– Может, поменяем транспорт или прихватим где-нибудь тёплую одежду? – предложил Люк. – Есть здесь оазисы?

– Ни черта здесь нет, кроме песка! – выругался Жиль. – Пустыня, мать её! Нужно лететь западней, там дорога, а здесь можем встретить только чокнутых археологов! Может, где-нибудь и живут люди, но комм ничего не показывает. Отвалилась почти вся мировая сеть, а в египетской нет этих данных.

– Ну так полетели, – сказала Нина. – Джон, рули к дороге. Если с этой платформой что-нибудь случится, здесь нам точно конец.

– Сильно удлинится путь, – отозвался внёсший поправку в курс Калхоун. – Нам может не хватить ёмкости накопителей. Это устройство жрёт электроэнергию в пять раз больше любой машины, поэтому я за то, чтобы его заменить. Примерно через два часа будем в Харге. Если судить по справочнику, в этом оазисе довольно большой город. Нина, ты умеешь водить машину?

– Что ты придумал? – спросила она.

– Отобрать у кого-нибудь грузовик и посадить тебя за руль. Если переодеть и закрыть лицо никабом... Говоришь ты не хуже египтянки, поэтому не должны сильно цепляться.

– Разве здесь носят никабы? – спросил Марк. – Я читал, что их запретили.

– Запретило светское правительство, а новое вернуло шариат, – объяснил Джон. – Из-за этого и воюют. Они хотели убрать и русскую базу, но после победоносной войны России, наверное, передумают.

– Хочешь посадить нас в фургон... – задумался Жиль. – Ехать по шоссе лучше, чем лететь на этом утюге, но женщина за рулём, да ещё грузовика... А если проверят браслет?

– Шариат ни в чём их не ограничивает, – возразил Калхоун. – Если не возражает муж, жена может заниматься любым делом. Я был в Каире год назад и видел женщин-таксистов. Тогда только начали вводить эти никабы, и они ездили с открытыми лицами. Насчёт грузовика можно придумать объяснение, а комм на время снять. Его здесь носят не все. Ну а если прицепятся всерьёз, вмешаемся мы.

– Нормальный план, – поддержал его Люк. – Здесь не должно быть проверок на дорогах, разве что захотят подработать полицейские. А когда будем на севере, захватим что-нибудь летающее.

Они обсудили план Джона и решили его принять. Полёт на грузовой платформе через весь Египет, да ещё через безлюдную пустыню, был вынужденным и очень опасным мероприятием, поэтому никто особенно не возражал против того, чтобы его отменить. Решили войти в город Эль-Харгу ночью, поэтому через час полёта опустили платформу и ждали, когда стемнеет.

– Хватит здесь сидеть, – сказал Исаак через три часа ожидания. – Давайте доберёмся до города, пока ещё не холодно. Уже достаточно темно, а через час вообще ничего не будет видно.

Окраина вполне современного города показалась через сорок минут полёта. Платформу посадили недалеко от шоссе, чтобы её можно было быстро найти. Когда добрались до первых домов, было около одиннадцати. Улицы освещались слабо и вдали от центра были безлюдными. Хождения заняли два часа, в результате нашли небольшой грузовик, в котором, судя по рисункам на фургоне, развозили хлеб и другие продукты.

– Гибридный двигатель, – осмотрев его, сказал Джон. – У нас ими давно никто не пользуется. Но это и к лучшему.

– И что же в этом хорошего? – спросил Феликс.

– Не обязательно знать коды, – ответил Калхоун. – Здесь есть автоматика, но её нетрудно отключить, главное – открыть замки. Надеюсь, что в нём не включена сигнализация. Если она заорёт, делаем ноги.

Он достал складной нож, открыл лезвие и несколько отвёрток и принялся ковыряться в замке двери кабины со стороны места водителя.

– А почему механические замки? – спросила наблюдавшая за его работой Нина. – Их же давно делают электронными.

– Делали, – поправил Джон, – пока кто-то из русских умельцев не научился быстро взламывать большинство конструкций. Он оказался очень общительным и не стал скрывать своего достижения. В то время начали переходить на летающие машины, в которые устанавливали автопилоты с интеллектом и мысленным общением. С ними не могли справиться даже русские, а в таких раритетах, как этот, проще было поставить механику. Так, я закончил.

Калхоун открыл дверцу и взобрался на сидение водителя.

–Сигнализация почему-то отключена, – комментировал он свои действия Нине, снимая приборный щиток. – Сейчас я почти всё отключу. Бензина потратим больше, но в этом старье его полный бак. Так, в грузовике стоит один из первых накопителей, но он порядочной ёмкости и заряжен под завязку. Здесь мы обрежем, а эти провода закоротим. Если я прав, этим можно обойтись. Сейчас открою фургон, и можно будет ехать.

С замком фургона Джон провозился намного дольше.

– Грузитесь, – сказал он остальным, – а мы с Арлет сядем в кабину. Я выведу грузовик из города на шоссе, а она пусть смотрит на управление. Оно немного отличается от того, которое у колёсных электромобилей.

– А никаб? – спросил Феликс. – Если уедем из города...

– Где сейчас найдёшь бабу? – сердито посмотрел на него Калхоун. – Соорудим что-нибудь из одежды принца. Если не найдём в сумках тёмной ткани, используем твою рубашку, а тебя оденем в белое. Жиль, скажите им! Мы теряем время!

