Художников было трое: двое пожилых и один лет шестнадцати.

– Мне нужен портрет сестры, – сказал им Сергей. – Сходство обязательно, но его мало. Желательно передать на холсте её характер. Уделите основное внимание лицу, детали одежды можно не вырисовывать. Нарисуете все, и работу я оплачу всем, но за то, что понравится, заплачу больше и дам дополнительные заказы.

Рисовали они три дня, заставив непоседливую Лани изрядно помучиться. Сергею понравились все три работы. Юноша, в соответствии с желанием герцога, не вырисовывал платье, а Лани у него получилась как живая, такая же озорная и нетерпеливая, как в жизни. Второй портрет поражал сходством и качеством прорисовки деталей, но на нём была нарисована скучающая на стуле сестра. А вот третий Сергея поразил. С картины на него с любовью и любопытством смотрели живые глаза сестры, умные и немного печальные.

– Как вам это удалось? – спросил он, решив, что никому не отдаст этот портрет.

– Опыт, – ответил довольный художник. – Позирование – скучное занятие, поэтому нужно смотреть человека в жизни. За три дня были моменты, когда ваша сестра раскрывалась, показывая глубину своей натуры, а не просто отдельные её качества. Уметь такое подметить, сохранить в памяти и перенести на холст – это и есть истинное мастерство!

– У меня к вам заказ – нарисовать мою жену, – сказал Сергей. – Остальные работы немного хуже, но тоже понравились, поэтому я вас не обижу.

 

– Мне нужно срочно увидеть папашу Граха, – сказал невзрачный мужчина приказчику в лавке, торгующей товарами империи. – Дело касается Дюже.

– Подожди, сейчас передам, – отозвался приказчик, – и проследи за товаром, пока я отлучусь.

Он ненадолго вышел, а когда вернулся, откинул прилавок и пропустил посетителя в соседнюю комнату. Там его встретил крепкий мужчина с помеченным шрамами лицом.

– Выкладывай всё на стол, Барни, – сказал он, – потом заберёшь. И нечего кривить морду, ты знаешь порядки не хуже меня.

Тот, кого назвали Барни, выложил на стол два ножа.

– Больше ничего нет, – насмешливо сказал он. – Можешь проверить, Меченный.

Мужчина со шрамами молча открыл ему дверь. За ней была большая, похожая на кабинет комната. За столом в её конце сидел сам Грах, а возле двери стояли стулья. На один из них Барни сел, не дожидаясь приглашения.

– Ты пришёл ко мне отдохнуть? – спросил глава гильдии убийц Ордага.

– У меня есть что сказать о Дюже, – ответил Барни, – но я хочу, чтобы один приговор был за мной.

– Если скажешь важное, так и будет, – согласился Грах. – Начинай.

– Недавно я видел Гадюку-Эмму, – сказал Барни. – Она меня не заметила, и я смог проследить, где она остановилась.

– И где же?

– На постоялом дворе «Караван».

– Ты сделал своё дело, если там Эмма, один приговор твой.

Через час к хозяину постоялого двора «Караван» толстяку Рокли подошли двое.

– Нам надо поговорить, – обратился к нему один из них.

При взгляде на говорившего Рокли прошиб холодный пот. Все хозяева трактиров и постоялых дворов из тех, кто вёл своё дело достаточно долго, знали в лицо многих заправил городского дна.

– Я постараюсь угодить вам, господин! – справившись с испугом, ответил он. – Какая во мне нужда у гильдии?

– У вас остановилась красивая молодая женщина. Я не знаю, как она себя назвала и есть ли с ней спутники, но мне нужно её увидеть.

– Есть такая, – подтвердил хозяин. – Назвалась Галой Мерхольм. Молодая и красивая, как вы и говорили. Приехала по торговым делам из Барни. Спутников с ней не было, а сама сейчас в номере. Позвать?

– Нет, благодарю, мы сами. Какой у неё номер? Пятый? Надеюсь, что, пока мы беседуем, вы посидите на этом стуле. Всего хорошего.

Они поднялись по лестнице и подошли к пятому номеру.

– Дверь закрыта изнутри, – шепнул тот, кто был ниже ростом. – Используем служанку?

– Нет, поступим по-другому, – ответил высокий. – Приготовь ножи.

Он постучал в дверь и сказал:

– Открой, Эмма, это Альбер. Есть важный разговор.

– Входите, – услышали они из-за двери женский голос, – только держите руки на виду и не делайте резких движений.

Первым вошёл низкий и отступил в сторону, пропуская напарника. Женщина стояла у окна и держала в руках взведённый арбалет.

– Привет, Эмма, – спокойно сказал высокий, словно не замечая направленного на него оружия. – Болт, конечно, отравлен?

– Что вам от меня нужно? – спросила женщина. – Говорите и проваливайте.

– Тебя послали за головой герцога, или заказали кого-то из его женщин?

– Вам-то какое дело?

– Это наш город, а за денежные заказы положено платить гильдии.

– Когда сделаю работу, я заплачу, – согласилась Эмма. – Это всё?

– Теперь всё! – сказал высокий и бросился на пол.

Она успела выстрелить, после чего со слабым криком упала на спину.

– Быстрая! – сказал он, поднялся с пола и выдернул из спинки стула застрявший в ней болт. – Гадюка, и все замашки гадючьи. Не удивлюсь, если она и между ног прятала отравленный шип.

– От одного ножа смогла уйти! – удивлённо сказал низкий. – Заматываем её в ковёр.

– Погоди! – остановил его высокий, порылся в дорожной сумке и вынул из неё два кошелька с золотом. – Ни к чему это здесь оставлять.

