Глава 12

Такси, которым их отправили во Владимир, сделало круг над расположенными недалеко от широкой реки зданиями детского дома и приземлилось на площадке перед одним из них. Олег взял выданные им сумки и вышел из салона, а Вера почему-то задержалась.

– Не копайся, – поторопил он сестру. – Нам здесь жить, хочется тебе этого или нет! Уже время обеда, и я проголодался, а нам ещё устраиваться.

Она молча присоединилась к брату, и они направились к подъезду, над которым виднелась надпись «Административный корпус». Пройдя разъехавшиеся при их приближении двери, Третьяковы оказались в просторном вестибюле.

– Вам кого, ребята? – спросила их идущая к выходу молодая симпатичная женщина.

– Нас направили к директору, – объяснил Олег.

– Понятно: новенькие, – сказала она и показала рукой на двери напротив входных. – Поднимитесь на второй этаж и повернёте налево. Смотрите по правой стороне, там будет дверь с табличкой. Удачи!

Олег поблагодарил и, следуя указаниям, через несколько минут очутился перед нужной дверью. Сестра отстала, и её пришлось ждать.

– Постарайся хоть при директоре выглядеть живой! – сердито сказал он и нажал кнопку звонка.

Дверь сдвинулась в сторону, давая им проход в директорский кабинет. Небольшое помещение было обставлено красивой мебелью, а за столом работала с коммом женщина лет пятидесяти. Сначала из-за обилия седины показалось, что она гораздо старше, но потом Олег всмотрелся в лицо и понял, что ошибся.

– Олег и Вера? – спросила она, убирая голо-экран. – Мне о вас звонили. Садитесь на эти стулья, поговорим. Вы уже, наверное, прочитали на двери, что меня зовут Александра Николаевна. Вам что-нибудь известно о нашем детском доме?

– Только то, что его создали для детей, потерявших родителей в этой войне, – ответил Олег.

– Таких домов несколько, и их строили заранее, – объяснила директор. – Наш рассчитан на тысячу детей. В нём три спальных корпуса, в которых имеются столовые, учебный корпус, этот административный и спортивный с тремя большими залами и бассейном. Есть учебные мастерские и небольшой автопарк. На нашей территории разбит парк и построены летние спортивные площадки. Если говорить коротко, то это всё. Теперь перейдём к вам. В каждом из спальных корпусов свой возрастной состав воспитанников. Вас направим в третий, в котором живут те, кто старше двенадцати. Естественно, что мальчики живут отдельно, а девочки – на своей половине. Вместе вы только ходите в столовую и на занятия. Можно общаться и в свободное время, но в специально отведённых для этого помещениях. С этим ясно?

– Не дураки, – не очень вежливо ответила Вера. – Вы объясняли это каждому из тысячи своих воспитанников?

– Ершистая, – сделала вывод Александра Николаевна. – Понятно, что тебе неприятно очутиться у нас, но никто из наших работников не лишал вас семьи, это сделала жизнь. Мы всего лишь пытаемся, насколько это в наших силах, заменить вам родителей, а получится или нет – это будет зависеть не только от нас, но и от вас тоже!

– Мы к вам ненадолго, – буркнула девочка. – Нас скоро должны усыновить!

– Я буду только рада, если вы найдёте семью, – искренне сказала директор. – Уже с кем-то договорились?

– Только о том, что нам поищут новых родителей, – ответил Олег.

– Хорошо, если это получится, но вы должны знать, что в основном берут малышей. Я не помню, чтобы кто-нибудь брал детей в возрасте Олега, так что ему почти наверняка придётся побыть у нас год. Вы ведь не захотите расставаться?

– Если не возьмут обоих, не пойду и я! – ответила Вера. – Когда он станет самостоятельным...

– Должна тебя огорчить, – сказала Александра Николаевна. – Самостоятельность бывает разной. В шестнадцать твой брат может отвечать только за себя самого.

– В шестнадцать можно жениться, – возразил Олег. – Почему нельзя забрать сестру?

– А тебе не терпится? – улыбнулась она. – Сможешь ты жениться, только такие скороспелые семьи находятся под контролем. И дети у них в большинстве случаев будут только через год. Патронаж государства – это необходимая, но не очень приятная мера, которая сильно ограничивает свободу. Могут даже на время забрать ребёнка, если ему не обеспечен должный уход. А брать опеку над несовершеннолетними родственниками можно только с восемнадцати. Так что если ничего не выйдет с усыновлением, то судьба твоей сестре провести у нас четыре года. Поэтому не нужно переносить свои обиды на тех, кто хочет тебе добра. Вы, наверное, слышали о детских домах много плохого. В таких разговорах есть доля истины, хотя их неприятности сильно преувеличивают. Но наш дом особенный.

– Это чем же? – спросила Вера.

– В нём нет установившихся традиций, которые часто мешают в других таких заведениях. Воспитанники появились здесь за последние две недели, а работников набрали три месяца назад. У нас мало детей из неблагополучных семей. У всех общее горе, которое ещё слишком свежо. Личные комнаты рассчитаны на проживание двоих, поэтому у вас будут соседи. Постарайтесь найти с ними общий язык. Если этого не получится, мы вас переселим. Только не нужно злоупотреблять такой возможностью! Сейчас выйдете из административного корпуса и пройдёте в третий. Он направо от входа. Вам всё покажут, а потом накормят. Обед уже был, но я позвоню о вас в столовую.

