Глава 15
Лиам
Она испытывала меня весь день. Я знаю почему. Я ушел сегодня рано утром, чтобы приступить к своей обычной рутине. Спортзал, бритье, душ, работа. Я думал, что это прояснит мою голову, если я буду делать то, что делаю всегда. Вместо этого я был одержим своим солнышком. Она занимала каждое мгновение и до сих пор занимает. Как она превратилась из дочери врага в кого-то, о ком я постоянно думаю в течение недели? Я не знаю, но это именно то, что произошло.
Мистер Брюзга ударяет лапой ручку на моем столе, затем спрыгивает вниз, чтобы продолжить свое нападение.
Где она? Она уже должна была вернуться. Беспокойство пробегает у меня по спине, но потом я слышу знакомый стук ее каблуков по полу возле моего кабинета.
Все во мне кипит, когда мои двери распахиваются, и она врывается внутрь.
— Остановись! — Я встаю, и сила моего слова заставляет мистера Брюзгу выскочить за закрывающуюся дверь.
— Что-то не так? — Она моргает, ее пальцы сплетаются вместе, когда она смотрит, как я приближаюсь.
— Определенно. — Я кружу вокруг нее, любуясь ее гладкой кожей, распущенными кудрями и розовым пятном на губах. Она воплощенная в жизнь влажная мечта, ее изгибы отчаянно нуждаются в моих руках.
— Что? Это из-за моих волос? Я не могу сказать, использовала ли она слишком много завивки, чтобы получить...
— Тсс. — Я останавливаюсь перед ней, мой рот наполняется слюной. — На этот раз Вы действительно все испортили, мисс Лавин.
— Солнышко, — поправляет она.
Я подхожу к ней сзади и хватаю ее за бедра, притягивая к себе. Она визжит, когда я шепчу ей на ухо:
— Ты забыла переадресовывать звонки. Снова.
— О нет. — Она прижимает свою круглую попку к моему члену, слегка двигая бедрами. — Это большая ошибка.
— Ты пришла сюда за дисциплиной. — Я хватаю ее за попку, сжимая и разминая.
— Да, — выдыхает она.
— И ты убежала, не попрощавшись должным образом. Неужели ты думала, что я забуду об этом? — Я провожу ее вперед, пока она не оказывается за моим столом.
— У меня были дела, эм, которые нужно было сделать, и поэтому я должна была уйти...
Я толкаю ее вниз, затем задираю юбку.
— Без трусиков, — выдавливаю я.
— Мое выходное платье не подразумевает наличие трусиков, мистер Бакстер. — Она говорит это разумным тоном, но придыхание выдает ее. — Я хочу хорошо выглядеть для тебя.
— Ты всегда выглядишь идеально для меня, солнышко. — Я расстегиваю ремень, освобождаю свой член и толкаюсь в ее горячую, влажную киску.
Ее стон перебивает все другие мысли, которые могли у меня возникнуть, и я отступаю назад и толкаю так сильно, что мой тяжелый стол движется по деревянному полу.
— Это то, что тебе нужно, чтобы быть хорошим работником. — Я жестко трахаю ее, прижимая к столу и отдавая ей каждый дюйм себя. — Ты хочешь быть хорошей, верно?
— Да, мистер Бакстер. — Она поворачивается, чтобы посмотреть на меня, ее глаза широко раскрыты, когда я врываюсь в нее.
— Я вытрахаю из тебя все плохое, солнышко. — Я шлепаю ее по заднице, когда она стонет. — И к черту все хорошее.
Схватив ее за бедра, я притягиваю ее обратно к себе, шлепающие звуки кожи о кожу громко звучат в моем пещеристом офисе.
Дотягиваясь до ее клитора, я играю с ним, прижимаю к нему кончик пальца и втираю резкими, быстрыми круговыми движениями. Она дергается, ее киска напрягается, когда я даю ей именно то, что ей нужно. Когда она кончает, я отпускаю ее, наполняя ее тугую киску всем, что у меня есть, в то время как ее стенки жадно выдавливают это из меня. Я продолжаю ласкать ее, пока она не обмякнет на моем столе, ее розовая попка в воздухе, мой член все еще внутри нее. Глядя вниз, я запечатлеваю это в памяти, как она выглядит, когда я трахал ее так грубо.
Я выхожу, направляюсь в свою ванную и возвращаюсь с какой-то салфеткой. Вымыв ее, я разглаживаю ее юбку обратно.
