Но вокруг глаза у нее виднелся синяк, а узкая белая полоска, закрывала красно-фиолетовую рану.

Его взгляд вернулся к Таю, подошедшему к краю кровати.

— Шифт? — спросил Пенья. Голос звучал хрипло, главным образом потому, что он мало разговаривал. А еще потому, что накануне у него удалили трубку, четыре дня торчавшую из горла.

Тай покачал головой и ответил:

— Фуллер.

Он забыл, что не должен двигаться, и его брови взлетели вверх.

Хорошие новости. Это не больно. Может, ему становится лучше.

— Фуллер?

— По причинам, о которых мы никогда не узнаем, он слетел с катушек, похитил мою жену, отвез ее в охотничью хижину, и прежде чем туда ворвался мой отец, успел ударить ее прикладом моего пистолета. Лекси сбежала, но перед этим забрала оружие. Папа получил пулю в грудь. Он дважды умирал, но сейчас в лучшей форме, чем ты. Фуллер последовал за ней. Стоя на краю утеса в одной ночнушке Лекси всадила в него шесть пуль. Он мертвее мертвого. А она очень даже живая. — Тай выдержал паузу, посмотрел Анхелю в глаза и прошептал: — Сейчас солнечный свет вернулся.

Анхель попробовал сделать еще одно движение и обнаружил, что улыбаться не больно.

Затем он услышал:

— Анхель?

Он снова перевел взгляд на Лекси, та поднималась с кресла.

Проклятье, только у Лекси Уокер мог быть синяк вокруг глаза и серьезная рана на брови, но она все равно выглядела красоткой.

Она приблизилась к кровати, и Тай слегка подвинулся, чтобы Лекси могла встать возле Анхеля, что она и сделала, тут же обвив пальцами его руку.

Ее серо-голубые глаза не отрывались от его.

— Как дела, милый?

Он смотрел в ее серо-голубые глаза, излучающие тепло и беспокойство, и почувствовал, как она слегка сжала его руку.

Это все, что он когда-либо получит. Все, что когда-либо получит от Лекси Уокер.

И он примет это.

— Теперь лучше, — ответил он, и она доказала, что он ошибается.

Она одарила его умопомрачительной улыбкой, и ее яркий, ослепительный, прекрасный свет коснулся его.

Он принял и это.