Стефани пожала плечами. — Ну, она, вероятно, поняла, что вы оба издаете одни и те же звуки.

— Звуки? — мягко спросил Харпер.

Она снова выглядела расстроенной. — Не знаю, как это назвать. Возможно, частоты.

— Маргарет не может найти пары, настроившись на эти частоты, — внезапно поняла Мирабо. — Тайни смертен. На самом деле, большинство найденных ею спутников жизни с бессмертными были смертными. В смертном еще не было нано, с которыми можно было бы общаться.

— Верно, — пробормотала Дрина, затем взглянула на Стефани и спросила: — Ты смогла сказать, что Тайни и Мирабо были парой?

Она кивнула.

— Как? — спросила Мирабо.

— Электричество, которое вы излучаете, одно и то же.

— Электричество? — нахмурившись, спросила Дрина. Девушка упоминала электричество и энергию раньше, но она думала, что просто использовала два разных термина, чтобы попытаться описать одну и ту же вещь.

— Да. Ну, я называю это электричеством, — сказала она со вздохом, который говорил о ее разочаровании из-за того, что она не знала подходящих терминов для того, что она пыталась объяснить.

Дрина подумала, что это все равно, что пытаться объяснить слепому цвета. Однако подросток изо всех сил пытался заставить их понять.

— Это тоже энергия, но не такая, как волны. Эта более физическая энергия, как ударная волна. От этого у меня волосы на затылке встают дыбом. Это не так уж плохо, когда рядом только одна пара спутников жизни, но сегодня, когда в доме так много супружеских пар — это как будто мой палец застрял в розетке.

— Звучит не очень-то приятно, — озабоченно заметила Дрина.

— Это не так, — устало сказала она. — Но проще, когда рядом одна пара. А с таким количеством людей в доме, это как несколько радиостанций, играющих одновременно, да еще и с разной музыкой. Это сводит меня с ума и изматывает.

— Ты должна была об этом сказать, — нахмурилась Мирабо.

— Почему? — спросила Стефани почти с негодованием. — Ты ничего не можешь с этим поделать.

— Мы этого не знаем, — сразу же ответила Мирабо. — Может быть, если ты поднимешься на верхний этаж, а мы останемся на первом, тебе будет легче.

— Ее нельзя оставлять одну, — напомнила Дрина.

— Кроме того, это не имеет значения, пока я с вами, — заверила ее Стефани. — Пол и стены, кажется, не мешают этому процессу, по крайней мере, внутри. Хотя выход на улицу помогает немного заглушить это, если вы все находитесь внутри. Но не знаю почему.

— Это старый викторианский дом с двойными внешними стенами, — тихо сказал Харпер и, когда Дрина приподняла бровь, пояснил: — Если ты когда-нибудь смотрела на кирпичи снаружи дома, то в каждом ряду три или четыре кирпича нормального одинакового размера, а затем маленький кусочек и так далее. Это потому, что в доме две стены — внешняя и внутренняя. Маленькие кирпичи на самом деле это те, которые соединяют внешнюю стену с внутренней. Это сделано для хорошей изоляции или типа того… — Он пожал плечами, а затем предположил: — Двойной кирпич и штукатурка поверх него, вероятно, создают больше защитного барьера для Стефани.

— Ребята, вы не позволите мне выйти наружу на пару минут? — с надеждой спросила Стефани. — Даже несколько минут передышки помогут.

Дрина переглянулась с Мирабо и сразу поняла, что другая охотница, как и она сама, хочет, но не может сказать «да». Особенно когда они были в состоянии повышенной боевой готовности. Сначала они должны были подумать о безопасности Стефани.

— В этом нет необходимости, — внезапно сказал Харпер, выпрямляясь на стуле. — Крыльцо рядом со спальней Элви и Виктора была пристройкой после того, как дом возвели. Они изолировали ее и поставили там электрический обогреватель, но стена между ней и комнатой Элви — это оригинальная конструкция с двойными стенами. В этом отношении она ничем не хуже, чем снаружи, за исключением того, что отапливается, меблирована, имеет телевизор и музыкальную систему, и все остальное.

Он улыбнулся и объяснил: — Элви и Виктор немного принарядили ее, чтобы использовать как свою личную гостиную, когда им захочется побыть вдвоем.

— Почему бы вам двоим не взять Стефани и не посмотреть кино или что-нибудь в этом роде? — улыбнулась Мирабо. Когда Дрина заколебалась и посмотрела на Тайни, Мирабо взглянула на часы и сказала: — До следующей смены осталось всего пятнадцать минут, а Тайни, кажется, достаточно спокойным. У нас все будет хорошо.

— Через пять минут нужно сделать следующий укол, — сказала Дрина, взглянув на часы. Я приготовлю его и отдам перед уходом. Встав, она оглянулась через плечо на Стефани и предложила: — Почему бы тебе не сбегать вниз и не принести нам, чего-нибудь перекусить? Может еще выбрать фильмы из коллекции DVD в гостиной.

— Да! — повеселев, сказала девушка, очевидно, в перспективе передышки от постоянных голосов и энергии. Она встала и выбежала из комнаты.

Пока Дрина готовила шприц, в комнате ненадолго воцарилась тишина, а затем Мирабо торжественно произнесла: — Это нехорошо.

— Нет, — со вздохом согласился Харпер.

