Глава 11

– Что-то случилось? – забеспокоилась Лида, увидев мужа. – Что ты такой печальный?

– Сталин всё переиграл, – сообщил Алексей. – Он не собирается ликвидировать Берию, наоборот, сделал его главной фигурой, а меня в очередной раз убедил в том, что я ни хрена здесь не знаю.

– Ну и что? – не поняла жена. – Я в здешней жизни понимаю ещё меньше тебя, но не делаю из этого трагедии. Ты хотел всё передать Сталину и это сделал. Ты же понимаешь, что не можешь быть самостоятельным игроком. Ты говорил, что нужно убрать Хрущёва. Сталин от этого не отказался? Значит, дело будет сделано, а чьими руками – это уже не так важно.

– Всё так, – согласился Алексей, – только я в таком случае не представляю большой ценности: у Берии хватает своих костоломов.

– Тебя сегодня не били по голове на ваших тренировках? – насмешливо спросила Лида. – Или вместе с телом помолодели и мозги? Сколько мы здесь живём? По-моему, меньше месяца. И ты хотел сразу во всём разобраться? Сталин тебя оскорбил или унизил?

– Да нет, наоборот, можно сказать, уговаривал.

– И откуда тогда хандра? Хороших бойцов и здесь хватает, твоя ценность в другом! Ты передал несколько книг, так даже в них не разберутся без твоих объяснений. А сколько ты всего знаешь? А в здешней жизни разберёмся, это только вопрос времени. Что ещё говорил Сталин?

– Говорил, что Берия – единственный из его окружения, кому по силам обуздать партию и провести реформы, и хотел, чтобы я ему помог.

– Ну так помоги! Я не узнаю тебя в последние дни. Когда мы сюда попали, рядом со мной был железный человек, а сейчас, когда всё начало получаться, ты почему-то расклеился.

– Это из-за Берии. Я понимаю, что Сталин прав, но мне очень не нравится, что мы будем зависеть от этого человека.

– А что если тебе с ним сблизиться? Вам придётся много общаться, а человек из будущего наверняка вызовет у него интерес.

– Учитывая репутацию бабника, интерес у него вызовешь ты, – мрачно сказал Алексей. – Правда, я читал, что к нему не возили насильно ни одну из понравившихся женщин. Но ведь и способы уламывания могут быть разные.

– Уже понравилась! – засмеялась Лида. – Ну и что? Сталин шикнул, и он сразу же побежал в кабинет. Мне кажется, что для Берии дело важнее его пристрастий. Красивых женщин много, на мне свет клином не сошёлся, а ты прекращай валять дурака и подумай лучше обо мне.

– Я и так всё время о тебе думаю.

– Плохо думаешь! – она подошла к нему и села на колени. – Тебе не тяжело? Нет? А скоро будет! Как ты думаешь, во что я превращусь, если стану три раза в день объедаться той вкуснятиной, которую готовят на здешней кухне, а потом сидеть на веранде или за мольбертом? Даже в постели у нас работаешь ты.

– Хочешь возобновить занятия?

– Хочу, только не в чём. Не знаю, продаются ли здесь костюмы для тренировок, но пижамы видела. Купи мне парочку на размер больше, чтобы не мешали двигаться. И ещё несколько мужских маек к пижамным штанам. И учти, что мне мало тех упражнений и йоги, которые ты дал. Кто-то обещал учить драться. Это прекрасно, когда рядом муж-костолом, но я тоже хочу научиться бить морды! Тому же Берии врезать при необходимости. Ну что, займёшься женой, или у тебя все силы уходят на охрану? Подожди, кто-то стучит. Сиди, я подойду сама.

Стучал Старостин. Он пришёл в сопровождении двух офицеров, нёсших небольшой, но, тяжёлый сейф, который занесли в гостиную и с облегчением поставили у стены. После этого они обласкали взглядами фигуру хозяйки, попрощались и вышли.

– Пусть пока постоит так, а потом принесём что-нибудь вроде тумбочки, – сказал Михаил Гаврилович. – В нём лежат твои плёнки и устройство для их чтения. Вот ключи. Ты знаешь, что со всем этим делать. Он велел спросить, не нужна ли печатающая машинка.

– Даже здесь пользоваться сейфом? – спросила Лида. – В этих комнатах не бывает никого, кроме нас и уборщицы, а она работает в моём присутствии.

– Пока не бывает, – сказал Старостин, выделив слово «пока». – И потом существуют правила работы с секретными документами. У нас и Хозяин их не разбрасывает. Так что насчёт машинки?

– Да ну её, – отказался Алексей. – Много шума, да и не привык я на ней работать. Почерк у меня разборчивый и писать стараюсь аккуратно, а в тишине легче думается. Вот бумага нужна.

– Бумагу я тоже положил в сейф, – сказал Старостин. – Чернила нужны?

– Спасибо, не нужно, – Алексей взял авторучку и провёл ею по лежавшей на столе салфетке, оставив тонкую чёрную линию. – Видишь, как работает? Это не чернила и не паста, а не пойми что. Такое впечатление, что она как-то меняет бумагу. Так что для работы всё есть. Послушай, Михаил, мне нужно смотаться в Москву. Надо купить для жены пару пижам и майки. Она закисла в четырёх стенах и хочет заниматься спортом.

– Спортом в пижаме?

