Глава 15

От этого заявления у Шерри отвисла челюсть, ноги внезапно подкосились, и она села на угол стола, не обращая внимания на предметы, которые оказались под ее задницей. Никто никогда не говорил ей, что ее мать пыталась покончить жизнь самоубийством. На самом деле, ей было трудно в это поверить. Ее мать была не из таких женщин. Шерри всегда знала, что она оптимистка. Ради всего святого, женщина пела «Завтра», когда мыла посуду и занималась другими домашними делами.

— Как я уже сказал, я тоже был потрясен, — торжественно произнес Александр. — Достаточно того, что я хотел знать, что произошло, поэтому я развернулся и последовал за ними, взяв под контроль любого, кто пытался остановить меня. Но, конечно, никто в больнице не знал, почему она сделала то, что сделала, и она была без сознания. — Он сделал короткую паузу, а затем сказал: — Я был потрясен, когда приехал молодой человек, и я, прочитав его мысли, узнал, что это ее муж.

— Между его мыслями и мыслями твоей матери, когда она очнулась, я узнал, что когда я встретил ее, она была замужем всего три месяца и очень счастлива. Что, хотя ее и влекло ко мне, она любила своего мужа и никогда не изменила бы ему, если бы я не контролировал ее разум и не помог ей преодолеть сопротивление. Что после того, как я оставил ее, она испытывала ужасную вину и стыд за то, что произошло. И она была ужасно смущена всем этим. В ее памяти, она была вежлива со мной, но сопротивлялась, а затем внезапно… не сопротивлялась… и она не знала, почему и как это произошло.

— Она боролась со своей виной и стыдом в течение двух месяцев с тех пор, как я видел ее в последний раз, но когда она узнала, что беременна, она поняла, что это не от мужа. Они всегда пользовались презервативами. Мы с ней — нет. Она была уверена, что это мой ребенок, и не могла жить с осознанием того, что она не только неверна, но и беременна от другого. Она не могла так поступить с мужем…

— Пыталась покончить с собой, — тихо сказала Шерри.

Александр со стыдом кивнул. — Я взял красивую, энергичную молодую женщину и устроил беспорядок в ее жизни. Их жизни. Конечно, я должен был это исправить. Но это было не так просто, как оказалось. Я стер из ее памяти то, что произошло между нами, вложил в их головы мысль, что, возможно, они не всегда были так осторожны в использовании защиты, как могли бы, кроме того, защита никогда не бывает стопроцентной, и что ребенок был его. Но твоя мать жила с этими воспоминаниями два месяца, и простое стирание памяти не всегда может помешать им, всплыть. Итак, я остался в их жизни, подружившись с мужем и став его приятелем.

— Дядя Эл, — сказала она, снова вставая и скрещивая руки на груди.

— Тогда я был просто Элом и никогда не собирался быть дядей Элом, — признался он извиняющимся тоном. — Я думал, что смогу уехать, когда ты родишься, и она увидит в тебе их ребенка, но в тот момент, когда я увидел тебя…

В его глазах мелькнуло сильное волнение, а затем он сказал: — Я хотел быть частью твоей жизни. Итак, я стал добрым старым дядей Элом, другом семьи, на окраинах твоей жизни, но, по крайней мере, все еще способным видеть тебя пару раз в неделю.

— Пока не умер мой брат, — хрипло произнесла Шерри.

Александр кивнул. — Пока не умер твой брат и не распался брак твоих родителей. Это не моя вина, — быстро добавил он.

— Я знаю, — тихо сказала она. — Он винил ее в смерти моего брата, а она винила его.

— Они не смогли забыть это, — печально сказал он. — Твой отец, в конце концов, съехал, а мать подала на развод.

— И ты начал видеть меня каждый день, — сказала Шерри. — Забирал меня после школы, водил на балет, гимнастику или просто играл со мной в бейсбол.

— Это были лучшие годы моей жизни, — сказал он торжественно. — И самые страшные.

Ее брови поползли вверх. — Страшные?

— Ты — смертная, — тихо сказал он. — Очень хрупкая. Смерть твоего брата заставила меня вспомнить об этом. Падение, болезнь, пожар, утопление, автомобильная авария… все что угодно могло забрать тебя у меня в мгновение ока. Я стал одержим идеей защитить тебя. Я наблюдал за тобой, даже когда ты не знала, что я наблюдаю за тобой, — Александр сглотнул и признался: — Я даже подумывал использовать свой единственный шанс против тебя. Единственное, что меня остановило, это то, что мне придется рассказать тебе, что я сделал, как ты родилась, и я знал, что ты возненавидишь меня за это.

Шерри просто опустила голову, не зная, что ответить. Ненавидит ли она его? По правде говоря, она уже не была уверена в своих чувствах. Ее чувства были в полном хаосе. Она вспомнила, как она обожала своего замечательного дяди Эла, сестринскую любовь к своему лучшему другу Лексу и дружбу с Зандером, а затем поставила это рядом с отвращением и яростью при мысли о том, что ее мать контролируется и используется как надувная секс-кукла. Ей хотелось возненавидеть этого человека за то, что он сделал с ее матерью… но ее разум утверждал, что он пытался загладить свою вину. После встречи в больнице он остался, чтобы убедиться, что все в порядке. Другой человек, возможно, не сделал бы этого, или другой бессмертный.