Дрина промолчала. Она знала, что они имели в виду. Способности подростка. Стефани пыталась управлять ими, как будто они особым даром, которым она была благословлена, но правда заключалась в том, что это могло быть и проклятием.

В их обществе было очень мало эдентатов, большинство из них остались еще со времен падения Атлантиды или вскоре после этого. Очень немногие пришли позже, по той простой причине, что мужчины никогда не превращались в смертных. Если они находили смертного спутника жизни, совет поручал бессмертному превратить этого смертного, а не создавать другого эдентата с дефектными наночастицами. Любое их потомство тоже становилось бессмертным. То же самое можно было сказать и о женщинах-эдентатах, за исключением того, что если бы у них были дети, то ребенок принял бы кровь матери и наночастицы, и таким образом будет эдентировать. Совет не запрещал им иметь детей, но большинство сами отказывались это делать, опасаясь, что их потомство умрет или будет убито как сумасшедшее. Родилось несколько человек, но со времен падения Атлантиды их было не больше горстки. Они были редкостью. Мало что было известно и о безумии, которое превращало эдентата в ужасного неклыкастого. Однако ходили разные слухи и легенды…

Дрина всегда пренебрегала слухами, как историями о привидениях, рассказанными у костра, но теперь задавалась вопросом, не является ли причиной этого постоянная бомбардировка мыслями людей, энергетическими волнами и электричеством, о которых говорила Стефани. Она надеялась, что нет. Ей нравилась Стефани, и она не хотела бы видеть, как ее усыпляют, как бешеную собаку.

— Нужно сказать Люциану, — тихо сказала Мирабо. Дрина промолчала, и она добавила: — Может, он знает, как ей помочь.

Дрина поджала губы и наклонилась, чтобы сделать Тайни укол. Однажды Люциан сказал, что если бы он мог что-то сделать для Стефани, он бы сделал, она не сомневалась в этом. Но если нет, он без колебаний убил бы девушку.

— Ее нужно научить блокировать мысли, — мрачно сказала Дрина, выпрямляясь. — Никто раньше об этом не беспокоился. Но научить ее, как защитить себя от мыслей других бессмертных необходимо. И я лучше сначала попробую сделать это, чем расскажу Люциану.

— Честно говоря, я тоже, — тихо призналась Мирабо. — Но если Люциан придет сюда и прочтет, что мы знали, что что-то не так, и ничего не сказали…

— Я возьму на себя ответственность за это решение, — объявила Дрина, поворачиваясь, чтобы избавиться от иглы, которую только что использовала, и тут ее внезапно осенила мысль, и она улыбнулась, указывая: — Вы не дежурные технически больше так или иначе. Мы с Андерсом сейчас на службе.

— Да, но мы вроде как вернулись из-за того, что тормоза были перерезаны, — неохотно заметила Мирабо.

Дрина нахмурилась. — Он действительно сказал, чтобы вы вернулись на службу? Я думала, он просто сказал, чтобы мы со Стефани окрепли, и ты обратила Тайни, потому что хотел, чтобы все были готовы.

Губы Мирабо медленно изогнулись в улыбке. — На самом деле, ты права.

— Значит, ты не на дежурстве, — решила Дрина. — Это моя проблема. И я ему не скажу.

Мирабо улыбнулась, и на ее губах появилось беспокойство. — Он будет так зол на тебя.

Дрина коротко рассмеялась. — Характер дяди Люциана меня не беспокоит. Ну, во всяком случае, не очень сильно, — призналась она и добавила: — Я работаю на Европейский совет. Я здесь только ради одолжения. У него действительно нет юрисдикции надо мной.

— Мило, — улыбнулась Мирабо и посмотрела на открывшуюся дверь.

— У меня есть попкорн и содовая для каждого из нас, и я выбрала три фильма, — объявила Стефани, влетая в комнату с полными руками. — Боевик, ужасы и комедия. Я подумала, что мы можем проголосовать за то, что посмотреть.

Она оглянулась через плечо, когда они услышали шаги на лестнице, и добавила: — Остальные идут сменить нас. Вы готовы?

Крыльцо, о котором упоминал Харпер, было прямоугольным и тянулось вдоль стены дома в сторону от дороги на втором этаже. Верхняя половина трех наружных стен состояла в основном из окон, но имелась и тяжелая дверь с относительно новым засовом. Она вела на веранду, и Дрина смутно припомнила, что видела снаружи сетчатую дверь, когда проходила по веранде. Что касается окон, то они были старомодными, высокими и узкими, с деревянными рамами, которые открывались, а не поднимались или сдвигались в сторону, как более современные окна. Их экраны были сняты на зиму и стояли у стены. Хотя стены были изолированы, было довольно холодно, когда она, Харпер и Стефани вышли на крыльцо.

— Здесь довольно быстро все прогревается, — заверил их Харпер, направляясь в угол, чтобы включить мощный электрический обогреватель.

Дрина кивнула и огляделась по сторонам, пока Стефани выкладывала свои лакомства на кофейный столик между диваном, стоявшим под окном, и телевизором, стоявшим напротив. Нахмурившись, Дрина крепко сжала губы, обдумывая уязвимые места, а затем сказала: — Стефани, принеси себе кучу подушек и, может быть, одеяло. Все, что ты думаешь, нам нужно, чтобы на полу было удобно. Я не хочу, чтобы ты стояла перед окнами.