Когда расселись согласно указанию Джона, он завёл мотор, развернул грузовик и на большой скорости выехал из города. С одеждой для Нины не возились. В сумках нашлись две джалабии тёмных цветов, одну из которых она надела вместо абайи, а из другой Калхоун с помощью ножа быстро соорудил ей головной убор.

– Если не выходить из кабины, то сойдёт, – осмотрев свою работу, сказал он. – Садись на место водителя и постарайся нас не угробить.

– Приоткрой рот, – посоветовал Джон брату, – или укройся в машине. Взрыв будет не сильным, но уши заложит. Вы бы тоже так сделали, Тайлер.

– Я сейчас улечу, – отозвался давший им насос Мейси. – Думал дождаться результатов, но вы долго возились. Когда вернёте насос, скажете, на что мне рассчитывать.

С ним договорились расплатиться испорченным продовольствием. У Тайлера имелась ферма, на которой откармливались свиньи, и он надеялся на то, что вода испортила многое, но не до конца. У Гранта были на этот счёт совсем другие надежды.

Когда взлетел «форд» фермера, Джон нажал кнопку на пульте управления взрывателем. Как он и рассчитывал, взрыв пластита слегка погнул дверь и проделал в ней небольшую дыру, из которой с напором лилась вода. Грант уже подключил питание насоса к накопителю «джипа» и бросил шланг в заполнявшую тамбур воду. Когда включили насос, в небо ударила струя воды.

– Поправь наконечник, чтобы вода выливалась подальше от расчищенного участка, – посоветовал Джон. – Потом просунем шланг в отверстие. Ты считал, сколько её откачивать?

– Если заполнено под потолок, то не меньше двадцати часов, – ответил брат. – Откачаем, сколько успеем, а завтра я прилечу сам и закончу работу. Но я думаю, что там меньше воды. Она могла литься только через воздушные фильтры, когда был сильный напор, а это продолжалось не так уж долго. Вода быстро ушла. Так что, может быть, сегодня получится сбросить давление и открыть дверь.

Они осушили тамбур и, преодолевая напор воды, просунули шланг за дверь. Насосу пришлось работать ещё три часа, прежде чем Гранту удалось её открыть.

– Весь вымок, – пожаловался он, с помощью брата выбравшись наружу по скользким ступеням. – Воды мне по пояс. Это на шесть-семь часов работы. Уже темнеет, поэтому сворачиваемся и улетаем. Вода ледяная, и в ней бродить...

– Быстро иди в машину переодеваться, – прогнал его Джон, – а я сейчас возьму насос. Не хватало ещё, чтобы ты простудился!

– К тебе можно прийти? – по комму спросила Зою Алла Козина. – Тогда я уже бегу!

Алла была лучшей подругой, училась с ней с первого класса, а с пятого девочки сидели за одной партой. К тому же они уже несколько лет жили в одном доме. Как водится в таких случаях, подруги делились своими секретами. Зоя вернулась домой вчера, но она была сильно расстроена разлукой с Олегом, устала и хотела спать, поэтому ни с кем не созванивалась. Алла узнала о её приезде от отца, когда столкнулась с ним во дворе. Вчера удалось уклониться от встречи, сославшись на плохое самочувствие, сегодня не хотелось врать и обижать подругу, да и не было уже вчерашней грусти. Настроение улучшилось после разговора с Олегом, который связался с ней по комму после вселения в детский дом.

Услышав звонок, Зоя пошла открывать.

– Почему не спрашиваешь, кто пришёл? – попеняла ей подруга. – И экран выключен, значит, ты меня не видела. Пустишь в квартиру какого-нибудь мерзавца, а он тебя изнасилует и убьёт! Ты знаешь, как повысилась преступность? Как только отменили военное положение...

– Значит, зря его отменили, – сказала она. – Отца нет, но мы пойдём в мою комнату.

– Ты так говоришь, потому что при нём не жила! – возразила шедшая за Зоей Алла. – Знаешь, как было страшно? Два дня просидели в бомбоубежище: ждали, когда спадёт радиация. И эти намордники на лицах... Шесть дней по улицам ездили бронемашины, и я сама два раза слышала, как где-то стреляли! Запрещалось находиться на улице с девяти вечера, но мы и не рвались. Даже сейчас многие предпочитают сидеть дома, а тогда улицы были пустыми. Изредка бегали в магазины, но больше пользовались доставкой. И по телевизору не показывали ничего, кроме информационных выпусков и всякой патриотической ерунды.

– Ты его смотришь? – удивилась Зоя.

– Иногда смотрю из-за экрана, – смущённо ответила Алла. – Он у нас в десять раз больше, чем у моего комма. И яркость не сравнить, поэтому совсем другое впечатление от просмотра. Сеть тоже была отключена, и по комму можно было только звонить, да и то по городу.

– Садись на диван, – пригласила она Козину и села рядом. – Страшно было, когда взорвалась ракета?

– Я не поняла, что это взрыв, – призналась подруга. – Немного тряхнуло – и всё. Это уже потом объявили. Ходило много всяких слухов. Говорили, что нам врут о радиации. Мол, не такая она безвредная, как сообщают в сети и показывают табло. Потом начали раздавать дозиметры, и желающие смогли убедиться, что всё правильно. Ещё болтали о том, что президент начал войну сам, нарушив Конституцию, но это мало кого интересовало. Главное, что мы победили и почти не понесли потерь.