Вера тоже проголодалась, поэтому после разговора с директором не теряли времени. До третьего корпуса добрались едва ли не бегом. Здесь тоже были раздвижные двери и вестибюль, в котором за столом сидел вахтёр.

– Я слежу за порядком, – сказал он Третьяковым. – Зовите Виктором Сергеевичем. Мне о вас уже звонили. Поднимайтесь на второй этаж, там вас встретит Зоя Ивановна. Как себя чувствуете? Нормально? А если нормально, то идите на лестницу, а не к лифту, он у нас только для больных.

Зоя Ивановна Ивашова оказалась молодой полной женщиной с круглым улыбчивым лицом.

– Твоя комната будет двести восемнадцатой, – познакомившись с новичками, сказала она Вере, – а вас, юноша, мы поселим в двести пятидесятую. Бельё лежит в шкафах, а пижамы и форму возьмёте у меня после того, как пообедаете. Что у вас есть из одежды?

– Мы не смотрели, – ответил Олег. – Нас измерили, а через час выдали эти сумки и посадили в такси.

– Оставьте их у меня, – предложила воспитательница. – Вас ждут в столовой, она у нас на первом этаже. Внизу сидит вахтёр, он покажет где. Потом вернётесь и сделаем всё остальное.

Столовая понравилась, и обед был очень вкусным. Судя по висевшему на раздаче меню, можно было выбирать из нескольких блюд, но у них не было выбора из-за опоздания.

– Вкусно кормят, – сказал Олег, когда поднимались на второй этаж. – И воспитательница славная, мне понравилась.

– Слишком много улыбается, – буркнула Вера. После обеда у сестры немного улучшилось настроение, но она по-прежнему демонстрировала недовольство.

Они сказали Ивашовой свои размеры и получили не только пакеты с одеждой, но и обувь. После этого воспитательница велела Олегу подождать и повела Веру в её комнату. Пока шли, она рассказала девочке всё, что сочла нужным:

– Душевые и туалеты у вас свои, а комнат отдыха по четыре в каждом крыле. Две только для вас и ещё в две разрешается приходить ребятам. Учти, что в них приборный контроль, чтобы никто из вас не позволял ничего лишнего! На первом этаже библиотека, фильмотека и медицинский пункт.

– А зачем мне фильмотека? – не поняла Вера. – С помощью комма можно смотреть всё что хочешь.

– Попробуй, – предложила Зоя Ивановна. – У нас сейчас сильно урезанный интернет. Многое было зарезервировано на российских серверах, но не всё. И потом нас предупредили, что связь могут отключить. А в фильмотеке легко залить в комм любой фильм. Там много художественных, но главное для вас – это учебные. Это дверь в твою комнату. Приложи к считывателю большой палец. Так, я уже записала. Открывай!

Повторная демонстрация пальца сдвинула дверь, и они вошли в комнату площадью тридцать квадратов. Дверь в коротком коридоре вела в санузел, а та, которая располагалась между двумя большими окнами, – на лоджию. Слева и справа была одинаковая мебель. Возле окон стояли письменные столы с мягкими стульями, а вдоль стен размещались кровати с прикроватными тумбами и одёжные шкафы-купе с зеркалами. Над каждой кроватью висел ковёр, а на полу были небольшие мохнатые коврики для ног. На левой кровати лежала девочка лет тринадцати, одетая в полосатую пижаму.

«А она ничего, – подумала Вера, – красивее меня и немного старше. И никакой радости на лице от моего появления. Я тоже не радовалась бы».

– Это Вера Третьякова, а это Лена Игнатова, – представила их Ивашова. – Я ухожу, а к тебе, Леночка, будет просьба помочь Вере освоиться. Я кое-что рассказала, но только в общих чертах.

Платформа летела на высоте десять метров, огибая неровности рельефа. Скорость не превышала шестидесяти километров, поэтому до Порт-Саида нужно было добираться часов пятнадцать. Единственным достоинством этого средства передвижения были двенадцать квадратных метров его площади, на которых удобно расположились сами и сложили багаж, остальное относилось к недостаткам.

– Сейчас жаримся, а ночью на ней замёрзнем! – сердито сказал Исаак, неприязненно глядя на уплывавший назад жёлто-коричневый пейзаж. – Здесь нет никакой защиты от ветра – летающая плита с поручнями!

– Лучше было идти на своих двоих? – ехидно спросила Нина.

– Можно было отобрать у кого-нибудь обычный автомобиль, – буркнул он. – Посмотрю, что ты скажешь, когда температура упадёт до пятидесяти градусов! Если сесть в пустыне и напялить на себя шмотки принца, можно и потерпеть, а как лететь на ветру почти голым?

– Это по Фаренгейту? – спросила она. – Всё у вас не как у людей.

– По Цельсию тоже будет холодно, – озабоченно сказал Жиль. – Он дело говорит. Я как-то об этом не подумал. И садиться нельзя, потому что к утру нашего полицейского точно освободят. Сообщат в столицу, а оттуда вышлют вертолёт. Вряд ли русские сбивали египетские спутники, поэтому нас быстро обнаружат. Я думаю, что даже не будут садиться. Саданут из пулемётов – и все дела. Такое богоугодное дело – убийство нескольких неверных!