Уинтер не замечает этого жеста, потому что полностью очарована открывающимся перед нами видом – дизайнерской одеждой, висящей под ярким белым светом, роскошными зонами отдыха и высококлассным декором.

Ее ногти впиваются в мою рубашку, как будто она считает это место угрозой. Однако она тоже считает меня угрозой, так что этот жест ничего не значит.

Я поставил ее на ноги, и она пошатнулась, прежде чем встать. Когда ее огромные глаза осматривают все вокруг, она заметно съеживается от грандиозности происходящего. Ей требуется около минуты, прежде чем она, наконец, смотрит на менеджера, принимая ее улыбку кивком.

– Я хочу, чтобы она была как новенькая. – говорю я.

Уинтер морщит нос от моих слов, но не протестует, как я ожидаю.

– Да, сэр, – отвечает мне менеджер и снова улыбается Уинтер. – Пожалуйста, следуйте за мной.

Уинтер поднимает нос, затем делает, как ей говорят.

Мой взгляд следует за ней, ковыляющей на одной туфле, пока она не исчезает за углом, но мое внимание остается на пустом месте, которое она оставила позади на секунду слишком долго.

Откашливание вырывает меня из этого мгновения.

– Вы останетесь здесь, сэр? – спрашивает Коля по-русски. – Ян или я можем отвезти ее обратно.

– Все в порядке.

Я сажусь на красный кожаный диван и достаю телефон. Коля и Ян стоят по обе стороны от меня, скрестив руки. Ян, в частности, не является поклонником того, что я решил, и его хмурые черты – которые соперничают с бесстрастными чертами Коли – были постоянными в течение всей поездки.

– Расслабьтесь, ладно? – Я говорю по-русски.

Каждый из них расширяет свою позицию, но не меняет ее. Они могут быть двумя моими ближайшими охранниками, но они так же отличаются друг от друга, как день и ночь. Коля, мой ровесник, более дипломатичен – болтун, умиротворитель, который может все время носить с собой бомбу, а может и не носить на случай, если эти методы умиротворения не сработают.

Ян моложе, более безрассуден, меньше мыслитель и больше мускулистый человек, который всегда готов свернуть кому-то шею и ампутировать чужую руку одновременно. Его характер очевиден в его волосах, которые он держит длинными, хотя каждый из моих других мужчин не упускает пошутить об этом. Он почти не обращает на них внимания, потому что он также вспыльчив и уже имеет удары против них, на которые ему придется ответить.

Они были со мной с самого детства. Но мы с Колей в основном воспитывали Яна. Отец готовил их к тому, чтобы они стали моим внутренним кругом. На самом деле он привел их только для того, чтобы шпионить за мной, но все давно изменилось.

Мышцы Коли напрягаются, когда он достает телефон. Ян всегда называл его горой из-за его телосложения и характера. Мой младший охранник худощав, что делает его быстрее, но он все еще завидует, что никакие тренировки не могут сделать его таким же большим, как Коля.

Мой заместитель кладет телефон в карман.

– Игорь пытался связаться с вами, сэр.

– Игнорируй его.

– Михаил тоже.

– Не обращай на него внимания. Если только это не Пахан, мне не перед кем отвечать.

Он коротко кивает, пока я просматриваю свои электронные письма. Я периодически меняю свой номер телефона, и с тех пор, как я недавно это сделал, элитная группа Братвы прослушивает Колю от моего имени.

Мое положение в Братве достаточно высоко, чтобы мне сходило с рук неуважение к другим лидерам. Бригадиров четыре головы, из них двое – Игорь и Михаил. Я – общак, что означает, что единственный человек, перед которым я отчитываюсь, – это сам Пахан.

Единственный другой член на моем уровне – советник Владимир, но он не требователен. Мы существуем для Братвы так же, как существовали последние двадцать лет, с тех пор как Николай официально завербовал нас в пятнадцать лет. Или, скорее, Владимира завербовали. Я родился в этом мире. Но даже при том, что мой отец был каким-то дворянином в Братве, мне пришлось приложить дополнительные усилия, чтобы добраться туда, где я сейчас. Я даже превзошел его по званию и продолжаю это делать.

Другие думают, что я делаю это ради семейной чести, в то время как на самом деле я заинтересован в уничтожении всего, что сделал мой отец. Если я подавлю его, никто не заговорит о нем.

Мой сеанс чтения электронных писем прерывается миганием номера на экране. Я не сохраняю имена на своем телефоне, хотя он зашифрован, и я могу практически уничтожить его в тот момент, когда он будет украден.

Одно из преимуществ тирании моих родителей состоит в том, что они научили меня всегда быть наготове. Никогда не принимайте ничего и никого как должное.

Поэтому, узнав цифры на экране, я смотрю на Колю.

– С каких это пор у Кирилла мой новый номер?

Он хмурится.

– Понятия не имею, сэр.

Я подумываю проигнорировать его, как и двух других бригадиров, но Кирилл не звонит, чтобы поболтать.

– Волков, – отвечаю я.

– Морозов, – передразнивает он мой замкнутый тон.

– Чего ты хочешь, Кирилл? – Я говорю по-русски.

– Значит ли это, что я не могу проверить тебя после твоего отсутствия на собрании Братвы? – спрашивает он на том же языке.