– А чем не нравиться пижама? От неё нужны только штаны, но и верх пригодится для использования по прямому назначению. Если есть что-то другое, можно купить и его. Лишь бы была просторная одежда из тонкой прочной ткани. Я хорошо вожу машину и, если доверяете, могу смотаться сам, только я плохо знаю эту Москву, особенно на окраинах.

– Машину я тебе доверю, – ответил Старостин, – но есть указание одного никуда не отпускать. И дело не в недоверии. Ты слишком ценен, чтобы так рисковать. Мало ли что может случиться! Давайте я сегодня раньше уеду домой и сам куплю. Спрячь свои деньги, потом рассчитаемся. А тебе, Лида, никто не запрещает гулять по территории. Вот за ворота одну не выпустят.

– Вот ты у нас какой ценный кадр! – сказала жена, когда подполковник попрощался и ушёл. – Охраняют почти как Сталина. И пистолет дали. Заряжен, кстати?

– Да, сегодня выдали, но пока не пристрелял. Ладно, раз принесли работу, работой и займусь. А как твои дела с моим портретом?

– Всё быстро вспомнилось, – ответила она, – но о результатах говорить рано, так что прошу не смотреть мои рисунки.

 

Берия находился в растерянности. Он был слишком умным и предусмотрительным человеком, чтобы не задумываться о своей судьбе после смерти Сталина. Врагов и просто тех, кому он мешал в борьбе за власть, было предостаточно. Ему уже начала надоедать вся эта суета. Сказывалась и накопившаяся за годы войны усталость. Ирония заключалась в том, что он не мог всё бросить и уйти. Это было равносильно самоубийству. Единственное спасение для него было в том, чтобы сохранить власть, а лучше – забрать её как можно больше. Именно это ему сегодня предложил вождь. Поначалу Лаврентий не поверил в пришельцев из будущего. Коба постарел, и нашёлся ловкач, который запудрил мозги старику. По мере чтения книги в нём зародилось и начало крепнуть ощущение того, что всё так и должно случиться, что написан не чей-то вымысел, а самая настоящая действительность. Он хорошо знал всех, о ком писалось, и чего от них можно ожидать. Так вот, в тексте не было ни одной нелепости, а многочисленные фотографии придавали прочитанному достоверность. Когда Сталин спросил насчёт убийства, Берию прошиб холодный пот. Он понял, что за этим вопросом скрывается что-то страшное лично для него. Рассказ об убийстве Сталина только укрепил его в этой мысли. Мог ли он в этом участвовать? Конечно, мог, а может быть, и участвовал бы в будущем. За пять лет Сталину могло многое прийти в голову, могла прийти и мысль обновить своё окружение. Их многое связывало, но в политике личные пристрастия значат очень мало. Поэтому в случае угрозе жизни он не колебался бы. Жизнь – это высшая ценность, без которой всё остальное теряет смысл. Так почему тогда он, а не Коба? Слава богу, что принесло этого пришельца! Если верно написанное в книге, этот Алексей спас ему жизнь. А может, наоборот, сократил. Берия отдавал себе отчёт в том, какую тяжёлую ношу взвалил на него вождь. Схватка с верхушкой партии будет насмерть. Поддержка Сталина значит многое, без неё за это не стоило и браться, но и с его поддержкой запросто можно было остаться без головы. Стоит ошибиться, а им понять, что именно затевается и какие ставки, и лучше будет застрелиться самому. Работы он не боялся, а рисковать своей шкурой пришлось бы не сейчас, так позже. Лучше уж сейчас вместе со Сталиным. Надо тщательно продумать, что говорить Судоплатову, а завтра обязательно съездить дочитать книгу. И с Алексеем нужно познакомиться ближе. Он видел его один раз и очень недолго, но парень понравился. Это что же должны были написать, если этот Алексей заочно так его невзлюбил? А в его жене есть что-то необычное. Чем-то она его зацепила, жаль, что придётся оставить в покое. Но он не отказался бы увидеть её снова.

 

– Общая подготовка у вас ни к чёрту! – сказал Алексей двенадцати построившимся перед ним в шеренгу офицерам. – У большинства хорошо развиты мышцы, но плохая дыхалка, да и растяжки... тоже хреновые. Для кабинетных капитанов и майоров всё выше всяческих похвал, но, с моей точки зрения, «на отлично» только стрельба, да ещё многие неплохо управляются с ножом. Рукопашники из вас слабые. Могу подтянуть, но придётся поработать. Кто к этому не готов, лучше сразу уйдите. Ну не хотите – как хотите! Я вас предупредил. И учтите, что я буду выполнять всё вместе с вами и не потребую ничего такого, чего вы не смогли бы сделать. А для начала разомнёмся и пробежим вокруг дачи двадцать кругов.

– Ну ты и зверь! – сказал Старостин, когда Самохин закончил тренировку. – Ребята ушли от тебя чуть живые. Может, уменьшишь нагрузку? А то ведь разбегутся.

– Я сделал специально, – признался Алексей. – Двенадцать человек много для группы, поэтому я малость их прижал, чтобы отсеялись самые слабые. И мне легче работать с остальными, и им больше пользы. Михаил, вы привезли слишком много матов, поэтому я на время конфискую два. Ковёр на веранде хороший, но его мало для занятий. Кстати, ты привёз, что собирался купить?

– Привёз и уже отдал, – ответил Старостин. – Давай помогу донести один мат, оба сразу нести неудобно. Заодно рассчитаешься.