цели у него благие – всё равно! Его откровенность тоже была неприятна. Никто не раскрывает секретов просто так, и его IQ не имеет к этому отношения. Олег не больше других любил жизненные сложности, особенно идущие от чужих для него людей, а теперь их у него будет в избытке! Станете вы всему этому радоваться?

Вернувшись в свою комнату, он лёг на кровать, так повернул комм, чтобы соседу не был виден экран, и открыл папку «Зверев». В ней были два текстовых файла и несколько фотографий. Первой прочитал характеристику, составленную школьным психологом.

«От этого будет мало толку, – думал Олег, рассматривая фотографии. – После такой встряски, как потеря семьи и любимой, любой может измениться до неузнаваемости. Вот он и изменился. В записке подчёркиваются его доброжелательность и лёгкость в общении, а что от них осталось? Вот как бы вёл себя я, если бы вдобавок к родителям потерял и сестру с Зоей? Об этом страшно даже думать! У этого юноши не осталось якоря в жизни. И что делать? Сыграть на его самолюбии? Симпатию я у него не вызову, только ненависть. Мне это надо? С лоджии он прыгать не станет и через две недели пойдёт на занятия. Со временем боль утихнет, а если появится девушка...Это фотография погибшей. Красивая... Фото семьи... Значит, у него были два брата. Плохо! А это его табель за десятый класс. Надо же, круглый отличник! И IQ только на шесть единиц меньше моего. Понятно, почему Рогов не может устраниться. Особый список, чёрт бы их всех побрал!»

– Иван! – окликнул он соседа. – Не скажешь, почему решил после окончания школы стать военным?

– А ты откуда об этом знаешь? – спросил повернувшийся к нему юноша.

– Попросили вправить тебе мозги, – объяснил Олег, – и чтобы в этом помочь, поделились кое-какой информацией о тебе, твоей семье и Татьяне.

– Я сам тебе их вправлю! – вскочил с кровати Иван. – Покажи, что у тебя в комме!

– Вот смотри, – спокойным тоном сказал он. – Это твоя школьная характеристика, табель и несколько фотографий. Если хочешь, могу переслать тебе, а у себя сотру. Мне это сто лет не надо.

– А для чего тогда записал? – не поверил Зверев.

– Могу поклясться чем хочешь, что я ничего не писал. Знаешь Рогова?

– Павла Олеговича? Ну знаю.

– Он меня сейчас вызвал и сказал, что ты только немного глупее меня, поэтому тоже проходишь по особому списку. Ты в депрессии, а воспитателей мало, и они не могут носиться с каждым. Вот он и попросил взять над тобой шефство и сказал, что у меня в комме эти файлы. Я их только читал.

– Умник! – с непонятным выражением сказал Иван. – Тебя для этого сюда подсадили?

– Поселили, – поправил Олег. – Спрашивай у Рогова, я знаю не больше тебя. Он только сказал, что тебе несколько раз меняли комнату. Я с огромным удовольствием жил бы с сестрой в нашей квартире, а не здесь!

– Почему с сестрой? – не понял Зверев.

– Наверное, школьный психолог соврала и твой IQ на полсотни ниже, – ехидно ответил он. – Или ты из-за своего горя разучился соображать? Это детский дом для тех, кто в результате войны потерял родителей! У меня их нет так же, как и у тебя! Правда, мне повезло больше: уцелели сестра и моя девушка.

– Стирай всё, что у тебя есть обо мне! – потребовал Иван. – И советую, пока не поздно, поменять комнату!

– Уже стёр, – отозвался Олег. – Может, теперь ответишь на вопрос? Понимаешь, я уже окончил девять классов, но пока так и не определился с выбором профессии. Вот и думаю, может, и мне пойти в военное училище? Отец занимался бизнесом и оставил своё дело, но меня не тянет им заниматься. Твой пример...

– Хочешь в ухо? – спросил нависший над ним Зверев и тут же полетел на пол, сбитый подсечкой.

– Этот приём трудно проводить из лежачего положения, – не вставая, объяснил Олег ошарашенному юноше. – Быстрее ложись на кровать, а то на шум примчится Рогов, и тебе придётся в четвёртый раз менять комнату. А ведь мы уже почти подружились!

– Ну ты и наглец! – удивлённо сказал поднявшийся Иван. – В гробу я видел таких друзей!

– Вот, кстати, – оживился Олег. – С твоими близкими произошло несчастье, а друзья? Неужели у тебя их не было?

– Отстань! – Зверев лёг на кровать и отвернулся к стене. – Придурок!

«Для первого раза достаточно, – подумал Олег. – Через полчаса будет ужин, а после него погуляю по территории. А Иван пусть побудет один, иначе точно подерёмся».

Спасшиеся солдаты укрылись в небольшом сквере. Бенсон несколько раз ходил в мэрию и выклянчил рулон полиэтиленовой плёнки. Кроме того, их переписали и начали снабжать едой. Её давали немного, но достаточно, чтобы не протянуть ноги, если при этом не вкалывать. Плёнку натянули между деревьями и обкопали свою площадку канавой, чтобы на неё не текла дождевая вода. Дожди шли редко, было ещё тепло, и они ночью не мёрзли, но тёплое время шло к концу, и Дэвид со страхом думал о том, что будет дальше.