– Я вешаю трубку.

– Иисус Христос. Расслабься немного.

– Я расслаблюсь после смерти.

– Сомневаюсь.

– Ты что-то имеешь в виду, Кирилл? Потому что ты просто потратил впустую время, которое я мог бы использовать, чтобы выяснить лучший инвестиционный маршрут для «V Corp» в ближайшие месяцы.

– Я жду прибытия груза, так что ты не единственный, кто занят, придурок.

– Тебе нужна помощь с таможней?

– Об этом уже позаботились. Не это причина моего звонка.

– Тогда что же?

– Информация и слухи, которых, как мне казалось, тебе следует опасаться. С чего мне начать?

Кирилл не из тех, кто предлагает что-то по доброте душевной. Он хитер и дает только тогда, когда знает, что может взять вдвое больше. Если я получу от него что-нибудь сейчас, он без колебаний попросит меня о чем-нибудь в будущем. Я мог бы повесить трубку и не обращать на него внимания, но у него есть свои способы узнавать важные детали, которые даже я не могу уловить.

Разница, между нами, в том, что я стратегически методичен. Он стратег, но в хаотическом смысле. Он ждет, когда что-то произойдет, прежде чем отреагировать на это, что делает его абсолютным оппортунистом (прим. пер. человек, который следует своим интересам, в том числе обманным путём).

– Информация. – говорю я.

С его конца доносится шорох и отдаленная болтовня по-русски. Я представляю себе, как он и его люди ждут на холоде в укромном складе прибытия груза.

– Расследуется убийство Ричарда Грина.

– Ничего нового. Я знаю, что полиция сует нос не в свое дело.

– Это не полицейское расследование. Оно принадлежит Владимиру. Пахан приказал ему разобраться.

Я делаю паузу, пока до меня доходят его слова. Я ожидал, что Сергей попросит меня продолжить расследование, а не Владимира.

– Я знаю, о чем ты думаешь. – продолжает Кирилл. – У меня были те же мысли. Зачем спрашивать Владимира, если обычно этим занимаешься ты? К счастью для тебя, я быстро соображаю и придумал два возможных сценария. Хочешь послушать?

– Выкладывай. И перестань тратить мое время.

– Как я успеваю за тобой – загадка. Во всяком случае, вернемся к моим сценариям. Во-первых, Пахан не хочет отвлекать тебя от расширения нашего союза с итальянцами. Во-вторых. – он делает драматическую паузу. – Он подозревает тебя.

Я постукиваю пальцами по подлокотнику дивана, когда смысл его слов доходит до меня громко и ясно. Если Сергей подозревает меня, то и все остальные тоже. Поэтому я решаю проверить Кирилла.

– Почему он подозревает меня?

– Не знаю, позволь мне сделать дикое предположение. – он говорит медленно, слишком медленно, растягивая слова в провокационной манере. – Давай посмотрим. Мы все рассчитывали на то, что Ричард станет мэром, чтобы мы могли получить в свои руки легкие грузы, не угрожая Управлению по борьбе с наркотиками (УБН) на каждом шагу, но вдруг он мертв. Внезапно кандидат итальянцев оказался на пути к тому, чтобы стать мэром. Если бы я был Сергеем, то заподозрил бы того, кто дружит с итальянцами.

Имеет смысл. По крайней мере, никто из них не понял истинной причины.

– На твоем месте я бы показывался чаще. – продолжает Кирилл. – Твое отсутствие позволяет другим говорить только за твоей спиной.

– Другим? То есть ты не участвуешь в заговоре?

– За кого ты меня принимаешь? Я не кусаю руку, которая меня кормит. Иисусе.

– Вешаю трубку.

– Ты не собираешься спросить о слухах?

– Не интересуюсь слухами.

– Это касается твоей жены.

Мои пальцы перестают постукивать на секунду, прежде чем я продолжаю. Если я покажу Кириллу хоть каплю интереса, он вцепится в нее, как бешеный пес.

Он оппортунист, причем беспощадный.

– Все равно не интересуюсь. – голос у меня скучающий, даже для моих собственных ушей.

– Все равно слушай и отвечай «да» или «нет». – по мере того как он говорит, русские звуки становятся тише. – Михаил рассказал нам, что его жена видела, как Лия ночью одна входила в особняк Сергея. Некоторые говорят, что она предает тебя, рассказывая все твои секреты Сергею или Рай. Некоторые говорят, что у нее там роман с кем-то. Правда ли что-нибудь из этого?

Моя челюсть напрягается.

– Нет.

– Серьезно? – он растягивает слово.

– Ты думаешь, я позволил бы ей вздохнуть еще секунду, если бы это было так?

– Правильно. Ты бы не позволил. – Он замолкает, когда на другом конце провода раздаются какие-то звуки. – Мой груз уже здесь.

Гудок – единственное, что я слышу после того, как он вешает трубку.

Я убираю телефон от уха и сжимаю его до тех пор, пока костяшки пальцев не побелеют.

– Коля. Ян. Мне нужно, чтобы вы собрали все слухи, ходящие о Лие. Начните с копания в том, что говорит жена Михаила, и двигайтесь оттуда. Ни хрена не упускайте.

– Да, сэр. – говорит Коля.

Я пристально смотрю на Яна, когда не слышу его подтверждения.