Она встает и поворачивается ко мне, ее глаза сияют, помада едва размазана. Я вытираю пальцем, затем посылаю все к черту и беру ее в рот. Она сжимает лацканы моего пиджака, когда я прижимаю ее к себе, лаская ее язык своим. Мы целуемся долгими минутами, моя потребность в ней растет вместо того, чтобы быть удовлетворенной. Перестану ли я когда-нибудь хотеть ее?
Отстраняясь, она делает вдох и говорит:
— Я не собиралась этого делать.
— Что делать? — Я обхватываю ее щеку ладонью.
— Принять мое наказание.
— Но тебе это нужно, солнышко. И нужно, чтобы я дал его тебе. — Я снова целую ее, и она тает для меня.
— Подожди. — Она прижимается к моей груди. — Ты ушел этим утром. — Ее рот становится суровым.
— Да. — Я опускаю руки к ее заднице и сжимаю.
— Почему?
— Мне нужно было заняться своими утренними делами, а ты так сладко храпела, что я не хотел тебя будить. — Все это правда. Я опускаю ту часть, где я пытался рационально осмыслить наши отношения, но потерпел полную неудачу.
Она прищуривает глаза.
— Я не храплю.
— Мы с мистером Брюзгой думаем иначе. — Имеет ли она хоть малейшее представление о том, насколько она очаровательна, когда пытается быть жесткой?
— Не делай этого.
— Что?
— Не уходи.
Когда ее глаза наполняются слезами, я чувствую, как мое последнее сопротивление ослабевает. Я бы сделал все, чтобы удержать грустные слезы на ее щеках. Она — мое солнышко, и она заслуживает того, чтобы быть счастливой.
— Я больше не уйду.
Ее губы растягиваются в улыбке мощностью в миллион мегаватт, и мое сердце снова бьется ровно.
— Обещаешь?
— Обещаю. Если я тебе понадоблюсь утром, я буду там. — Я целую ее в кончик носа. — Но предупреждаю, мисс Лавин, я особенно жадный по утрам, и я просто не могу отрицать свои потребности, когда дело касается тебя.
— Я принимаю эти условия. — Она встает на цыпочки и целует меня в кончик носа, что вызывает у меня смех.
— Хорошо. — Я отступаю назад. — Скоро начнется Гала-концерт. Мне нужно переодеться, как и тебе. Мой водитель ждет тебя у входа.
Ее взгляд немного опускается.
— Что такое?
— Это просто. — Она сплетает пальцы вместе. — Просто, ну, я не знаю, что ты знаешь о моем отце, но он может быть очень... контролирующим.
Я хорошо это понимаю, учитывая, как он использовал и бросил мою мать. Но я позволил ей продолжать.
— И он пришел навестить меня вчера, чтобы предупредить.
— Предупредить? — Если он угрожал ей, я...
— О тебе.
— Обо мне? — Я беру ее за руки.
— Да. Он сказал, что ты всего лишь пытаешься использовать меня, чтобы добраться до него.
— О. — Я проглатываю свое отрицание, потому что это было бы ложью.
Когда я нанял ее, да, таков был план. Но потом все изменилось. Теперь я понял, что она гораздо больше, чем просто средство для достижения цели. Я чувствую то, чего никогда не чувствовал, и я хочу сделать ее счастливой. Но если я скажу ей правду, она сбежит? Мне невыносима мысль об этом, поэтому я говорю:
— Я признаю, что ты нужна мне, солнышко. Что я все время думаю о тебе и, кажется, не могу дышать, пока ты не будешь здесь или я не буду знать, что ты в безопасности и счастлива. Но я не использую тебя. — Во всяком случае, не сейчас. Я намеревался упомянуть тот факт, что она является совладельцем его бизнеса, что она могла бы продать его мне, если бы настаивала на доверенной борьбе — что было бы нетрудно, учитывая плохое управление компанией ее отца. Но моя месть сейчас не так важна, не тогда, когда я нашел единственного человека, который успокаивает мою первобытную душу не более чем улыбкой.
— Так я и думала. — Она испускает долгий вздох и, кажется, кивает сама себе.
Я снова целую ее, нежно касаясь губами ее губ.
— Иди, солнышко. Я заеду за тобой через час.
— Хорошо. — Она сияет и поворачивается, чтобы уйти.
Когда она у моей двери, я добавляю:
— И убедись, что на тебе не будет трусиков. Мы бы не хотели испортить внешний вид твоего платья.
Она хихикает, затем поднимает мистера Брюзгу, они двое — самая симпатичная пара, которую я когда-либо видел.
— Да, мистер Бакстер.
Я бы поправил ее, чтобы она называла меня Лиамом, но мне скорее нравится формальность, особенно когда я так глубоко внутри нее, что она, кажется, не может произнести никаких других слов.