Глава 17

— Знаешь, Люциан будет очень зол, из-за того, что уехали без него, — предупредил Джастин, въезжая в поток машин.

— Мне все равно, — заверила его Шерри. — Это срочно. Динь-дон моего отца в моих руках.

— Да, но это звучит неправильно, — протянул Брикер.

— Что? — с недоумением спросила Шерри, потом поняла, что сказала, и нетерпеливо прищелкнула языком. — Ты знаешь, что я имею в виду.

— Вообще-то нет, — проинформировал он ее. — Совет решает такие вещи, Шерри. Его динь-дон совсем не в твоих руках.

— Ну, конечно, если я скажу Мортимеру, что не хочу, чтобы они сто раз разорвали его динь-дон или что-то в этом роде, он отпустит его? Я имею в виду, что я здесь жертва. Ну, вообще-то моя мать, но она мертва, так что, так или иначе, только мне не все равно. Кроме того, разве нет срока давности? Это случилось тридцать два года назад, ради бога.

— Да, я просто объеду квартал и заберу Люциана и Бэзила, — решил Брикер.

— Что? Зачем? — нахмурившись, спросила Шерри. — Я хотела вернуться в дом силовиков раньше них, чтобы убедить Мортимера отпустить отца ко мне.

— Да, но это не сработает, сладкая моя, — сообщил Брикер. — Ты можешь умолять Мортимера, пока не посинеешь, но он не отпустит твоего отца без разрешения Люциана. И, — добавил он сухо, — все, что мы можем сделать, это разозлить Люциана и заставить его меньше прислушиваться к твоим мольбам.

Ее глаза расширились от ужаса, когда она поняла, что он сказал правду. — Разворачивайся. Вернись за ними.

— Хорошо, — успокаивающе сказал Брикер, сворачивая за угол.

Шерри закусила губу и начала ломать руки, беспокоясь, не вышли ли мужчины из магазина, и поняла, что да. Когда Брикер свернул за угол, она пробормотала: — Я бы хотела, чтобы ты сказал об этом раньше. Почему ты вначале согласился оставить их?

— Потому что я хотел знать, что ты задумала, планируешь ли ты попытаться вызволить своего отца из тюрьмы или что-либо другое, — признался он, пожав плечами, а затем сделал паузу, прежде чем указать, — я — силовик. Это моя работа — убедиться, что ты не станешь проблемой.

Шерри повернулась к нему с тревогой.

Брикер поймал выражение ее лица, усмехнулся и признался: — Я также не мог удержаться от того, чтобы посмотреть на выражение лица Люциана, когда я уеду и оставлю его позади. — Его ухмылка превратилась в полную наслаждения улыбку, и он заверил ее, — поверь мне, это было бесценно.

Прищурив глаза, Шерри зарычала: — Ты — говнюк.

— Да, — легко согласился он.

— Задница, — пробормотала она с отвращением.

— О, не будь такой, Шерри. Посмотри на это с другой стороны, так ты сможешь пилить их всю дорогу до дома стражей порядка, — весело заметил он, поворачивая за угол, — они будут пленными слушателями, неспособными избежать твоих аргументов. Видишь, как все хорошо получается?

Шерри снова нахмурилась. Было очевидно, что у Брикера немного извращенное чувство юмора. Это заставило ее задуматься, какую же женщину выберут для него нано.

— Думаю, Люциан захочет занять переднее сиденье, — весело сказал Брикер.

Шерри оглянулась и увидела, что они остановились перед магазином, а Люциан стоял у пассажирской двери, неприятно хмурясь. Она подумала, не запереть ли дверь и не посадить ли его на заднее сиденье, но это было бы неразумно, особенно когда ей что-то нужно от этого человека.

Расстегнув ремень безопасности, она соскользнула с переднего сиденья, перебравшись на заднее, когда Бэзил открыл дверь, чтобы сесть рядом с ней.

— Мы думали, вы уехали без нас, — признался Бэзил, закрывая дверь и занимая место рядом с ней.

— Мы объехали квартал, — пробормотала она, застегивая ремень безопасности. Когда она закончила и выпрямилась, то обнаружила Люциана на переднем пассажирском сиденье, с сердитым выражением, переводящим взгляд с нее на Брикера. Он, конечно, мог прочитать ее мысли. Поморщившись, она указала: — Ну, мы же вернулись за вами.

— Брикер хотел. Однако ты согласилась только потому, что беспокоишься о фамильных драгоценностях своего отца, — сухо сказал Люциан.

— Правда? — с беспокойством спросил Бэзил, беря ее за руку.

— Э… на самом деле, фамильные драгоценности — это не то, что под угрозой, — объявил Брикер. — Фамильные драгоценности — это яички, Люциан. Не динь-дон.

— Тогда назови мне другое название этой части тела, потому что я больше не буду говорить «Динь-дон». Это смешно.

— Ты только что это сделал… я имею в виду, повторил еще раз, — с усмешкой заметил Брикер и, когда Люциан нахмурился, пожал плечами. — Ладно, давай посмотрим, может шлепок по лодыжке.

Шерри моргнула, услышав это название. «Шлепок по лодыжке? Серьезно? Ни один мужчина не может быть таким большим».

Джастин на минуту задумался. — Ладно, тогда как насчет диско-палки или постельной змеи?