И все же он почти уничтожил ее мать. Она чуть не лишила жизни не только себя, но и ребенка в своей утробе, пытаясь покончить с собой, и он довел ее до этого своим эгоистичным, высокомерным и безразличным использованием. С другой стороны, если бы он этого не сделал, ее бы вообще не существовало.

Бэзил обнял ее за спину и притянул к себе, и Шерри взглянула на него. Он нежно улыбнулся ей, а затем повернулся к Александру — ее отцу, и спросил: — Полагаю, это ты подошел к ней в примерочной комнате в Лондоне?

— Да, — торжественно ответил Александр.

— Почему ты хотел, чтобы она думала, будто встретила Лео? — спросил Бэзил, и, не давая ему объясняться, продолжил: — Я предполагаю, что это должно было заставить ее покинуть Порт-Генри и вернуться в Торонто.

— Да, — признался Александр. — Джоан позвонила мне после беспорядков в магазине и до того, как пришли твои люди, чтобы стереть память и навести порядок. Между тем, что она сказала, и тем, что я знаю о Леониусе Ливии, я знал, что Шерри взяли бы под защиту… и я знал… Я знал, что охотники поймут, что в ее жизни много лет был бессмертный, и захотят узнать, кто это был и почему. Я знал, что, в конце концов, все выяснится, если я не увезу ее, и я просто запаниковал.

— Как ты проследил за нами до Порт-Генри? — спросил Бэзил.

— Я знал, где находится дом силовиков, как и большинство бессмертных в этом районе, — добавил он, а затем продолжил: — Я припарковался на улице и оттуда наблюдал за воротами в бинокль. Когда появился внедорожник с Шерри, тобой и остальными, я последовал за вами в Порт-Генри.

— И следил за домом, а на следующий день последовал за нами в Лондон? — догадался Бэзил.

Александр кивнул. — Я не знал, что она была твоей спутницей жизни, когда впервые подошел к ней в магазине и начал внушать мысль, что она видела Леониуса, — заверил он Бэзила. — Я прочел это в ее мыслях, когда перестраивал ее воспоминания, и как только понял это, попытался отменить перестановку. — Он поморщился и добавил: — Похоже, я все испортил.

«Бэзил утвердительно хмыкнул, а ее отец, — мрачно подумала Шерри, — печально вздохнул».

— Прости, — сказал он. — Я просто пытался присмотреть за тобой, Шерри.

— Ты? — с сомнением спросила она, прищурившись.

— Да, — заверил он ее. — Это все, чего я хотел с самого твоего рождения.

Шерри молча смотрела на него. Она вспоминала те фразы, которые повторяла, когда речь заходила о каких-то предметах. Те, что касались дяди Эла, очевидно, были призваны защитить его, чтобы никто не расспрашивал ее слишком глубоко о дяде, которого больше не было рядом. Возможно, даже объясняющие ей, если у нее возникнут вопросы по поводу его отсутствия. Но как насчет двух других? О ее разорванной помолвке. И о том, что у нее нет времени на свидания, пока ее магазин не заработает?

Теперь, когда она думала о своем разрыве с Карлом, художником, она не могла вспомнить, почему они расстались. Хуже того, она даже не помнила, как это было на самом деле.

— О чем ты сейчас думаешь? — тихо спросил Александр и потянулся к ней, но Шерри отступила на шаг. Они сказали, чтобы она сопротивлялась тому, чтобы ее мысли читали вообще, но более конкретно, бессмертные в ее жизни. Этот человек. Она подозревала, что он должен прикоснуться к ней, чтобы прочитать ее мысли, и определенно контролировать ее, и она начинала подозревать, что он контролировал ее большую часть жизни.

Подняв подбородок, она посмотрела на него. — Просто ничего не вышло. Это к лучшему.

Александр замер, тревога вспыхнула на его лице.

— Ты вложил эту мысль в мою голову, так же как и мысль о том, что дядя Эл просто исчез из моей жизни, — обвинила Шерри.

— Да, — тихо признался он и поспешил продолжить: — Это было для твоего же блага, милая. Карл был пустой тратой времени. Он только курил травку и расхаживал с кистью в руке. Ты была намного лучше. Ты была трудолюбива и честолюбива, а он был якорем, тянущим тебя вниз.

— Я любила его, — воскликнула Шерри, хотя не была уверена, что действительно любила. Ее воспоминания о том времени были в лучшем случае туманными.

— Шерри, он подсаживал тебя на травку и другие наркотики. Ты теряла нить своей жизни, — тихо сказал он.

— Нет, — выдохнула она с недоверием. — Я никогда в жизни не употребляла наркотики.

— Ты делала это с ним, — возразил Александр. — Сначала нет, но однажды вечером после вечеринки, на которой ты слишком много выпила, ты выпила с ним пару коктейлей, а потом это повторилось снова и снова. А потом он заставил тебя попробовать кислоту и грибы… — сжав губы, он продолжил: — Ты сходила с рельсов. Купилась на его глупости о том, что никто не должен работать, что птицы не одеваются в костюмы и не ходят в офис каждый день, и люди тоже не должны.

— Вовсе нет, — возразила Шерри, но уже не так горячо. Эта фраза показалась ей смутно знакомой. — Птицы, может, и не носят костюмов, но они работают. Они строят гнезда и охотятся за пищей.