 

– Завтра войдём в столицу, – сказал Мехал собранным в его шатре генералам. – Сколько солдат удалось вооружить?

– Неплохо вооружили пять тысяч, – ответил генерал Торес. – Ещё тысячу не разоружил Аликсан и две тысячи забрали из Борска, так что имеем восемь тысяч готовых к бою солдат. Доспехи, правда, есть не у всех. У остальные только ножи.

– Вадель, как только зайдём в столицу, берите любой отряд и занимайте городской арсенал, – приказал Мехал. – Постарайтесь вооружить как можно больше тех, у кого нет оружия. Барнем, направите две тысячи уже вооружённых к моему дворцу, а остальных разместите в казармах городского гарнизона.

– Все не войдут, – возразил генерал.

– Ничего, потеснятся! Мне нужно определиться с обстановкой, поговорить с герцогами и расплатиться с армией. К вечеру отправим в лагеря.

К столице подошли к обеду следующего дня. Стражников заранее предупредили, поэтому они не закрыли ворота при виде приближающегося войска. Их никто не встречал, кроме десятка всадников, среди которых были сын короля и новый начальник службы Преданных.

– Подожди, сын, – остановил принца Мехал. – Говорите, барон.

– Худшего не случилось, ваше величество, – сказал барон Сэм Долин, – но среди недовольных все герцоги и верхушка купечества. Мы не обнаружили признаков заговора, но вас они не поддержат. Открыто не выступят, но скрытно...

– Я готовился к худшему, – сказал король, – а недовольство, тем более скрытное, как-нибудь переживу. Как дела в семье, сын?

– Мать и сестра в порядке, отец, и с нетерпением вас ждут, – ответил принц. – Приезжал гонец от Ларенса. Герцог передал, что до вечера приедет к вам для разговора.

– Передал, что приедет, или просил об аудиенции?

– Первое, отец.

– Почувствовали мою слабость и обнаглели, – сделал вывод Мехал. – Ладно, пока потерпим, тем более что я сам хотел с ним поговорить. Господа, мы задерживаем армию. Поедем в голове колонны, заодно и поговорим.

Несмотря на то что армия шла по самым широким улицам столицы и солдаты не выходили на тротуары, людей попадалось мало, хотя почти за каждым окном виднелись лица. При виде короля прохожие низко кланялись, отводили глаза и спешили уйти. Год назад при проводах армии жители столицы вели себя по-другому. Их восторги даже мешали солдатам. В его дворце тоже не было слышно громких голосов и смеха, все говорили тихо и избегали собираться вместе.

«Как похоронили кого, – подумал король. – Или это перестарался барон?»

Сразу увидеться с семьёй не получилось, потому что его перехватил канцлер.

– Я вам сейчас нужен, ваше величество, или прийти позже? – спросил он Мехала. – Осмелился вас побеспокоить из-за письма о выкупе пленных.

– Сын, передай матери, что я подойду позже, – сказал король принцу и обратился к канцлеру: – Идёмте в мой кабинет, там и поговорим.

– Я не знаю, что делать! – начал канцлер, когда добрались до кабинета. – Налоги собраны полностью, и у нас большие долги. Главы купеческих домов требуют вернуть деньги... Примерная сумма – полтора миллиона. Ещё около двух миллионов нужно заплатить армии. Больше миллиона потребуется на её содержание и самые необходимые траты. Я не могу найти деньги на выкуп пленных, их и без выкупа не хватает.

– Требуют! – сердито сказал король. – И кто требует?

– Все, ваше величество, – убито сказал канцлер. – Я пытался договориться об отсрочке, но мы уже один раз её получили, а вторично давать не хотят...

– Ладно, в первую очередь рассчитайтесь с армией, – сказал Мехал, – а потом будем решать с остальным. Сколько задолжали купцам?

– Примерно три миллиона.

– Какой годовой доход герцогов Ларенсов с серебряных рудников?

– Около пяти миллионов.

– Хорошо, – сказал король. – Пошлите гонцов к герцогам Ларенсам, Сельванам и Балларам. Пусть прибудут через две свечи. Идите, граф, я вас больше не держу. Позже я постараюсь найти недостающие деньги.

Встреча с женой и дочерью немного подняла настроение, поэтому к герцогам он вышел уже не таким взвинченным.

– Я собрал вас для того, чтобы объяснить, из-за кого мы проиграли войну, – не здороваясь, сказал он приехавшим главам герцогских семейств.

– Интересно услышать ваши объяснения, – хмуро сказал герцог Ларенс. – Так из-за кого?

– Из-за вас! – ответил король. – Это вы упросили меня взять на войну ваших сыновей и доверить им важные посты в армии! Мне напомнить, как вы на меня давили? И что в результате? Ваш сынок, Ларенс, дал себя сжечь вместе с двадцатитысячной армией на нашей территории, а это треть наших сил! А ваш, Сельван, всего-навсего сдал противнику тысячу кавалеристов и обоз с серебром для выплат в армии! Ваше чадо, Баллар, тоже отличилось. Ему поручили простое дело: преследовать и добить королевскую армию. Она была вдвое слабее той, которую я ему дал. И что в итоге? Он полез штурмовать город, погиб сам и завёл в ловушку всю армию. Вы умеете считать? Вот и посчитайте, сколько потеряла армия из-за ваших детей. Я вам и без подсчётов скажу, что это почти половина её состава! Если бы я не лишился из-за них двадцати восьми тысяч бойцов, нас никто не победил бы! Мне доложили, кто и как порочил моё имя! Наверное, пришла пора и мне рассказать всем, кому они обязаны горечью поражения и смертью своих близких!