Когда Люциан просто нахмурился, он пожал плечами и продолжил придумывать что-то еще. — Винки? Флейта? Создатель ребенка? Колчан кости? Джойстик? Веселая палочка? Ракетоноситель? Мышцы любви? Свадебные снасти? Одноглазая чудо-ласка? Головка Хелмета? Ван? Брючная змея? Волшебная палка? Шланг? Грибовидная головка? Стержень любви? Дятел? Громовой меч…

— Хватит! — рявкнул Люциан, и когда Брикер остановился и вопросительно посмотрел на него, сказал: — Даже не знаю, меня больше тревожит то, что у тебя так много имен для члена или то, что ты много времени проводишь, думая о члене, — и, приподняв бровь, спросил: — Ты что-то хочешь нам сказать, Брикер?

— Что? — переспросил с тревогой Джастин, а потом завопил: — Нет! Я читал об этом однажды в интернете. На этом сайте сто семьдесят или восемьдесят таких имен. Это только те, которые я помню.

— Хм, — с сомнением пробормотал Люциан. — Ну, поскольку ты только что проехал на красный свет, я предлагаю тебе перестать думать о члене и обратить свое внимание на дорогу.

— Отлично, — огрызнулся Брикер, а затем пробормотал: — Боже, вот и попробуй помочь этому парню…

Люциан проигнорировал его ответ и повернулся, чтобы посмотреть на Шерри. — Так… ты обеспокоена причиндалами твоего отца.

— Да, конечно, — нахмурилась Шерри. — А ты бы не боялся?

— Меня не волнуют причиндалы твоего отца, — сухо заверил ее Люциан.

— А если бы это был твой отец? — мрачно спросила Шерри. — И перестань говорить о гениталиях. Если верить вам, ребята, это заживет, Но я беспокоюсь о том, что он испытает сильную боль, проходя через это наказание.

— Думаешь, он этого не заслуживает? — мягко спросил Люциан. — Твоя мать чуть не покончила с собой с тобой в утробе, — тяжело добавил он, — из-за того, что он с ней сделал.

— Но она этого не сделала, — тихо возразила Шерри, — и последние тридцать два года он пытался наверстать упущенное. У вас что, нет срока давности по вашим преступлениям?

— Милая, — тихо сказал Бэзил, беря ее за руку. — Если мы оставим его безнаказанным, нас могут обвинить в фаворитизме, потому что он твой отец. Мы не можем иметь один закон для нас и другой для тех, кто не связан с семьями.

— Кроме того, — сказал Люциан, — другие могут подумать, что мы смягчаемся, и могут совершить любое преступление, ожидая, что мы позволим им уйти.

Шерри стиснула зубы с досады, но вместо нее ответил Джастин: — Это довольно варварский закон. Я имею в виду, времена изменились. Разводы более распространены, и мужья обычно не убивают жен за неверность… ну, не в большинстве стран мира.

— Значит, это позволяет бессмертному использовать наши способности, чтобы вмешаться в брак, который в противном случае был бы прекрасен? — спросил Люциан, — заставить женщину заниматься сексом, когда иначе она бы этого не сделала?

— Нет, полагаю, что нет, — вздохнул Джастин, а затем собрался с духом и добавил: — Но если это так, то закон должен распространяться и на бессмертных женщин. Жена может развестись с мужем, если он изменяет как смертные сейчас. По крайней мере, здесь.

— Он прав, — серьезно сказал Бэзил. — Когда мы издавали закон, у смертных были любовницы. Жена не только знала это, но и ожидала. Сейчас… — пожал плечами он.

Люциан кивнул. — Нам придется пересмотреть закон.

— Меня не волнует твой закон, меня волнует мой отец, — разочарованно сказала Шерри. — Он пытался загладить свою вину. Насколько я знаю, с тех пор он ни с кем не встречался.

— Что? — удивленно спросил Брикер, встретившись с ней взглядом в зеркале заднего вида. — Серьезно?

— Насколько я знаю, он никогда ни с кем не встречался как Лекс или Зандер. И в то время, когда я была намного младше, я не думаю, что он поступал так и как дядя Эл.

На мгновение воцарилось молчание, а затем Люциан и Бэзил обменялись взглядами, прежде чем Люциан сказал: — Мы поговорим с твоим отцом, когда доберемся до дома силовиков. Я прочитаю его и посмотрю, что он сделал или не сделал.

— А потом? — потребовала ответа Шерри.

— А потом посмотрим, — просто сказал он.

— Может, вы дадите ему условный срок? — предложила Шерри. — Вы знаете об испытательном сроке или любой другой. Если он никогда не сделает этого снова, он в порядке. Но если он это сделает, он получит наказание за это время плюс дополнительный срок.

— Посмотрим, — только и сказал Люциан, а затем повернулся и посмотрел вперед, давая понять, что разговор окончен.

Шерри со вздохом откинулась на спинку стула и посмотрела на Бэзила, когда он сжал ее руку.

— Ты, кажется, не так сердишься на отца, как в первый раз, — заметил он торжественно.

— Элви сказала кое-что, что заставило меня задуматься, а потом, когда Лео забрал меня… — Она прикусила губу, вспомнив свой страх, но оттолкнула его и сказала: — Я вспомнила о нем хорошее, а не плохое. В детстве, после смерти брата, он был моим отцом, водил меня на занятия и в научный центр, помогал с домашним заданием… Он даже готовил мне ужин, когда мама работала допоздна. У него это плохо получалось, — призналась она с кривой улыбкой, — но он старался.

— Похоже, он пытался заполнить дыру, оставленную Ричардом Карном, когда он расстался с твоей матерью, — тихо сказал Бэзил.